Гибель отложим на завтра. Дилогия (СИ) - Аэзида Марина - Страница 20

Да, Аданэй очень хотел верить, ведь сейчас ему казалось, будто у него не осталось никого, кроме этого высокого, равнодушного и безлико-прекрасного вечного неба, безразлично взирающего на целый мир.

Гл. 6 Пляши, шаман, и бей в свой бубен и, может быть, познаешь суть

Всю ночь горит в далекой степи костер, освещая скрюченную фигуру шамана, которая сотрясается в неистовой  пляске. Шаман танцует для своих Духов, шаман взывает к ним, шаман говорит с ними. Они помогают ему петь эту дикую песнь, рассказывая о тайнах бытия.

Долго кружит в пляске шаман, в исступлении высоко вскидывает он худые руки и ноги. Взлетают седые спутанные космы, и кровавое пламя отражается в его расширенных зрачках. Причудливые отблески падают на землю, свет костра и тень танцующего силуэта скрещиваются.

Шаман читает по теням, шаман видит и познает. Сваренное им зелье из небесных грибов помогает ему переместиться в мир духов и понять их слова. Там, где для непосвященных манящая пляска огня, для шамана – великая общность знаков и символов, совокупность миров, а где сплетение теней – там для него загадочные начертания судьбы.

Всю ночь танцует шаман, далеко в степи разносятся гулкие удары бубна. Многое открывается старику, сама природа указывает путь в сокрытое: он видит прошлое и будущее, он видит течение неумолимого времени, он видит себя и могучих властителей настоящего и прошлого мелкими соринками в глазах вечности.

Звезды мелькают человеческими ликами, и проносится перед взором все, что было, есть и будет. Взгляд его застилают видения страшных войн и великих побед, кровавых смертей и рождения героев. Немало раскрыто ему волею вселенной, а неисчислимо большее спрятано в первозданной тьме. Но открытое читает он столь же легко, сколь люди городов свои письмена.

Видит шаман взметнувшийся к небу белокаменный град, и предстает в нем седая старая змея, брызгает ядом в золотой кубок и подносит своему удаву.

Вот мать приносит в жертву дитя свое – и Боги улыбаются.

Вот в поднебесье двое коршунов сходятся в страшной битве!

Вот скачут на могучих жеребцах полунагие люди, пыль от копыт поднимается и оседает, оставляя пустоту.

Вот крепости и целые страны лежат в руинах.

Вот белая кошка повергает хищного коршуна.

А старый шаман в изнеможении падает в сухую траву и, тяжело дыша, скребет длинными ногтями бурую землю.

Костер медленно догорает, превращаясь в седой пепел. Над миром медленно восходит заря, освещая розовым высокие, сверкающие росой травы и неподвижную, одинокую в необъятной степи фигуру шамана рядом с сизым пепелищем.

Кожаные палатки туризасов едва заметны вдали, скрытые утренним туманом.

Гл. 7 Белая Кошка айсадов

Огромная неповоротливая птица лениво перелетела с ветки на ветку и, довольно нахохлившись, поправила перышки. Глупая птица и понятия не имела о грозящей ей опасности, бестолково ворочая своей крошечной по сравнению с массивным туловищем головой.

Настороженный взгляд из зарослей, натянутая тетива, свист быстрой стрелы – и конец! Большая птица, так и не успев ничего понять, грузно упала на землю, с треском ломая хрупкие ветки дерева.

Из густых кустов ловко выпрыгнула и подбежала к своей добыче русоволосая девчонка. Напряглась, вытащила глубоко вошедшую в тело стрелу и, удовлетворенно улыбаясь, встряхнула небрежно собранными на затылке волосами.

Убрала птицу в заплечный мешок оленьей кожи, где уже лежали два небольших зайца и, выпрямившись, гибко потянулась. Скудно одетая – короткая набедренная повязка, мягкая кожаная обувь и шкура, служащая накидкой в прохладные ночи – она могла показаться беззащитной, если б не выглядывали из-за плеча лук и колчан, да не торчал за поясом длинный нож.

Люди из каменных домов назвали бы ее дикаркой. Но сама Шейра себя таковой не считала. Она принадлежала к племени айсадов и гордилась своим народом. Если кого и можно назвать дикарями, так это подлых пришельцев, что отняли землю, по праву принадлежащую ее роду. Деды ее дедов в то время были еще детьми, но они запомнили и передали свою трагическую историю потомкам.

Много, очень много лет назад жил ее горделивый род в долине Гор Духов, которые пришельцы назвали Горами Гхарта. Многочисленны были айсады. Умелые охотники, среди вершин и у подножия гор находили они добычу, и племя ни в чем не нуждалось. Женщины обустраивали быт в становище, воспитывали детей. Они не охотились и не воевали – то было уделом мужчин.

Но однажды появились в их краях темные люди: такими они казались светловолосым и светлоглазым айсадам. Испуганные пришельцы жестами объяснили, что их родина покрылась льдом, что им пришлось покинуть свой край, и что многие из них замерзли в пути. Айсады и другие горные племена – тоги и равены – приняли чужаков, дали им еды, разрешили жить на своей земле. Но скоро темных людей становилось все больше и больше. Они приходили и приходили с севера, не было им конца, добычи стало не хватать, и племена перекочевали к подножию гор, где в изобилии водились быки, козлы и множество другой дичи. Но темные люди оказались ненасытны, словно сыновья шакала, очень скоро начали они нападать на исконных обитателей, отвечая злом и подлостью на дружелюбие и помощь. Многочисленные и хорошо вооруженные, они прогнали коренных жителей: айсадам и прочим племенам пришлось бежать в непривычные для них леса и степи, смешавшись с тамошним населением. На какое-то время воцарился мир.

Так продолжалось, пока дозорные одного из родов не заметили спускающихся с гор темных людей. В этот раз все поняли, что это значит. И вновь случилась битва, более похожая на истребление. Ведь темные люди имели оружие из железа и далеко стреляющие луки, у них появились кони, тогда еще не знакомые племенам, а тело они трусливо прикрывали доспехами. Племенам вместе с исконными обитателями лесостепей снова пришлось отступить. Теперь на юг.

Но и этим не закончилось. Темные люди принялись вырубать леса, дробить камни и возводить ужасные строения, продвигаясь все дальше и дальше. И тогда случился последний бой, после которого небольшая горстка уцелевших тогов, айсадов, равенов, лакетов и многих других укрылась в Дейнорских лесах на северо-западе. А на освободившихся землях возникли государства темных людей: Тилирон, Райхан, Урбиэн, а позже и Отерхейн – самое подлое и ненасытное царство из всех, вожди которого до сих пор не могли успокоиться и недавно снова пошли войной на остатки тех родов, что еще оставались жить южнее.

Шейра помнила, как пришли который раз изгнанные со своих земель люди к ним в леса, все как один растерянные. Многие гордые воины плакали, смотря в сторону отнятой родины.

Это они, темные шакалы – ненасытные дикари, а не айсады. Ни одному из ее рода никогда не пришла бы в голову кощунственная мысль безжалостно вырубать леса или рушить скалы, созданные самими Богами. Великие горы, Горы Духов – их Горы Духов! – что делают с ними темные люди?! Как у них поднимается рука рыться в них?