Женщины-маньяки (СИ) - Мазурин Олег - Страница 34

Он, корчась в страшных муках, взывал время от времени к богу:

"Господь, будь милостив ко мне! Помогите огню подняться, я не могу сгореть".

Он находился в агонии до тех пор, пока один из сердобольных охранников не догадался, что происходит, и крючком алебарды убрал часть хвороста. Тогда пламя вспыхнуло с такой силой, что охватило всю верхнюю часть туловища Его преосвященства. Доктор Ридли забился еще в большой агонии, стал изгибаться, скрючился. Это было ужасное зрелище. Публика плакала навзрыд, наблюдая за страшными мучениями святого отца. Наконец язычок пламени коснулся мешочка на шее Ридли — и раздался громкий хлопок! Порох воспламенился, и обезобразил лицо преступника. Теперь Ридли горел с ног до головы. Через секунду епископ умер. Душа его полетела на аудиенцию с богом. А огонь все больше и больше обрабатывал и кусал тело Ридли. Вскоре из бушующего пламени публике был виден лишь неподвижный и обугленный труп, или вернее то, что от него осталось.

Итак, двое злейших врагов королевы Марии были жестоко казнены. Но у "неистовой Католички" оставался еще один сильный противник. И его она тоже сожгла на костре. В 1556 году. Его звали Томас Кранмер.

Томас Кранмер являлся ярким представителем протестантизма, его духовным лидером. Это был выдающий человек того времени. В 1539 году он переиначил Библию на свой лад и написал к ней предисловие. В народе ее называли "Кранмеровой" или "Большой" Библии. Именно этой книгой в свое время пугали Марию. Кранмер упразднил обряд поклонения кресту, приказал закрывать иконы на время поста и снять украшения из материй. После смерти Генриха VIII Кранмер усилил свое политическое влияние. Регенты и сам молодой король слушали его, открыв рот внимая каждому его слову. По его приглашению в Англию стали приезжать известные протестантские богословы — Мартин Буцер, Тремеллио, Фагиус, Мартир им были предоставлены должности, бенефиции и кафедры в университете. Неистовая католичка уничтожила все церковные преобразования Кранмера, и заключила его в тюрьму, обвинив в заговоре с целью свержения ее с престола. Маниакальное пристрастие к католицизму и жажда мести заставили Марию отдать приказ казнить главного врага и идеолога Томаса Кранмера путем сожжения. Королева при этом заручилась поддержкой Папы Римского. Но казнь постоянно откладывалась. Кранмер притворился, что духовно сломался. Он хотел жить и продолжать дело протестантизма. Шесть раз Кранмер отказывался от своей веры и подписал акт, где отрекался от своих религиозных убеждений и признавал главенство Папы Римского. Но это не смягчило Марию.

Кранмера привели в церковь св. Марии в Оксфорде, где он должен был клятвенно подтвердить свое отречение. Но вопреки ожиданиям священников, главный еретик Англии произнес речь, в которой торжественно подтвердил непоколебимость прежних убеждений и отказался от подписанного им отречения. "И так как моя рука погрешила — воскликнул он, — написав то, что было противно моему сердцу, то она первая и будет наказана: когда я пойду в огонь, она сгорит первая".

21 марта 1556 г. его привязали к столбу, завалили хворостом и поленьями и зажгли костер.

"Вот рука", — крикнул Томас на прощание. — "Пусть же она первая и вынесет наказание!"

И он терпеливо держал ее в пламени. Но огонь разгорался все сильнее и сильнее и вскоре Кранмер скончался от болевого шока. Прошло еще некоторое время — и от главного протестанта страны остался лишь обугленный дымящийся труп. И вечно сопровождающий этот вид казни тошнотворный запах жженых волос и мяса. Вот они превратности судьбы: сегодня ты был человеком могущественным, все тебя боялись и почитали, ты купался в роскоши и славе, а теперь тебя нет. Ты не существуешь. Вместо тебя — лишь дым, сажа и зола. Подул ветер — и развеял тебя окончательно. Был Кранмер — и нет Кранмера!

Вот так Мария расправлялась со своими идейными врагами. Она сама даже придумывала пытки. Жертве наносили порезы острым предметом и сыпали на них соль. Еретик корчился в ужасных муках. Потом с жертвы сдирали кожу, начиная с ног и до головы, то есть свежевали как свиней. Пытки и были главным орудием королевы в деле уничтожения иноверных. Ведь для судей главное было признание обвиняемого. А пытки помогали это сделать. Они были настолько мучительными и ужасными, что практически многие признавали свою вину. Допросы с пристрастием длился часами, а то и днями. Судьи даже перекусывали между истязаниями и продолжали дальше свое черное дело. Не щадили ни детей, ни беременных женщин ни стариков. И даже если кто-то выдерживал пытки, их все равно признавали виновными: у палачей была бурная фантазия и изобретательный и коварный ум. Если кого-то оправдывали, то это были уже не жильцы, а калеки. Некоторых суд освобождал еще до вынесения приговора по причине их болезни или физической дряхлости. Такие попадали или в богадельню, или в приют.

Мария любила морально "ломать" еретиков. Любила когда человек отрекался от своей протестантской веры и признавал ее веру — католическую. Это для нее был триумф, тожество идеи.

"Сила человека — в вере", — говорила она. — "И втройне он сильнее, когда не отказывается от нее ни при каких обстоятельствах".

Это она судила по себе. Ее жизнь так заставила думать.

…Однажды королева присутствовала в пыточной в одном замке. Привели человека из окружения Кранмера. До этого к нему применяли простую пытку: засунули его руки и ноги в деревянные колодки и несколько дней морили голодом.

И вот он измученный, с пересохшими от жажды губами стоит перед Марией. За руки его крепко держат два дюжих стражников.

"Ты знаешь, кто я?" — спросила женщина у еретика.

Он ответил что знает. Она — ее величество, королева Англии.

" Ты — протестант?.. Ясно. Выходит, для тебя божественным откровением считается молитвенник Кранмера?"

Тот кивнул.

Мария сказала, что протестантизм — вера дьявола, а молитвенник Кранмера — его проделки. Сына дьявола она публично сожгла, развела его прах по ветру, пошлет на костре и его — отступника веры.

Еретик улыбнулся:

"Допустим я — протестант, Вы — ваше величество — католик. Но мы оба веруем в нашего господина, Иисуса. Зачем нам друг друга преследовать жечь убивать. Разве апостол Павел не говорил сии слова: "Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях"…

Королева усмехнулась. А зачем тогда, они, протестанты, жгли и уничтожали и монастыри и монахов и католиков. Ведь Христос сказал: "Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей" Таким людям Христос говорил: "Ваш отец Диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи" А то, что они прикрывались именем Бога и делали вид, что исполняют Его волю, а на самом деле убивали, насиловали и грабили — это все их неправда. И нет никакого оправдания тем, кто, называя себя христианином, продолжает преследовать другого брата во Христе лишь только потому, что тот верит в Бога иначе.

Пленник, выслушав речь венценосной особы, сказал, что никогда не имел ненависти к католикам. Он выполнял свой долг.

"Пускай будет такая правда. Верно, тебя заставляли совершать злодеяния слуги дьявола. И Латимер, и Ридли, и Кранмер. Но их уже нет. Тебе нечего опасаться. А не желаешь ли ты, заблудшая душа, прейти в нашу веру и послужить королеве Англии?" — поинтересовалась Мария.

Он помотал головой. Разве его величество будите уважать того кто предает свою веру? Вряд ли.

По губам Марии скользнула скептическая усмешка.

"Посмотрим, как ты будешь отстаивать свою веру. Приступайте…"