Крайне аппетитный шотландец (ЛП) - Алам Донна - Страница 42

— Расскажи мне. — Она зарывается пальцами в мои волосы, потягивая за концы. Я отстраняюсь от ее кожи с тихим шлепком и рад увидеть отметину. — Скажи мне, что это не только я.

— Те чертовы колготки. — С сожалением качаю головой. Мои пальцы все еще под резинкой ее трусиков, я скольжу по ее спине, стягивая леггинсы вместе с трусиками с ее попки. — Эта задница. Что я могу сделать с этой задницей, — говорю я, пробегая пальцами между ягодиц. Когда я их раздвигаю, ее мышцы напрягаются.

— Бо...больше, чем в прошлый раз?

Я медленно поднимаю голову.

— Ты о том, как я покрыл тебя спермой? — Она закусывает уголок своих губ, но это не останавливает ее стон.

— Крошка, что я говорил тебе в прошлый раз об этих звуках? — звуках, которые заставляют мой член дергаться, а яйца гореть.

Она медленно моргает, ее длинные ресницы практически касаются щек.

— Но я...ничего не говорила.

— Если хочешь услышать, ты должна перестать перебивать.

— Перестать перебивать или...

— Или у меня есть отличный план для твоей задницы. — Мой взгляд опускается на ее леггинсы, точнее на нежный треугольник между ее ногами. — Итак, на чем я остановился? — говорю я, проводя рукой вверх по ее боку и касаясь языком кожи ниже пупка, одновременно ущипнув легонько ее сосок.

— Ах!

— Ты только что это сделала. — Я не могу скрыть улыбку, когда разворачиваю ее за талию и толкаю вперед на мягкий матрас. В мгновение ока я вскакиваю на ноги и стаскиваю с нее сапоги, кидая их на пол. И пара шерстяных носков летит следом. Стянув леггинсы с ее ног, я прижимаюсь своим телом к ней.

— Тебя кто-нибудь когда-нибудь шлепал, Фин? — это один из моих способов укрощения этой дерзкой попки. Я убираю волосы с ее лица, когда она поворачивает голову, оглядываясь через плечо. Ее возражения стихают под небольшим давлением моего паха на ее позвоночник.

— Нет? — отвечает она, тяжело дыша. Ее волнение улетучивается.

Может ли это быть более идеальным прямо сейчас?

— Звучит не очень убедительно.

— Не...нет. Меня никогда не шлепали.

— Всё бывает в первый раз, — говорю я, стараясь не показывать своего воодушевления, когда обхватываю руками ее бедра и приподнимаю их над кроватью. — Думаю, тебе понравится. Уверен, что понравится.

Первый шлепок — чтобы привлечь ее внимание, все ее тело трясется в моих руках.

Второй, на противоположной стороне, чуть посильнее, и она ахает. Ее левая ягодица становится более розовой, чем правая. Я снова поднимаю руку, на этот раз выдерживая паузу — чтобы удостовериться. Ей это нравится? Когда она толкается назад, выгибая спину, я получаю свой ответ и снова опускаю руку.

— Рори, черт!

Раз за разом, резкие шлепки, жалящие сильнее, но не на столько, чтобы ей было больно, а, чтобы заставить ее стонать, и чтобы ее кожа покрылась восхитительным розовым оттенком. Ее руки вытянуты над головой, одеяло сжато в кулаках, но, как только я думаю, что мы почти закончили с этим, я замечаю бледную полоску кожи, где когда-то было ее обручальное кольцо. Я пытаюсь игнорировать ее. Но мне не удается, и моя рука снова обрушивается на нее.

После почти дюжины ударов, она мокрая. Настолько мокрая, что ее возбуждение начинает покрывать ее бедра. Я говорю ей об этом, когда провожу пальцем по ее гладкой розовой полоске плоти и шепчу, что она должна прикоснуться к себе, пока я наблюдаю. Я хватаю пару презервативов из своего бумажника и снимаю остатки одежды, потому что, когда мы закончим, мы останемся в кровати.

Вид ее пальцев, лихорадочно порхающих между ее ног, невероятно потрясающий, и я почти забываю, зачем стою тут в чем мать родила, не считая презерватива. Придя в себя, я опускаю одно колено на кровать, раздвигая ее ноги шире, и когда прижимаю головку своего члена к ее входу, она ахает.

— Черт побери! — она такая гладкая, я скольжу в нее и обратно, наши ноги слабеют. Фин прижимается щекой к постели, ее глаза открыты и такие синие, как полированный лазурит. Толкаясь вперед, я наблюдаю, как мой член погружается в нее — лучшее на свете зрелище.

— Жаль, что ты не видишь то, что вижу я, крошка. Секс днем определенно имеет свои преимущества. — Удерживая ее за бедра, я погружаюсь в нее на всю длину своего члена. Ее реакция вызывает во мне желание вколачиваться в нее сильнее, быстрее. Жаль, что это идет вразрез с моими планами.

— Это. Вот об этом я буду думать постоянно, вспоминая снова и снова.

Когда я выхожу из нее почти полностью, Фин закрывает глаза и издает самый лучший чертов стон, мелодичный, сладкий и отчаянный. Ее мышцы снова сжимаются, словно пытаются остановить мое отступление. Со шлепком, я резко толкаюсь обратно, сдвигая Фин немного вперед на кровати.

— Ты заставишь меня кончить. — Быстрее, чем мне хотелось бы, если она продолжит издавать эти звуки и сжимать внутренние мышцы. — Заставишь меня кончить прежде, чем я буду готов. — Я прижимаюсь к ней и шепчу эти слова на ухо, скользя рукой вниз по ее телу. И когда отстраняюсь...шлепаю ее по заднице еще раз. Она взвизгивает, а затем стонет, когда я сразу же вколачиваюсь в нее обратно. — И, если ты это сделаешь, я не буду рад.

Хотя, серьезно, какой мужик не был бы в восторге кончить?

Я скрепляю свою угрозу, оставляя засос на ее спине.

Медленное скольжение. Вращение. Повторение. Один из лучших моментов в позе "по-собачьи" — это несомненно визуальный контроль. Возможность наблюдать, как ваш член исчезает в ком-то, сантиметр за сантиметром. И до того, как эта мысль полностью сформировалась, я вколачиваюсь в нее снова и снова, не в состоянии больше сдерживаться. Я так сильно сжимаю ее бедра, без сомнения мои пальцы оставят синяки. Но тело Фин подо мной реагирует с моим одновременно. Я чувствую, как это происходит, чувствую, как она достигает пика, ее руки, сжимающие простыни, побелели настолько, что кажутся почти бескровными. Ее тело напряжено, попка вжимается в меня, в то время как внутренние мышцы провоцируют и дразнят.

Я скольжу руками под нее, чтобы удержать равновесие, ее напряженные соски касаются моих ладоней, и в этот момент я перестаю думать, потому что внезапно, как ударом хлыста, меня накрывает блаженство. Я хочу поглотить каждый миллиметр ее кожи; хочу владеть ее телом и заклеймить его как мое. Мои движения дикие и безумные, я толкаюсь в нее — глубже, сильнее — ее резкие вздохи и извивающееся тело только усиливают чувство моего отчаяния. Несмотря на мои предыдущие протесты, кажется, я не могу достаточно быстро добраться до края, все размывается, мое внимание поглощено лишь одним. Этот оргазм, рвущийся из меня, мощный и быстрый.

Черт бы меня побрал.

Я кладу голову на ее плечо, пока белый шум отступает. Чувство удовлетворения почти подавляет, когда я ощущаю, как она пульсирует вокруг меня. Ее грудь все еще в моих руках, поднимается и опадает с ее быстрым дыханием. Мое сердце бьется напротив ее спины, пока я пытаюсь отдышаться. Если я встану, мои ноги будут слегка ватными, по крайней мере, себе я могу в этом признаться.

— Это был не совсем марафон, но и не совсем спринт. — Шепчу я напротив нежной кожи ее шеи. — И, по крайней мере, неплохо для начала.

Ее ответ заставляет меня улыбнуться.

— Я так понимаю, это отсрочка для моей задницы?

Глава двадцать четвертая

Фин

Сейчас раннее утро, и за окном все еще темно. Я просыпаюсь от странного чувства тоски, но при этом испытывая чувство удовлетворения. Мне тепло и уютно в удобной кровати, и я чувствую приятное замешательство, как в физическом, так и в душевном смысле. Наступил новый день, но, когда я просыпаюсь, чувствую себя другой. Не могу припомнить, когда последний раз просыпалась, ощущая себя такой...удовлетворенной. Когда я потягиваюсь, сон, затуманивавший мой разум, отступает, и единственное, о чем я думаю - это "какого хрена?", потому что вместе со мной движется не только одеяло, но и чья-то рука, крепко обнимающая меня за талию. Мгновение спустя эта рука резко дергает меня - и другими словами это не выразить - к теплой, твердой груди.