Королевская гончая - Штерн Оливия - Страница 17

Дарс бросил взгляд на стол — там тоже был полный порядок: планшет для записи протокола, трехмерная, отсканированная в параллельном режиме копия нейроматрицы.

Он постоял минуту, рассматривая перепуганного до полусмерти мужчину. Отметил тройной небритый подбородок, опухшее от курения айхи лицо с неприятным желтоватым оттенком кожи. Проплешину на макушке, блестящую сквозь пегие клочки волос. Жирное брюхо, вываливающееся из низко посаженных брюк.

Хмыкнул, сел за стол. Пальцы привычно набрали номер нового дела, сопоставляя с известными прецедентами в судебной практике.

— Добрый вечер, Реми. Как себя чувствуете?

Мужчина уставился на него так, словно Дарс задолжал ему пару килограммов чистейшего углерода с тетраэдрической кристаллической решеткой и не желал отдавать.

— Кто вы такой, черт возьми? По какому праву меня задержали? Я требую… да, требую специалиста по правам свободных торговцев!

Дарс не торопился отвечать. Молча просматривал оперативно снятый слепок нейроматрицы. Все слои казались, на первый взгляд, легко читаемыми, переливались оттенками синего: от неоново-голубого до индиго. Что ж… хоть этот при памяти.

— Вас задержали по причине ввоза раба в империю Квеон, мистер Реми.

— Что? — Торговец вытаращил глаза. — Откуда такие сведения? Что за бред вы тут мелете, мистер?

— У нас есть сведения, что вы, якобы проигравшись в карты, отдали студентам рабыню, — спокойно сказал Дарс. — Теперь нам интересно, откуда вы, собственно, эту рабыню взяли.

— Да ну, бред какой-то. — Реми попытался изобразить улыбку, но получилось плохо. Кажется, слегка побледнел. Испугался.

— Еще раз повторю, есть сведения о ввозе рабыни в государство, где все граждане являются свободными. И, кстати, не только от рождения. Правило действует и при пересечении границы.

Реми хихикнул. Тоненько, противно и совершенно по-женски. Дарс передернулся.

— Я вас умоляю… сэр… Не знаю, как вас там… Да это же была шутка! Я снял в борделе шлюху и отвел ее малолетним придуркам. Да, я проигрался. Ну и подумал, пусть развлекутся парни.

Дарс провел пальцем по голограмме бегунка, контролирующего интенсивность воздействия.

Реми вздрогнул всем телом.

— Эй! Вы что надумали, мистер?!! Я говорю правду! Эй!

— Вы лжете, Реми. А я имею полное право вытягивать из вас правду любыми доступными способами.

— Дьявол, больно… — Он забеспокоился, заерзал по жесткой поверхности кресла. — Слушайте, ну какая вам нужна правда? Пошутил я, понимаете? Ну, боже мой, вы что, шлюшек не видели никогда?

И вскрикнул.

Дарс и сам не понял, что вновь крутанул бегунок. Он ведь просматривал воспоминания девушки, которой дал имя Луиза. Он очень хорошо видел, что с ней делал этот недочеловек.

— Правду, мистер Реми.

— Ну хорошо, хорошо, — жирная грудь ходила ходуном, по подбородку потекла слюна, — только не надо больше… вот этого…

— Я вас слушаю.

— Я торговец. Я был после войны в королевстве Дирсах. Случайно нашел спасательную капсулу, а в ней была эта девка. Ну я сразу понял, что она не в себе. Дурочка. Ну и решил, хоть использую. Одному, знаете, скучно на корабле.

Дарс не смотрел на него. Он не отрывался от созерцания копии нейроматрицы. Сейчас было бы неплохо визуализировать все ее содержимое, но это займет время. В груди собиралась ломкая, холодная тьма — и одновременно с этим росло желание еще раз крутануть бегунок, да так, чтобы эта свинья билась в судорогах до пены изо рта, до рвоты.

«Хоть использую».

— Значит, в спасательной капсуле, — повторил Дарс. От него не ускользнуло, что Реми выдохнул с облегчением.

Врал. И уже решил, что ему поверили.

— Ну да, в капсуле. Плавала в гомогенизирующей жидкости. А что еще с ней было делать? Прошу заметить, я ее кормил и поил. Не буду же я все это делать даром, а?

— Конечно, — Дарс кивнул, — никто не обязан даром. Хорошо, мистер Реми, пока что я вполне удовлетворен нашей беседой. Отведите его в триста пятую, кажется, там сейчас свободно.

— Эй! Мистер! Да что я такого сделал, в конце концов?

— Официально вы ввезли на территорию империи раба, которого не освободили при пересечении границы, — ответил Дарс.

— Эй! А неофициально?

— А неофициально вам придется здесь пробыть некоторое время.

— Да что она натворила, эта сучка? Убила кого?

Дарс изо всех сил стиснул край стола.

Ему очень хотелось подняться, подойти и избить задержанного. Раскроить ему физиономию, сломать нос и ощутить, как под пальцами хрустнет горло. Этакие дикие, первобытные желания, доставшиеся от человека нецивилизованного.

Но вместо этого Дарс махнул рукой сопровождающему персоналу, а потом начал копирование нейроматрицы к себе на анализатор.

Происходящее нравилось все меньше.

На первый взгляд, Реми рассказывал вполне правдоподобно. Все это действительно могло случиться именно так. Но некое внутреннее чутье подсказывало Дарсу, что торговец врал и недоговаривал.

Для того чтобы убедиться в собственной правоте, Дарсу требовалось время, желательно — вся ночь. И включенные на полную мощность анализатор и транслятор. Он собирался на время стать свободным торговцем Реми.

Стальной обруч сжимал голову так, что невозможно было открыть глаза.

Рыча сквозь зубы, захлебываясь собственным стоном, Дарс выдрался из пространства нейроматрицы Реми, и его тут же вырвало на пол. Пустой желудок продолжал конвульсивно сжиматься, когда Дарс раскусил спасительную капсулу. Обезболивающее разлилось адской горечью во рту, почти моментально впиталось в слизистую. Дарс осторожно приоткрыл глаза, затем выпрямился. Запустил уборщика и, откинувшись назад, вновь прикрыл глаза.

Его не покидало ощущение, что он только что искупался в яме, до краев полной помоями.

Внутренне Реми не просто соответствовал тому впечатлению, что производил, нет, было еще хуже. В ушах звучали крики Луизы — такими их слышал и запомнил этот боров. Жалобные, пронзительные. «Не надо!»

В горле рождалось рычание. В груди стремительно вскипал лавовый шар, царапая, обжигая, требуя выхода.

Дарс видел ее… совершенно голую, всю в синяках, сквозь кожу просвечивают тонкие жилки. Что интересно, в начале путешествия с Реми Луиза выглядела куда как крепче. Нет, не упитанней, скорее — просто сильнее. За время, проведенное с Реми, она дошла до крайней степени истощения, повисла на краю той пропасти, что зовется безумием. Кормил он ее, как же.

И — да. Соврал Реми. Он не находил Луизу в спасательной капсуле. Ему передал ее в бессознательном состоянии некий гуманоид и настоятельно посоветовал перепродать в империи Квеон каким-нибудь богатеньким ублюдкам, присовокупив к своему желанию ключ от ячейки одного из банков Рамоса.

Образ человекоподобного, передавшего Луизу торговцу, в памяти Реми выглядел очень размытым. Не запомнил его лица боров совсем. И не был знаком с ним.

Но вот банковская ячейка вполне могла оказаться путеводной нитью по лабиринту этого дела. Если судить по наскоро просмотренным воспоминаниям, Реми еще не успел до нее добраться, а, следовательно, должен был где-то хранить ключ.

Дарс аккуратно снял форменную куртку, оставшись в рубашке. Затем он бесшумно вышел из кабинета и направился в камеру триста пять. Сквозь редкие окна пробивался слабый свет приближающегося утра.

Здание ведомства хорошо знало биометрические данные главного человека Службы имперской безопасности. Двери одна за другой распахивались перед Дарсом, и он шел, и шел, и шел, пока не уперся в дверь, за которой находился Реми.

Помедлил секунду, собираясь с мыслями, затем приложил ладонь к сенсорному замку. Огненный шар жег изнутри, царапал и толкался у самого сердца.

Реми не спал, сидел на койке. Объемное пузо покоилось на коленях, толстые волосатые пальцы впились в твердый край тюремного ложа. В камере было довольно светло, Дарсу не пришлось даже включать свет.

— Сэр? — только и спросил торговец, удивленно моргая.