Я верну тебя (СИ) - Триш Ирна - Страница 43

Мой немец стоял возле окна, а бывшая невеста держала его руку в своей. Эмма первой заметила мое появление и тут же прижалась к мужчине всем телом, словно заявляя на него свои права. Вернер дернулся, пытаясь отстраниться. Увидел мое отражение в окне? — гадать я не стала, быстро развернулась и выскочила из квартиры, с силой хлопнув входной дверью.

«Неужели они успели помириться?» — мелькнула первая мысль, когда смогла отдышаться. Оказывается, все это время мне катастрофически не хватало воздуха. Только сердце, словно стянутое стальным обручем, по-прежнему изнывало от боли. «Не могла я так ошибиться в этом мужчине. Что-то здесь не так. И Эмма вела себя слишком подозрительно, словно она играла, и этот спектакль был рассчитан именно на меня» — я пыталась анализировать увиденное. — «Только актриса из нее плохая» — пришла вдруг к заключению и передумала уходить. — «Если кто здесь лишний, то точно не я».

На парковке целовались Ванечка с Алисой. Влюбленная парочка не замечала никого вокруг, искренне наслаждаясь процессом. А то, что показали мне — фальшивка, рассчитанная на мою импульсивность. И самое досадное, что я повелась. "Хватит, набегалась уже» — и я решительно развернулась и вошла обратно в подъезд.

рода от 03.08.2018, 10:32

Не успели двери лифта распахнуться, чтобы выпустить меня, как в него влетела Эмма. Зло сверкнув глазами немка выдала тираду на родном языке. Подозреваю, меня только что обложили нецензурными выражениями. Замолчав на мгновение, видимо подбирая слова, бывшая невеста высказалась уже по-русски:

— Вернер мне. Ты не дать. ********.

Философское заявление, надо сказать. Не ожидала. Придется исправлять свою ошибку и как можно скорее. Еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Дамочка старалась, как могла, поэтому пусть живет, только подальше от нас. А вот за последние слова придется отвечать. И как так получается? по-русски ни бум-бум, а матом — пожалуйста вам и без акцента.

Недолго думая, я приложила худосочную дамочку к стенке лифта и, глядя в ее испуганные глаза, твердо сказала по слогам, чтобы запомнила, а лучше пусть запишет.

— Вернер свой выбор сделал. И я его никому не отдам, тем более какой-то вобле сушеной. Понятно?

— «Я», — прохрипела Эмма. А что? Надо было больше каши есть, а не морить себя диетами. Впрочем, может она от злости такая худющая?

Получив правильный ответ, я тут же отпустила немку, сползшую по стеночке на пол, и, нажав за нее на кнопку с единицей, вышла из лифта. Некогда мне разборки с бывшими невестами устраивать, меня любимый ждет, надеюсь.

В квартире было по-прежнему тихо и темно. В спальне немца я не обнаружила и решила поискать его в кабинете. Вернер нашелся на балконе. Мужчина в одной рубашке смотрел на заснеженный город и курил. Не знала о его вредной привычке.

— Проходить сюда, Иван-царевич, — тяжело вздохнув, пригласил он, услышав мои шаги, — Катарина уехать в обратную сторону?

— Скорее царевишна, если на то пошло, — произнесла я с улыбкой и шагнула к мужчине. Немец тут же обернулся, едва услышав мой голос. — И нет, Катрин остается, если ты, конечно, этого хочешь.

С радостью заметила, как неверие уходит из глаз моего немца.

— Катьюша, — меня крепко сжали в объятиях, так что казалось, еще немного мои косточки начнут хрустеть. Видимо, Вернеру было очень важно почувствовать, что я не плод его воображения. — Ты не уходить?

— Не дождешься. Но если не отпустишь меня хоть немного, с тобой останется только мой хладный труп.

— Простить. Это, правда? И моя Катарина не бежать от меня, куда глаз покажет?

— Если ты имеешь в виду, что я должна была бросить тебя после того, как увидела вас с Эммой? Да, видела, но не поверила ей. Слишком все было постановочно.

— Катьюша, — и немец потянулся ко мне за поцелуем.

Сделав строгое лицо, я прижала свою ладошку к его губам, останавливая порыв.

— Но, между прочим, ты мог бы обиваться от нее активней.

— Согласиться, простить, — произнес немец хрипло и, убрав ненадежное препятствие, дорвался до моих губ.

Жарко. Шубку так и не успела снять. Поцелуй обжигал, но я скорее умерла бы, чем остановила своего горячего немца. И где он прятал свой темперамент? Воздуха! Нет, зачем мне дышать? Нужны только его губы, дарящие наслаждение, только руки, обнимавшие меня.

Грохот, раздавшийся в коридоре, привел в чувство. Ощутила, как напряглись руки Вернера, еще мгновение назад легко скользившие по моему телу. Я дернулась, но никто и не думал отпускать.

— Тише, Катьюша, — прошептал Вернер, и ловко задвинул меня за спину.

В руках мужчины откуда-то взялся пистолет. Так вот, что впивалось мне в бок, когда он страстно прижимал меня к себе! «Все настолько серьезно? — испугалась я. — Неужели у моего немца из-за меня большие неприятности?»

— Медведь, — услышали мы громкий шепот, — не мог тише упасть? Колонна пожарная.

— Каланча. Эх ты, знаток русского языка! — тихо пробасил мужской голос в ответ. — Откуда я знал, что дверь открыта?

— Немецкие корни подвели…. Слезь с меня, дышать нечем. И как только не раздавил?

— Успел сгруппироваться. Лисенок…

— Ш-ш-ш. Успеешь еще поцеловать, «Алексадрийский столп».

— Такой же большой?

— Ага, и местами такой же твердый. Чем это ты мне упираешься в бок?

— Малышка, я не железный…

— Нет, ты каменный. Ползем на разведку, а то что-то подозрительно тихо.

— Может быть, поднимемся и ногами пойдем?

— Спугнем, ползи уже.

Вернер убрал оружие и, развернув меня к себе, уткнулся в мою шею, едва сдерживая смех.

— Летучий отряд ползучих партизан, — прошептала я, — живыми брать будем?

Партизанов мы рассекретили, пленили и накормили. После чего отправив нас в гостиную, мужчины заперлись в кабинете. Алиса громко возмущалась и обвиняла наших парей в шовинизме и дискриминации по гендерному признаку, но усталость взяла своё, и бунтарка вскоре угомонилась, уснув у меня на плече. Фильм, который мы с ней пытались смотреть оказался скучным, хотя позиционировался как комедия, и вскоре я присоединилась к подруге. Муз пытался взбунтоваться и выдвигал абсурдные обвинения, подкидывая новые сюжеты, но я не повелась на провокации. С начатым романом разобраться бы, да времени и сил нет, не до новенького мне.

Проснулась вовремя, когда поняла, что меня несут на руках, и сразу же потянулась за продолжением, прерванного вторжением друзей поцелуя. Глаза открывать не хотелось, как и останавливать процесс моего соблазнения.

Оказавшись на знакомой кровати, первой начала стаскивать так мешавшую сейчас одежду с моего немца, но инициативу быстро перехватили.

— Может быть, ты сначала отдохнешь? — спросила я, вглядываясь в уставшее, но такое любимое лицо своего мужчины, прежде чем мой разом снесло жаркой волной желания.

— Издеваться?! — возмутился Вернер, — я так долго ждать, Катьюша, — прошептал он, освобождая от последней детали одежды и застыл, жадно скользя взглядом по моему телу.

— Сутки? — хрипло спросила, любуясь подтянутой фигурой, нависшего надо мной мужчины.

— Нет, всю жизнь… — ответил Вернер, а потом нам стало не до разговоров.

Проснулась с улыбкой на лице, хотя, если честно, не выспалась совсем. Немец оказался очень выносливым, кажется, я вырубилась в процессе где-то под утро. Пока спала, чувствовала горячее тело рядом, а проснулась в гордом одиночестве. Вернер уже встал, возможно, даже покинул квартиру. Вчера они с Ванечкой говорили о какой-то решающей встрече ранним утром. «Как он? Не отдохнул совсем» — расстроилась я.

— Встала? — в дверь стукнули, и моему взору явилось заспанное лохматое чудо, — наши парни уже ушли, даже кофе выпить не успели. Приведем себя в порядок и рванем к ним в новый офис, адрес мне Ванечка сдал под пытками, но с одобрения братца-кролика, — хитро улыбнулась Алиса. — Мы с Ванечкой всю ночь заснуть не могли. А еще элитное жилье называется — никакой звукоизоляции!

«Тапком что ли в эту ехидну запустить?» — простонала про себя, но стыдно почему-то не было, только щеки опалило жаром от воспоминаний о минувшей ночи.