Гибель отложим на завтра. Дилогия (СИ) - Аэзида Марина - Страница 106

Жрицы постояли какое-то время над неподвижным телом, потом одновременно развернулись и, не сговариваясь, двинулись прочь из леса.

***

Когда Аданэй очнулся, то первое, что он увидел – темнеющую далеко внизу землю. В ужасе он закричал. Точнее попытался закричать, потому что из горла вырвалось нечто странное, напоминающее не то трель, не то клекот. Земля быстро приближалась. Аданэй взмахнул руками, как будто надеялся ухватиться за воздух, и тут же в безмерном удивлении обнаружил, что взлетает.

"Это сон, – подумал он. – Во сне возможно все".

Он повернул голову вправо, и оторопел от еще большего изумления: вместо руки в воздухе распласталось широкое темно-бурое крыло. Посмотрел влево – то же самое.

"Я – птица! Какой ужас!", – подумал так, и мысленно рассмеялся. Что ж, познать высоту и насладиться полетом хотя бы во сне – не так уж и плохо. Однако какое удивительное ощущение! Сверху все выглядело и воспринималось совсем иначе. И странно, высота не пугала больше.

Он отдался на волю собственным крыльям и небу, которое взирало на него сотнями ярких глаз. Внизу простиралась земля и лес, рассеченный черной лентой реки.

"Бишимер, – вспомнил он. – Жрицы сказали, надо перебраться через реку? Очаровательно! Я ее перелечу".

Да, в крыльях определенно были свои преимущества: очень жаль, что в реальности он не мог превращаться в коршуна и парить в поднебесье.

И, отринув все лишние мысли, наслаждаясь новоприобретенной способностью, Аданэй устремился к реке. Ночь, звезды, простор, ощущение свободы – давно уже он не чувствовал себя таким счастливым, как в этом восхитительном сне. Спустившись ниже, он пролетел над водой и снова взвился вверх. Потрясающе!

Поглощенный новыми ощущениями, Аданэй не сразу заметил, как вокруг него появились какие-то черные птицы, почти невидимые на фоне ночи. Зато очень скоро он почувствовал болезненный удар, а потом и увидел их – лысая голова с загнутым вниз клювом, раздвоенный змеиный язык, горящие красным глаза и перепончатые крылья. Нет, это не птицы были, а какие-то чудовища! Они противно шипели, вытягивая длинные шеи.

Аданэй взмыл вверх, но змеептицы последовали за ним, и их стало еще больше. Тогда он камнем устремился к земле, но и это не помогло: чудища настигли снова. Он почувствовал болезненные удары клювом и крыльями, попытался отбиться, но птиц оказалось слишком много. И они выглядели пугающе огромными. Обжигая его взглядом круглых красных глаз, они яростно накинулись на коршуна. Не оставалось сомнений – они хотели его смерти. И долго против них он не сумеет продержаться.

Одно из чудищ бросилось на него спереди, выставив вперед острые когти и раскрыв клюв, остальные окружили со всех сторон: спасения не было.

Аданэй начал сомневался в том, что это всего лишь сон: слишком уж реальной оказалась боль, и слишком явным – предчувствие смерти.

И страшной подсказкой всплыли в голове слова жриц: "Духи ночи и смерти станут препятствовать тебе".

Проклятье! Неужели это конец? Такой бесславный, бессмысленный конец? Ужас и боль захлестнули его, а змеептицы все не отставали. Видимо, они во что бы то ни стало решили добить, заклевать его, а у Аданэя уже не оставалось сил, чтобы бороться. Он устремил взгляд на противоположный берег реки, в надежде, что если успеет до него добраться, то черные птицы отстанут, и увидел, как там медленно разгорается серебристое свечение. Он не знал, что это такое и откуда взялось, но, судя по всему, чудовищам этот свет сильно, очень сильно не понравился: они изогнули шеи, заверещали, зашипели, даже перестали атаковать, однако не улетали, продолжая кружить вокруг него.

Свечение становилось ярче, образуя что-то наподобие свода, который постепенно разрастался и вот уже достиг середины реки. Змеептицы зависли на месте. Окруженный ими Аданэй – тоже. И в этот миг купол будто разорвался, серебристое сияние разлилось по небу и в мгновение ока заполнило пространство. Черные птицы отвратительно, пронзительно запищали – то были крики невыносимой боли. Свет проник в их тела, словно разрезал: сначала крылья, потом туловища и головы. И вот они на глазах разлетелись черными лохмотьями, от них не осталось ничего – порождения ночи растворились в чудесном сиянии.

Но это не означало, что Аданэй спасся. Он понимал, что на ослабевших, израненных крыльях до берега может и не долететь. А если доплыть? Умеют ли коршуны плавать?

Свет тем временем угас, медленно собравшись в той точке, откуда пришел изначально, и Аданэя подхватил ветер, ударил под крылья и властно понес к берегу.

Может быть, это спасение?! Может быть… К сожалению, лишь "может быть". Ведь неизвестно, что нужно тому неведомому, что затаилось на берегу: возможно, его спасли лишь для того, чтобы уничтожить еще более жестоко.

Берег приблизился, и ему удалось рассмотреть, кто скрывался в угасающем сиянии. Женщина. Молодая, изящная. Ее серебряные волосы мерцали во тьме, словно сотканные из звездной пыли, и так же ярко горели глаза. Она вытянула правую руку в сторону, словно приглашая сесть на ее плечо, и ласково улыбнулась. И все же от нее веяло опасностью. Но деваться ему было некуда, только и оставалось, что воспользоваться приглашением.

Тяжело опустился он на обнаженное плечо и вцепился в него когтями – не специально, просто так получилось. Но женщину это, казалось, ничуть не смутило, словно она не чувствовала боли, либо не показывала ее. Она одарила его взглядом удивительных глаз, и обнажила в улыбке острые клыки.

– Ну, здравствуй, кханади, – усмехнулась. – Мы наконец-то встретились.

После этого она вдруг подула ему в глаза, и мир закружился перед Аданэем пестрой каруселью.

***

Кажется, он проснулся от собственного крика. Вскочил с земли. Вскочил? Аданэй быстро глянул на свои руки. Да, это именно руки, а не крылья. Значит, он все-таки видел сон. Проклятые жрицы, чем они его опоили?

Поднявшись на ноги, он вдруг услышал мелодичный женский голос.

Голос сказал: "Мы наконец-то встретились, потомок элайету, дарующий надежду".

Откуда он исходил, Аданэй не понял, создалось впечатление, будто со всех сторон сразу. Он в растерянности огляделся и увидел, как из-за деревьев неторопливо выходит Она! Та, которую он видел во сне. Необыкновенно, ирреально красивая женщина: высокие скулы, четко очерченные губы, гордый разворот плеч и неповторимая грация, чуть раскосые, сияющие звездным светом глаза и сверкающие волосы. Как будто она сошла с небес. Само совершенство!

– Кто ты? – вырвалось у Аданэя.

Женщина не спешила отвечать, вместо этого изучающе и с любопытством разглядывала его. А когда заговорила, то в ее бархатистом, певучем голосе послышалась вкрадчивая интонация:

– Всегда одно и то же: "кто ты и что хочешь?" Как скучно это! Я думала услышать благодарности слова, прекрасный кханади.