Гибель отложим на завтра. Дилогия (СИ) - Аэзида Марина - Страница 112

Однако она вернулась на следующий же день, когда над Отерхейном разразилась первая в году гроза. Элимер столкнулся с ней как раз в тот момент, когда она входила в замок. Вымокшая, заляпанная грязью, она держала в руках поводки, с которых рвалась пара гончих, отряхивая шерсть и брызгая бурыми каплями. Когда собак забрали и увели слуги, Шейра опустила руки, облегченно вздохнула и подняла взгляд на кхана. Ему вдруг очень захотелось ее обнять, что он и не преминул сделать. Его не смущало, что светлая одежда сейчас же покроется грязными пятнами: слишком рад он был видеть айсадку, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Пытаясь освободиться из его объятий, Шейра, путая слова, что иногда случалось с ней, когда она волновалась, произнесла:

– Всю сейчас раздавишь, мой Кхан, меня ты.

Он ослабил объятия и слегка отодвинулся от нее.

– Просто я рад тебя видеть. Думал, вернешься позже.

Она забавно нахмурила брови и импульсивно пожаловалась:

– Тьма и проклятье! Эта сучья гроза оставила меня без добычи. Все безмозглые дутлоголовые козы разбежались, сожри их дети Ханке! А в Инзаре меня остановили ублюдочные дружинники! И мне пришлось этим отпрыскам шлюхи доказывать, что я…

– Шейра! – воскликнул Элимер удивленно, услышав этот поток отборной брани. Но в следующее мгновение не смог сдержать  смеха. Слишком забавными получались эти слова, слетавшие с языка айсадки.

– Шейра, – повторил он, – и когда это ты успела выучить отерхейнские ругательства? Ты хотя бы знаешь, что они обозначают? Тебе больше нельзя так говорить.

– Почему? –  с искренним недоумением спросила девушка. – Видольд всегда так говорит.

– Ах, Видольд, – усмехнулся Элимер. – Тогда все ясно. Только не надо брать с него пример. Поняла?

Шейра вдруг неожиданно весело подмигнула ему:

– Слушаюсь, Великий Кхан, – и тут же понеслась вверх по лестнице, к своим комнатам.

Когда айсадка только что появилась в Отерхейне, кто бы мог подумать, что она отличается таким жизнелюбием?

***

Прошло полмесяца, и в Инзар пришли неприятные известия. Владельцы имений и замков, расположенных у восточных границ Отерхейна, похоже, решили поднять очередной бунт. Все началось с отказов платить подати и отправлять своих людей в войско, а закончилось открытым неповиновением и укреплением замков в ожидании неминуемого штурма или осады. Это слухи об Аданэе, источник которых так и не удалось обнаружить, равно как и погасить, давали о себе знать. Кхан научился не обращать на них внимания, но как оказалось – зря. Вот и последовали крупные неприятности вслед за мелкими. Карательные этельды понеслись на восток, и снова земля империи окрасилась алым. Потом последовали казни мятежников, но это было только начало. Замки строились на славу, и их обитатели могли очень долго выдерживать осаду. Кхан понимал, что не скоро еще удастся выкорчевать последний росток восстаний, пройдет немало месяцев, прежде чем в Отерхейне снова воцарится мир. Как же не вовремя! Сейчас, когда царица Илирина как никогда близка к смерти, когда на трон должна взойти безвольная Латтора, когда еще не нашлось никого достаточно умного и хитрого, кто свергнул бы эту неразумную наследницу, или начал бы властвовать от ее имени! А таковой непременно найдется после ее восхождения на престол!  Это время – самое удачное для того, чтобы развязать войну с Илирином Великим, но разве можно начать ее, когда в самой Империи неспокойно?! Проклятье! Ханке забери этих изменников!

Элимер пребывал в ярости. Восстания подавлялись жестоко как никогда, но, тем не менее, владельцы пока еще не взятых замков хоть и устрашились пролетевшим ураганом казней и пыток, сдаваться не спешили.

***

И вот, посреди этих неспокойных недель, под вечер, в покоях Элимера появилась Шейра. Она пришла сама. Первый раз за все время – сама. Взглянув на нее, Элимер на миг даже позабыл о бедах, наводнивших Отерхейн.

– Ты, – вымолвил он пораженно. – Шейра!

– Да, – она улыбнулась. – Я соскучилась.

– Не верю своим ушам.

– Отчего же? – айсадка подошла и обняла его. – Давай выпьем вина и проведем эту ночь вместе.

Что-то неестественное чудилось в поведении айсадки, но Элимер слишком обрадовался этому визиту, чтобы подвергать ее слова каким-то сомнениям.

– Хочешь вина? – переспросил он и тут же поставил на стол два кубка. Затем направился к стоящему в углу шкафчику, где, если ему не изменяла память, оставался закупоренный кувшин с виноградным напитком.

Но когда он стал доставать его, то мимолетно скользнул взглядом по зеркалу. И то, что Элимер в нем увидел, заставило его обратиться в лед. Шейра, мелко дрожащей рукой, вытряхивала из крошечного пузырька какие-то неизвестные капли в один из бокалов. Затем она таким же судорожным движением спрятала бутылек куда-то за пояс. Подождав несколько мгновений для того, чтобы вернуть лицу обычное выражение, и не выдать себя раньше времени, Элимер обернулся к айсадке. Улыбнулся, постаравшись, чтобы улыбка не получилась натянутой.

– Вот и вино. Старое, хорошей выдержки. Тебе понравится, – он подошел и, откупорив сосуд, разлил рубиновый напиток по бокалам.

Шейра, как тут же подметил Элимер, быстро схватила тот, что стоял справа, оставив для него второй, в который несколько минут назад вытряхнула подозрительные капли. Элимер аккуратно вынул кубок из ее руки и указал на другой:

– Возьми этот, моя кханне.

Она пару секунд испуганно смотрела на него, затем медленным движением протянула руку к бокалу и поднесла его к губам. В глазах ее сверкнула мрачная решимость. Несомненно, наткнувшись на лед во взоре кхана, она все поняла. Поняла, что ее затея не удалась, а значит, ей только и оставалось, что умереть самой.

В последний миг он выбил бокал у нее из рук, а в следующую секунду пальцы Элимера сомкнулись на горле жены, лишив ее возможности и сопротивляться, и говорить. Другой рукой он нащупал у нее за поясом пузырек, выхватил его и поднес к самому ее лицу.

– Что это? – прорычал, слегка ослабив хватку, чтобы дать ей возможность ответить.

– Яд, – прохрипела она.

Элимер не удержался и с размаху отвесил ей пощечину. Айсадка отлетела, ударившись затылком о стену и, несомненно, упала бы, но в этот миг кхан вновь обхватил ее шею, сдавив еще сильнее. Ему очень хотелось причинить ей боль. Такую же, какую сейчас испытывал он сам.

– Ты пыталась убить меня, – процедил он. – Теперь ты умрешь.

Шейра ничего не ответила, она и не могла – пальцы кхана на ее горле не позволяли этого сделать. Потому она лишь продолжала с ужасом смотреть в лицо врага, изуродованное брезгливой кривой усмешкой, в котором застыла та самая жестокость, которую Шейра наблюдала еще в первую их встречу. Горло ее все больше сдавливало, и скоро вместо дыхания начали вырываться лишь хрипы. Айсадка поняла – темный вождь сейчас задушит ее, и  уже приготовилась умереть, однако в следующий момент удавка его пальцев ослабла, и рука кхана упала. Шейра свалилась на пол, хватая ртом воздух и заходясь в кашле.

– Проклятая! – прошипел кхан. – Я даже убить тебя не могу!

Как только дыхание выровнялось, и девушка смогла подняться, она вызывающе подалась вперед, вперив в вождя пылающий жаждой мести взгляд:

– Отчего?! Убей! Убей, как весь народ убил мой! – на последних словах ее голос истерически сорвался.

– Убил твой народ? – изумленно вторил Элимер. Его собственный гнев тут же отступил на второй план, оставив лишь глухую злость и обиду. Кажется, он начал понимать причину поступка айсадки.