Игрок (ЛП) - Куин Меган - Страница 34

Это несправедливо, и я больше не могу терпеть это с каменным лицом. Я сорвалась перед Гевином и гостями.

Просто, бл*дь, идеально.

Не знаю, сколько лежала, всхлипывая. Слезы продолжали течь, пока, наконец, глаза не потяжелели, и я больше не смогла держать их открытыми. Но я просто задремала, потому что через какое-то время чувствую, что кровать прогибается под чьим-то весом, и просыпаюсь, дергаясь, не уверенная, где нахожусь.

Выпрямившись, пытаюсь понять, где я, затем слышу насыщенный и хриплый голос и вспоминаю.

— Ложись, Пенелопа. Я не хотел тебя будить.

— Что происходит? — спрашиваю, растирая ладонями лоб, потому что голова нещадно болит. Когда глаза привыкают к темноте, вижу, что Гевин сидит рядом.

— Вечеринка закончилась. Все разошлись.

— Черт, — выпаливаю, вставая на колени и ползая по кровати. — Мне нужно идти. Не могу поверить, что уснула. Извини.

Он обхватывает теплой ладонью мою лодыжку, потянув по кровати к себе, и говорит твердо:

— Ложись.

— Н-но... я не могу! — заикаюсь. — Гевин, вечеринка окончена. Мне нужно домой. Я не могу остаться.

Он встает с кровати, лицом ко мне.

— Ты можешь и останешься, — снова тянет меня за лодыжку, и я оказываюсь на спине. Гевин нависает надо мной, и я замечаю, что его рубашка расстегнута... до самого конца. Не могу разглядеть очертания груди и пресса, но вижу достаточно выпуклостей, чтобы понять, что его тело идеально. Я немедленно возбуждаюсь.

— Гевин... — снова пытаюсь уйти, но попытка слабая, учитывая направление моих мыслей.

Он располагает руки на матрасе, по обе стороны от моей головы, и мне, наконец-то, удается увидеть глубину его темных глаз.

— Ты являешься ко мне домой, явно чем-то расстроенная, на твоих щеках разводы от слезы. Лжешь мне о проблеме, затем тебе требуется всего пятнадцать минут от вечеринки, чтобы сорваться, — его лицо оказывается ближе, отчего я ощущаю теплое дыхание на своем. Он пахнет божественно, как виски с листочками мяты.

— Я уже обсуждал это с Пейдж, — продолжает, и новость, что он болтал с моей лучшей подругой шокирует. — И она согласилась, что для тебя будет лучше остаться у меня на ночь, я убедил ее, что ты получишь отдых, в котором нуждаешься. Я дал ей свое слово, Пенелопа, а я никогда не бросаю их на ветер. Поэтому перестань сопротивляться. Это бессмысленно.

Гевин встает в полный рост и стягивает рубашку по широким плечам, прежде чем бросить ее на пол. Я не ожидала подобного от него, учитывая, что стоимость всей одежды на нем сейчас, скорее всего, размером с месячную ренту, которую мы с Пейдж платим.

К моему ужасу, в тишине раздается звук расстегнутой пряжки ремня, и я делаю резкий вдох, когда Гевин стаскивает брюки по ногам, оставаясь в одних цветных боксерах.

Боже, у него и, правда, великолепное тело, а самый аппетитный вид — контур его члена, выделяющийся через ткань хлопка. Только от этого вида у меня во рту пересыхает, а в трусиках совсем наоборот. Должно быть, незаконно для мужчины так хорошо выглядеть. Как женщина вообще должна отказать?

Ощущение прикосновения к моему бедру отвлекает от лицезрения тела Гевина, и я чувствую, как он проводит кончиками пальцев по материалу моей юбки, пока его рука не оказывается между моей спиной и матрасом. Он берет за язычок молнии, дергает его вниз, и я не успеваю и глазом моргнуть, как на мне нет юбки.

— Гевин! — кричу, пытаясь отстраниться, но, как он и сказал ранее, это бесполезно. Он уже берется за низ моей рубашки, расстегивая пуговицы и снимая ее, в итоге я остаюсь только в трусиках и лифчике. — Какого черта ты творишь?

— Делаю так, чтоб тебе было комфортнее, — отвечает он небрежно, снова хватая меня за лодыжку и потянув по кровати. Срывает покрывало, устраивает меня по центру матраса, а сам ложится позади и набрасывает на нас одеяло, а затем обнимает, прижимаясь грудью к моей спине.

— Эм… — я пытаюсь понять, что, черт побери, происходит, когда Гевин с нежностью кладет руку мне на живот. Все это очень странно.

Пару минут никто из нас не произносит ни слова, дыхание Гевина становится глубже, и мне кажется, что он уснул. Затем…

— Расскажи, что произошло? — это не вопрос, это приказ, но в его голосе нет резкости, только нежность.

Я делаю глубокий вдох.

— Это глупо. На самом деле я не хочу об этом говорить. Мне будет стыдно, когда ты в итоге поймешь, что я повела себя как ребенок.

— Это не просьба, мисс Прескотт, — ах, мы снова перешли к мисс Прескотт. — Теперь расскажи, что тебя так расстроило?

Ни за что на свете я не расскажу ему о разговоре, который был у меня с отцом ранее. Когда дело касается родителей, я становлюсь очень опекающей, и сама мысль обсуждать их проблемы и мое беспокойство, кажется предательством. Тем более, эта та часть моей жизни, которую я хочу сохранить втайне. Гевину нет места в ней. Но я знаю, что он не сдастся. Поэтому решаю рассказать часть правды, зная, что он все равно поймет ложь.

— Сегодня я была на прослушивании, — призналась тихим голосом.

— На каком прослушивании?

Со вздохом, посвящаю его в историю.

— Один из твоих друзей обсуждал его перед ужином. Я была на этом прослушивании сегодня… и на каждом, с тех пор как переехала сюда три года назад, — темнота и то, что я не могу видеть лицо Гевина, делает рассказ проще. — Было обидно слышать, что эти девушки получили свое место, даже толком не стараясь. Я хочу сказать, уверена, они талантливы… — я сразу даю заднюю, понимая, что оскорбила его друзей. — Ведь талант нужен? Просто я чувствую себя... — затихаю, потерявшись в своей печали.

— Как ты чувствуешь себя из-за этого? — спрашивает он с добротой в голосе, когда я не продолжаю.

Чувствую подступающие слезы и покалывание в носу.

— Как будто недостаточно хороша. Я так сильно стараюсь, так отчаянно хочу этого… хочу заниматься только этим. Просто всегда есть кто-то лучше.

Я больше не чувствую тепло тела Гевина, потому что он перекатывает меня на спину и нависает надо мной; на его лице маска ярости.

— Разве ты еще не поняла, Пенелопа? В этом городе неважно, хороша ты или нет, талант не играет никакой роли. Тебя пережуют и выплюнут без задней мысли. Я уверен, что в твоем мизинце таланта больше, чем в обеих женщинах с сегодняшнего вечера. Но в Вегасе талант не значит ничего. Многое значат связи, и они обе очень долго играют в эту игру.

— Но я не могу играть в игры! — кричу, и еще больше слез стекает по лицу. — Я живу этим три гребаных года, Гевин. У меня нет связей, нет человека, чье имя ассоциировалось бы с властью. Чем больше я хожу на прослушивания, тем сильнее ловлю себя на мысли, что с каждым днем теряю частичку себя. Я больше так не могу!

— Это не правда, — говорит он резко. — У тебя есть связи.

— Да? — хмурюсь, отпуская всю боль, что сидит в моей груди весь день. — И кто это, черт побери? А? Один из придурков из номера для хайроллеров, который ожидает, что я отсосу ему за то, что он замолвит за меня словечко?

Я так увлеклась своим заявлением, что даже не замечаю, как с каждым моим словом мрачнеет лицо Гевина.

— Я, — наконец, говорит он сквозь стиснутые зубы. — Я — твои гребаные связи, слышишь меня? Никто больше. И если я узнаю, что кто-то из этих ублюдков предложил тебя подобное, то, клянусь...

Не знаю, что вело меня в этот момент, может эмоции, которые я сдерживала весь день, может, временное помутнение рассудка, или просто облегчение от того, что кто-то готов прикрыть мою спину. Но не важно, в чем причина, мой мозг отключился, и я поднимаю голову с подушки и целую парня. Не позволяю себе думать. Просто чувствую, разрешая себе остаться в моменте, пока язык Гевина дразнит мой с нежностью, о которой я и не подозревала.

Ожидала, что он будет  требовать, доминировать.

Я не могу сдержать стон от нахлынувших ощущений. Мы кусаем и сосем губы друг друга, как будто не в состоянии насытиться. Затем Гевин просовывает свою сильную ногу между моих, и я счастлива раздвинуть свои шире. Стискиваю колени, когда он прижимается членом к мокрому месту на моих трусиках.