Королевская гончая - Штерн Оливия - Страница 7

На первый взгляд, выходило так, что кто-то перемалывал память Луизы по меньшей мере дважды: один раз, чтобы закодировать некоторые воспоминания, и второй — с повторной кодировкой, но уже других, более свежих воспоминаний. И если вскрыть повторную кодировку, то раскроются и области первичного шифрования — то есть Луиза вспомнит все.

Дарс выругался.

Ключа к шифру конечно же у него не было.

И девочка — ох непростая это девочка — либо была разменной монетой в чьей-то игре. Или, наоборот, тузом в рукаве, который выпрыгнет чертиком в нужное время. А уж тогда… Что тогда? Об этом могли знать только те, кто все это затеял.

Дарс хмуро курил, вглядываясь в изображения, что одно за другим выдавал анализатор. Дело дрянь: он, брат императора, сам принес в свой дом, возможно, бомбу замедленного действия.

Да, она совершенно не опасна, пока тот, кому это нужно, не вскроет зашифрованные области ее памяти.

Но потом… Что угодно.

С другой стороны, что может сделать худенькая девушка? Императора хорошо охраняют.

Да и сам он далеко не беззащитный котенок. Хотя от бионика не уберегся.

Он раздавил в пепельнице окурок, отмасштабировал на панели изображение. Интересные такие конусы, чем глубже, тем меньше света, оттенок спелой черники. Кто ж ты такая, Луиза Вивьен Мар?

Больше всего сомнений вызывали торчащие из зашифрованных областей усики триггеров. Они уводили в темноту и область беспамятства, сколько ни гадай, никогда не узнаешь, что там спрятано и на какое событие сработает. Впрочем — Дарс ухмыльнулся — недаром он был квалифицированным специалистом.

Усевшись поудобнее, он выдвинул сенсорную клавиатуру, голографическую, совершенно невесомую, и начал настукивать свой собственный код. Его Дарс планировал объединить с триггерами, сделать их продолжением. По срабатыванию триггеров девушку должно было парализовать. Жестоко, конечно, но в соответствии с правилами Службы имперской безопасности альтернативой параличу была только смерть. Убийство же Луизы ассоциировалась почему-то с убийством собственного сына.

Дарс выдохнул с некоторым облегчением, когда внес изменения в нейроматрицу девушки. Теперь стоило подключиться самому, чтобы, черпая случайные воспоминания, убедиться в правдивости ее рассказа.

Он дождался, пока соединение будет установлено. Прикрыл глаза — и понесся сквозь мельтешащие картинки недавнего прошлого Луизы.

Когда вынырнул, ощутимо тошнило.

И не потому, что перегрузил собственные мыслительные способности.

То, что делал с ней Реми… И еще какие-то странные полудетские воспоминания, когда она привязана к креслу, а к лицу стремительно приближается тонкий зудящий бур.

Дарса передернуло. Что ж, это жизнь, ничего из нее не выкинешь.

Бросил опасливый взгляд на Луизу — кажется, она спокойно спала в объятиях огромного кресла, ангел в белом. Ресницы чуть заметно подрагивали, и было видно, как под веками движутся глазные яблоки.

Нет, он совершенно правильно поступил, пристраивая девочку в академию. В лучшем случае, если никто не придет за ней, она получит блестящее образование и хорошо устроится в империи Квеон. В худшем же… Луиза, по крайней мере, будет на виду, и он всегда сможет лично проверить, как у нее обстоят дела.

Дарс отключил девушку от анализатора, проходя мимо стола, взял шприц-капсулу. Вот сейчас ей действительно станет больно. До хрипов, до судорог.

Худенькое тело содрогнулось. Она широко распахнула глаза, уставилась невидящим взглядом в потолок. Из приоткрытых губ вырвался едва слышный шепот:

— Боже… голова… сделайте что-нибудь…

Еще через секунду тело выгнулось дугой, ногти заскребли по мягкому подлокотнику. Дарс уже вкалывал препарат в окаменевшую шею, прямо в синюю жилку.

— Сейчас, — пробормотал он и, сам того не ожидая, погладил девушку по волосам. Черные, блестящие и чуть вьющиеся локоны оказались совершенно шелковыми на ощупь.

Луиза с усилием повернулась к нему. Полубезумный взгляд, в уголке рта собирается кровь. Прокусила язык? Вполне возможно.

— Помоги…те…

— Несколько секунд, — твердо сказал он, не отводя взгляда, — всегда больно. И мне больно, поэтому во время длительных процедур считывания записи со мной всегда секретарь.

Она закрыла глаза. Сглотнула. Затем нашла пальцами его руку, стиснула ее.

— Не ожидала… что будет так… — Препарат уже действовал, на бледное лицо постепенно возвращались краски. — Вы узнали, что хотели?

— Да, — он по привычке сунул руки в карманы брюк, — вы говорили правду. И поэтому отправитесь в академию. Давайте решим за завтраком, какая специализация для вас будет наиболее предпочтительна.

— Завтрак, — пробормотала Луиза. — Спасибо вам. Вы так добры. Скажите, как мне вас называть? Ведь вы даже не представились.

Дарс пожал плечами.

— В академии меня зовут мистер Эш.

И покачал головой. Эта зеленоглазая куколка совершенно искренне считала его добрым. Где-то глубоко под ребрами заворочалась совесть. Дарс только челюсти сжал: пусть считает, кем хочет, лишь бы дел не натворила, оказавшись в империи.

Магда постаралась на славу. На столе красовалась корзинка со свежими булочками, прикрытая белой кружевной салфеткой. Рядом стояли серебряные розетки с вареньем трех сортов, на блюде пестрели разноцветные цукаты. С ними соседствовали паштет, масло, золотистые груши. И конечно же главным украшением стола был великолепный нежно-бежевый, с золотой искрой сервиз, созданный в двух экземплярах: для императора и его брата. Гордость императорской фарфоровой фабрики.

Едва увидев все это великолепие, Луиза остановилась как вкопанная, даже попятилась, но спиной наткнулась на Дарса. Вздрогнула, как-то затравленно глянула и понурилась.

— Что такое?

— Вы… простите, сэр… я и не помню, когда последний раз за столом ела. Да и ела ли вообще.

Он хмыкнул. С ней придется быть терпеливым. То, что ему довелось увидеть в воспоминаниях, — упаси боженька перенести на собственной шкуре.

Дарс мягко взял ее под локоток, неспешно повел к столу.

— Ну же, вы теперь Луиза Вивьен Мар, последняя из обедневшего, но весьма знатного рода. Привыкайте. В академии, конечно, вы будете посещать столовую, а если захотите, сможете готовить сами. Все апартаменты учащихся оснащены кухнями. Но как бы там ни было, вам придется частенько есть на людях. Вы знаете, что такое ложка и вилка?

Сквозь тонкую ткань пеньюара ее острый локоть казался неестественно горячим. Ноздри щекотал едва ощутимый запах ванили, аромат ее кожи.

— Знаю, — смущенно ответила девушка и высвободила руку. — Простите… Мне не очень нравится, когда ко мне прикасаются. Ну вы понимаете…

— Понимаю. Приношу свои извинения.

Когда она подошла к столу, он аккуратно придвинул ей стул. Черный локон скользнул по руке, и Дарс поймал себя на совершенно неуместном желании запустить руку в ее волосы, пропустить между пальцами пряди, полюбоваться их блеском.

Мысленно выругавшись, он отошел — возможно, слишком поспешно, — уселся на свое место и принялся разливать кофе.

— Итак, мисс Мар. Завтра вы отправляетесь в Академию контролируемых изменений, вас отвезет Ретри, мой секретарь. Давайте решим, чем вы будете там заниматься.

Она двумя руками придвинула к себе чашку, осторожно подула на кофейную пену. Подняла на него растерянный взгляд.

— Кто вы, мистер Эш? Вы так запросто определяете меня в учебное заведение. Так ведь не бывает. Без вступительных экзаменов. Я, конечно, многое забыла, но кое-что просто знаю. Возможно, смогла бы поступить.

Он с удовольствием сделал глоток кофе, покатал на языке приятную горечь.

— Вас не должно волновать, кто я, мисс Мар. Мы ведь договорились, не так ли? Возможность учиться в обмен на молчание.

— Да, все это так. — Тонкие руки задрожали. — Я не отказываюсь… от сделки, если это можно так назвать. Но все это… просто невероятно.

«Невероятно — это то, что сотворили в твоей голове, девочка», — подумал Дарс, а вслух сказал: