Опиумная война - Куанг Ребекка - Страница 11

— До Опиумных войн, — сказал кудрявый ученик.

— Да. До Опиумных войн. — Йим указал на страну у границы Никана, крохотный остров в форме лука. — Младший брат Никана с востока, наш прежний данник, вонзил кинжал в страну, подарившую ему цивилизацию. Остальное вы, конечно же, знаете.

Нян подняла руку.

— Почему испортились отношения между Никаном и Мугеном? В дни Красного императора Федерация мирно платила дань. Что случилось? Чего они от нас хотят?

— Наши отношения никогда не были мирными, — поправил ее Йим. — Таковы и по сегодняшний день. Муген всегда хотел большего, даже когда платил дань. Федерация — амбициозная, быстро растущая страна с большим населением на крохотном острове. Представьте, что вы милитаристская страна, где жителей больше, чем может вместить ваш остров, а расширяться некуда. Представьте, что правители объявляют себя богами, считают, что они имеют данное богами право расширить империю на все Восточное полушарие. И тогда огромная земля за морем Нариин покажется главной целью, верно?

Он снова повернулся к карте.

— Первая опиумная война была катастрофой. Раздробленная империя никогда бы не выстояла против хорошо подготовленных войск Федерации, которых муштровали для этого похода несколько десятилетий. И вот вам загадка. Как же мы выиграли Вторую опиумную войну?

Мальчик по имени Хан поднял руку.

— Благодаря Триумвирату?

В классе раздались приглушенные смешки. Триумвират — Гадюка, Дракон-император и Страж — это три героя, объединившие империю в войне против Федерации. Они вполне реальны, и женщина, известная как Гадюка, до сих пор сидит на троне в Синегарде, но их легендарное боевое искусство, скорее, больше относилось к детским сказкам. Рин выросла на историях о Триумвирате, голыми руками расправляющемся с целыми батальонами Федерации, с помощью сверхъестественных способностей насылающем бури и наводнения.

— Не смейтесь. Три героя сыграли важную роль — без их политических интриг мы бы никогда не сплотили двенадцать провинций, — сказал Йим. — Но я ждал другого ответа.

Рин подняла руку. Она помнила ответ из рассказов учителя Фейрика об истории.

— Мы уничтожили центр страны. Применили стратегию «вырубать и жечь». Когда армия Федерации углубилась слишком далеко, у нее закончились припасы, солдат нечем стало кормить.

Йим передернул плечами.

— Хороший ответ, но неверный. Это лишь пропаганда из провинциальных учебников. Стратегия «вырубать и жечь» больше навредила местному населению, чем Мугену. Еще варианты?

Поднял руку кудрявый мальчик впереди.

— Мы победили, потому что потеряли Спир.

Йим кивнул.

— Встань. Объясни.

Мальчик откинул волосы назад и поднялся.

— Мы победили, потому что потеря Спира вынудила вмешаться Гесперию. Ну а флот Гесперии намного превосходил мугенский. Они выиграли войну на море, а Никан подключился к мирному договору. На самом деле победа не вполне наша.

— Верно, — сказал Йим.

Мальчик с явным облегчением сел.

— Никан не выиграл Вторую опиумную войну, — повторил Йим. — Федерация отступила, потому что над нами сжалилась великая морская держава с запада. Мы так паршиво оборонялись, что Гесперия вмешалась из-за геноцида. Пока никанские войска застряли на северном фронте, флот Федерации за одну ночь превратил Спир в остров мертвецов. Они вырезали всех, включая детей, а тела сожгли. Весь народ перестал существовать.

Класс притих. Они выросли на историях о резне на Спире, крохотном островке, слезинке в океане между морем Нариин и заливом Омонод, лежащем рядом с провинцией Змея. Это был единственный оставшийся данник империи, покоренный и присоединенный во времена правления Красного императора. Эти события стали печальной вехой в истории Никана, ярким примером провала разрозненной армии при режиме наместников.

Рин всегда гадала, была ли потеря Спира случайной. Если бы подобным образом уничтожили любую другую провинцию, Никанская империя не удовлетворилась бы мирным договором. Она бы дралась, пока Федерация Муген не оказалась бы в руинах.

Но жители Спира не были в полной мере никанцами. Высокие и смуглые островитяне всегда отличались от жителей континента. Говорили на собственном языке со своей письменностью и имели другую религию. Они вступили в имперское ополчение только под угрозой меча Красного императора.

Во время Второй опиумной войны отношения никанцев и спирцев были натянутыми. И если нужно было пожертвовать территорией Никана, то Спир выглядел очевидным вариантом, так решила Рин.

— В прошлом веке мы выжили лишь благодаря чистой удаче и милости Запада, — сказал Йим. — Но даже с помощью Гесперии Никан едва сумел изгнать мугенских захватчиков. Под нажимом Гесперии в конце Второй опиумной войны Федерация подписала пакт о ненападении, и с тех пор Никан получил независимость. У Федерации остались только торговые аванпосты на краю провинции Лошадь, и в последние два десятилетия мугенцы ведут себя более-менее прилично. Но мугенцы теряют терпение, а Гесперия известна тем, что не любит сдерживать обещания. Из трех героев остался только один, император мертв, Страж пропал, и лишь императрица сидит на троне. Хуже того, у нас больше нет спирских воинов. — Йим помолчал. — Мы потеряли лучшие силы. Никан больше не обладает активом, который помог победить во Второй опиумной войне. Не стоит ожидать, что Гесперия снова нас спасет. Если былые столетия чему нас и научили, так это тому, что враги Никана никогда не останавливаются. Но когда придет время, мы хотим быть готовы.

В полдень колокол созывал на обед.

Еду раздавали из гигантских котлов, выставленных в ряд у дальней стены. Повара с полнейшим равнодушием раздавали рисовый отвар, рыбную похлебку и рисовые булочки.

Порций хватало, чтобы в животе перестало урчать, но не для полного насыщения. Студентов, пытающихся снова встать в очередь, отсылали обратно к столам с пустыми руками.

Для Рин регулярное питание уже было щедростью — у Фанов она часто оставалась без обеда. Но однокурсники пожаловались Рабану на скудные порции.

— Цзима считает, что голод полезен. Так вы будете ощущать легкость и сосредоточенность, — объяснил Рабан.

— Мы будем ощущать себя жалкими, — проворчал Нэчжа.

Рин закатила глаза, но промолчала. Они сидели за деревянным столом в конце столовой, за каждой стороной по двадцать пять человек. Другие столы занимали кадеты, но даже у Нэчжи не хватило наглости, чтобы сесть с ними.

Рин оказалась зажатой между Нян и кудрявым мальчиком, который выступил на занятии по истории.

— Меня зовут Катай, — представился он, покончив с похлебкой.

Он был на год моложе Рин, и это бросалось в глаза. Костлявый, с веснушками и огромными ушами. А еще он получил самый высокий балл на кэцзюй в округе Синегард, где самая высокая конкуренция, что в особенности удивительно для того, кто сдает экзамен на год раньше. Он обладал эйдетической памятью и хотел изучать Стратегию у наставника Ирцзаха, когда сдаст годовой экзамен. И не считает ли Рин, что Цзюнь — просто осел?

— Да. А я Рунин. Рин, — сказала она, когда смогла вставить слово.

— Ах, так это тебя ненавидит Нэчжа.

Рин решила, что это не самая худшая репутация. К тому же Катай вроде бы ничего против нее не имел.

— Кстати, что с ним не так? — спросила она.

— Его отец — наместник провинции Дракон, а тетушки много поколений были наложницами императоров. Ты бы тоже выделывалась, если бы члены твоей семьи были и богаты, и красивы.

— Ты его знаешь? — спросила Рин.

— Мы выросли вместе. Я, Нэчжа и Венка. У нас был один учитель. Я думал, они будут лучше ко мне относиться, когда мы окажемся в академии. — Катай пожал плечами и бросил взгляд в дальний конец стола, где царили Нэчжа и Венка. — Видимо, я ошибся.

Рин не удивилась, что Нэчжа выкинул Катая из круга друзей. Нэчжа не потерпел бы рядом такого умного парня, как Катай, ведь тот мог легко его обойти.

— И чем ты его разозлил?