Продам кота (СИ) - Сакрытина Мария - Страница 48

Я ничего этого не сказала, но Вильгельм, наверное, по взгляду всё понял. Он отпустил мою руку и обескураженно спросил:

— Тебе здесь не нравится?

Я помотала головой.

— Но… — в голове принца это явно не укладывалось, — королевское торжество…

Я вздохнула.

— И ты так красива в этом наряде, — продолжил принц, но осёкся, поймав мой взгляд.

— Тебе и платье не нравится?

— Не-а. — И, потому что Вильгельм смотрел на меня, как на сумасшедшую, я объяснила: — Ты же видел, в чём я дома хожу.

— Но это в вашем мире, там ты не бываешь на королевских приёмах…

— И слава богу!

Вильгельм моргнул, покачал головой и снова подал мне руку.

— Мы не можем сейчас уйти. Виктория… Вика, прости. Я думал, тебе здесь понравится. Как можно?..

Я указала в сторону, на ажурную ограду, за которой поварята колдовали над кастрюлями.

— Мне бы там понравилось.

— Это же слуги!

— Угу. Вильгельм, а ты можешь добыть мне книгу рецептов? Помнишь, ты обещал? Я прочитаю и верну. Хочу кое-что переписать.

— Зелья? — поднял брови принц.

Я усмехнулась.

— Выпечку! Ну, супы тоже можно. И, знаешь, жаркое у вас восхитительное, я бы посмотрела на список приправ…

Принц тихо рассмеялся. И, заглядывая мне в глаза, пообещал:

— Если ты будешь хорошо себя вести, моя ведьмочка.

— Я не… кто?!

Вильгельму это вернуло хорошее настроение и, улыбаясь, он повёл меня дальше — больше не обращая внимания на других девушек. Слава богу, слушать про них было действительно скучно.

Мы ещё прогулялись, на этот раз молча, мимо другого фонтана и череды беседок, по аллее из иллюзий — особенно мне понравилась гигантская волна, она меня даже брызгами обдала, хотя волосы и платье, конечно, не намокли. Отовсюду слышались голоса, смех, покрикивание химер и рычание других местных питомцев, а в глазах снова рябило от разноцветных нарядов, пышных платьев, ярких камзолов и драгоценных украшений. Повсюду были живые цветы, и я не могла понять, настоящие или волшебные — они танцевали на клумбах, выдыхали облака пальцы, светились сердцевинами, как фонарики, и даже играли музыку, точно оркестр. Раз или два я поймала взгляд Вильгельма, но мне было не до принца: от чудес вокруг кружилась голова.

Этот мир действительно был чужим и странным: то ты идёшь по садовой дорожке, совершенно обычной, только под ногами не песок, а розовый мелкий жемчуг, и всем плевать на него, потому что он то ли ничего не стоит, то ли просто ненастоящий.

Вот из пара для орошения клумб вздымается жуткая фигура, напоминающая восточного джинна и, взглянув на меня, превращается в жар-птицу, а потом улетает прочь.

Жемчуг под ногами сменяется прибоем, я вздрагиваю и неосознанно поднимаю юбки, чтобы не замочить их. Вильгельм смеётся, а дамы и кавалеры за его спиной идут по волнам, как по земле. Я понимаю: снова иллюзия. Естественно, в этом мире ведь нет моря.

Или — над фонтаном танцуют золотые рыбки. В воздухе, резвятся будто птицы, их легко потрогать, они сами льнут к рукам — прохладные, влажные, их чешуя ярко сверкает в воздухе. И всё это под тихую музыку не то цветов, не то людей, не то магии, а в голубом безоблачном небе расцветают радуги порталов.

Вильгельм достаёт откуда-то розу и вставляет мне в волосы, улыбается, повторяет:

— Ты так красива, Виктория.

А роза падает мне на грудь, из алой становится золотистой, осыпается пыльцой, и я изумлённо распахиваю глаза. Вильгельм смеётся.

— Ты так мило удивляешься.

Это длилось, казалось, вечность: у меня голова шла кругом от всех “неправильностей", и я уже сама опиралась на руку Вильгельма. Он рядом и с ним не страшно. Не то чтобы я боялась, просто… Это удивительно, когда рыба открывает рот и начинает по-птичьи петь. Это странно, неправильно и с непривычки, да, немного пугает.

Поэтому я не сразу заметила, что гости замолчали, а музыка стихла и в наступившей тишине вдруг громко, пронзительно заиграли трубы.

По мраморной лестнице, усыпанной упругими лепестками, спускался, улыбаясь, отец Вильгельма. Он был в золоте и алом бархате, его голову венчала, как корона, золотая виноградная лоза, глаза смотрели холодно, а губы тонко, презрительно улыбались. Теперь понятно, с кого брал пример младший принц.

Придворные дружно склонились в поклонах, при этом дамы изобразили что-то сложное, настолько, что я, холодея, поняла: вот так сразу не повторю. А если и повторю, то ужасно неуклюже.

Вильгельм остался стоять прямо. Я взглянула на него: что делать-то? Кланяться? На колени падать? Как тут принято?

Принц сжал мою руку и, когда я попыталась тоже согнуть спину (хотя бы просто, без реверанса), еле слышно прошептал:

— Не нужно. Тебе не нужно.

Я осталась стоять.

Король дошёл до нас — дорога сейчас была одна, сад гости оставили и выстроились в главной аллее, как живой коридор, а мы стояли ближе к его концу. В общем, Его Величество заметил нас, улыбнулся одними губами.

— Вильгельм. Какая честь, ты вспомнил о своих придворных обязанностях.

— Отец, — отозвался принц, а я почему-то представила отражение в волшебном зеркале, где король смотрел на сына в восхищении и с любовью. В жизни всё было не так.

— Решил показать двору свою невесту? — усмехнулся король и протянул руку. — Виктория.

Я снова посмотрела на Вильгельма. Что?..

Вильгельм нехотя отпустил меня и кивнул на отца. Мне ничего не оставалось как принять протянутую руку. Чёрт, если он сейчас устроит допрос про приданное и семью, я… не знаю, что буду делать.

Но король, ведя меня дальше по аллее, мимо коленопреклонённых слуг к павильону, увитому виноградом, сказал:

— Мне передали вашу просьбу, Виктория.

Я замерла.

— Она приемлема, — продолжал король. — Я бы не отказался связать договором Витториуса. Если вы убедите его остаться, даю слово, вас ждёт награда. Но вы должны понимать: вы также будете жить в Валенсии и не вернётесь домой, и что ждёт нас дальше, значения не имеет.

Вот же..!

— Зачем, Ваше Величество?

— Вы нужны моему сыну.

— Вы тоже, — вырвалось у меня.

Король удивлённо посмотрел на меня, но ничего не сказал. Мы уже дошли до павильона и теперь были скрыты от придворных стеной винограда. Ну, судя по длине стола — человек на сто — это ненадолго. Его Величество подвёл меня к третьему креслу слева от трона. Слуги, до этого незаметные, тут же налили в бокал короля вино, а мне — сок, вроде бы апельсиновый. Я дождалась, пока король сядет (вот она, польза от просмотра всех сериалов подряд, в том числе и исторических) и села тоже. Вильгельм, догнавший нас с отцом (он специально отстал, наверное, этикет такой), бросил взгляд на мой бокал, потом на замершего у моего кресла юного слугу и сделал какой-то быстрый знак пальцами. Слуга тут же заменил сок на обычную воду.

— Зачем? — удивилась я.

— Сок легче отравить, — спокойно ответил Вильгельм.

Я, уже отпив воды, поперхнулась.

— Я дал госпоже противоядие от всех известных ядов, — тихо вставил Стивен, замерший за спинкой моего кресла.

Я ошеломлённо оглянулась. Так вот почему он приставал ко мне: “Скушай, Вика, конфетку, головой клянусь, тебе понравится!” Конфета (леденец), кстати, оказалась мятной.

Вильгельм как будто ничего не заметил, а я поймала заинтересованный взгляд короля. Его Величество о чём-то говорил со слугой — тот, наклонившись к трону, кивал, дескать, сделаем. А король смотрел на меня и улыбался. Что происходит?

А потом в павильон потянулись придворные. Все они занимали кресла на некотором отдалении от нас, все смотрели с интересом, особенно на меня и принца. Вильгельм делал вид, что мы здесь одни. А может, и не делал, может, и правда считал, что все эти лорды и леди так, пыль под ногами, недостойная внимания. От него можно ждать и не такое.

Когда же стол заполнился весь, и остались только два свободных мест по правую руку от короля, появился старший брат Вильгельма Раймонд со спутницей. Принц-наследник по-прежнему казался усталым, на его плече покачивалась химера Фрося, помахивая огромными белыми ушами. В тон им был и костюм принца — снежно-белый шёлк, серебряная вышивка. Я посмотрела на чёрный камзол Вильгельма и подумала, специально ли младший принц так одевается, чтобы казаться как можно дальше, отличнее от брата, или это снова тонкости этикета?