C791 (ЛП) - Лангле Ив - Страница 32

— Мы все совершаем вещи, которыми не гордимся. И в таком случае, учитывая то, что он с тобой сделал и, вероятно, планировал сделать, я бы сказал, что твои действия более чем оправданы.

Она изо всех сил пыталась высвободиться, и он поставил её на ноги. Она вышла из душа, заливая водой пол, и обняла себя.

— Ты должен был оставить меня в капсуле.

— Я бы не позволил тебе умереть.

— Даже если это было моим желанием? Ты слышал генерала. Я — шлюха. И даже как киборг — полная неудачница, — сказала она с горечью. — Как ты можешь меня хотеть? Я даже себе противна.

Она заплакала и опустилась на пол. Все её тело сотрясала дрожь.

Он присел рядом, пытаясь подавить свою ярость, когда она вздрогнула от его прикосновения.

— Что ты помнишь? — тихо спросил он, протянув её в свои объятия. Поначалу она застыла, а затем расслабилась, обняв его за шею и тихо зарыдав.

— Он что-то сделал, чтобы заставить меня вспомнить. И теперь я не могу забыть все те ужасные вещи. Они использовали меня, Джо, как он и сказал. Пускали меня по кругу, как какого-то бесчувственного секс-бота.

— Это не твоя вина.

— Я понимаю, но знаешь, что ещё хуже? — всхлипнула она напротив его груди. — Они приказывали мне наслаждаться этим. Просить о большем, когда причиняли мне боль. Кричать от удовольствия, даже когда хотелось рыдать навзрыд.

Его вены переполняла ледяная ярость, а под его кожей закипала месть.

— Когда мы доберемся до нашей планеты, я попрошу Эйнштейна найти способ перенести твои воспоминания мне, открою охоту, выслежу всех тех людей и убью их.

Она замерла и посмотрела на него с мокрыми от слез щеками.

— Зачем?

— Что значит «зачем»? — рявкнул он, борясь с охватившим его гневом. — Они причинили тебе боль. Поэтому должны сдохнуть!

— Ты бы вернулся на Землю и рискнул попасть в плен, лишь бы отомстить за меня? — она отстранилась и изумленно уставилась на него. Её глаза представляли собой средоточие боли. — Ты спятил? Я не стою твоей жизни.

— Ещё как стоишь. Ради тебя я готов на всё. На что угодно, лишь бы избавить от боли, — прошептал он, протянув руку, чтобы погладить её большим пальцем по щеке. — Я бы убил их всех. Всех до единого. Я бы заставил их кричать в агонии тысячу раз за каждую унцию боли, которую они тебе причинили. Только скажи, что хочешь их уничтожить, и я соберу самую большую бомбу из известных и отправлю всех людей к праотцам. Я бы забрал всю твою боль, если бы мог, малышка, забрал её, чтобы ты не страдала.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь.

Он схватил её за руку и положил поверх своего сердца.

— С того момента, как я получил второе рождение, как киборг, я многое не чувствую, даже боли. Но при мысли о том, что с тобой сделали, хочется плакать. Это больно, Хлоя. Чертовски больно.

***

Хлоя могла лишь поднять руку и с удивлением коснуться слез, которые повисли на кончиках его ресниц.

— Ты плачешь из-за меня?

Он поймал её руку и поцеловал в ладонь.

— Я люблю тебя, малышка. Возможно, я не знаток романтики и мне не убедить тебя в искренности своих слов, но я чувствую это. Это самое неловкое чувство и в то же время самое прекрасное.

— Даже зная, что я порченная?

— Нам известно, что сделали с нашими телами. Видели, как у нас украли наши жизни. Но мы освободились от рабства, в которое попали благодаря людям. Сражались, чтобы обрести свободу. Не дай прошлому себя погубить. Не дай им победить.

— Но как же моя программа? Знаешь, Солус был прав. Я — бомба замедленного действия. Только потому, что мне удалось придти в себя и убить генерала, ещё не значит, что я не предам вас снова.

— Значит, я буду наблюдать за тобой, мы все будем до конца этого полёта, пока не доберемся до дома. У нас есть люди, которые могут исправить то, что с тобой сделали, Хлоя. Сделают так, чтобы ты больше никогда не боялась, что кто-то навяжет тебе свою волю. Ты мне веришь?

Как же иначе, когда каждое слово, которое он произносил звучало искренне? Когда его глаза говорили, что он сделает ради неё все, что угодно? Когда он окружал её своей любовью, присутствующую в каждом объятии и слове, даря ей ощущение безопасности, словно лишь она одна была для него важна?

Она наклонилась и поцеловала его, нежно благодаря за то, что ощущала вкус соленых слез.

— Тебе не нужно никого убивать, — прошептала она.

— Но я не против. Это доставит мне удовольствие.

Из неё вырвался то ли всхлип, то ли смех.

— Уверена, что так и будет. На самом деле мне нужна только одна вещь, чтобы почувствовать себя лучше.

— Скажи, что именно, и я дам тебе это.

— Люби меня, Джо. Люби меня и обещай, что никогда меня не отпустишь.

— Слишком легко. Я уже поклялся в этом.

Она подарила ему робкую улыбку.

— В таком случае, возможно, тебе стоит продемонстрировать это мне. Думаю, мне нужно кое в чем убедиться.

Какая-то часть её нуждалась в некотором подтверждении того, что его чувства к ней не изменились. Ей нужно было тепло его прикосновения, чтобы доказать себе, что сотворенное ими не нанесло непоправимый ущерб. Ей нужно было почувствовать себя живой. И любимой.

Словно поняв все, что творилось у неё в голове, Джо дал ей то, что она жаждала. Он занялся с ней любовью. Его руки блуждали по её телу, стягивая с неё мокрую одежду, опаляя её кожу своим волнующим прикосновением, вызывающим лёгкое покалывание. Он заменял уродливые воспоминания прекрасными, клеймя её кожу своей, напоминая ей, что мужское прикосновение может быть приятным.

Его глаза смотрели на неё с томным благоговением, которое завораживало её, перехватывая дух. Он наклонился, чтобы поцеловать её, нежно обняв, от чего на её глаза навернулись слёзы. Но она достаточно наплакалась. Ей хотелось страсти. Она обняла его за шею и притянула к себе, позволив своему языку властвовать в его рту с неистовой чувственностью, которая вскоре заставила их обоих судорожно хватать ртом воздух.

Они по-прежнему сидели на полу в ванной, но её это не заботило. Он бережно удерживал её на своих коленях, а его пульсирующий член терся об её спину. Она не хотела тратить время на передвижения. Не хотела разрушать чары. Она нуждалась в нем сию минуту.

Она приподняла свою пятую точку, пока не почувствовала, как кончик его эрекции задел губки её киски. Он обхватила её руками за талию, помогая ей удерживаться в этом положении, весьма удачном, поскольку ему удалось поймать один из её сосков. Он втянул его в рот и укусил за кончик, посылая по её телу волны удовольствия.

Она запустила пальцы в его волосы и крепко уцепилась за них, застонав в ответ на его ласки. Затем громко заголосила, когда насадила себя на его толщину, растягиваясь под его размер и вбирая его в своё лоно, туда, где ему было самое место.

Она склонила голову так, что их лбу соприкоснулись, а дыхание перемешалось. Она была рада на миг замереть и просто насладиться ощущением его пульсации в ней, чувствуя биение его пульса. Именно то, что ей было нужно — почувствовать себя живой, влюбленной и желанной.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

— Я тоже тебя люблю, малышка. Я всегда буду рядом, любить тебя и прилагать все усилия, чтобы ты была счастлива.

Она не сомневалась в этом. И ответит ему тем же, начиная с этого момента. Она крутанула бедрами, помогая ему проникнуть глубже, затрепетав от вырвавшегося из него низкого рыка. Она снова переместилась, отчаянно хватая ртом воздух, когда он впился пальцами в её округлые ягодицы и приподнял свой таз, чтобы, изменив угол проникновения, отыскать её точку G.

Снова и снова, медленно, с томительной нежностью, они двигались в одном ритме. Каждый толчок, каждый вздох, каждое конвульсивное содрогание подводили их все ближе и ближе к краю. Выдохнув его имя, она обессилено обмякла в его объятиях, сжимая его жёсткий член до тех пор, пока не почувствовала, как в неё хлынули тёплые струи его спермы, когда он достиг своего пика наслаждения.