Призрачный престол (СИ) - Бочаров Анатолий Юрьевич - Страница 72

И моста, которому полагалось быть перекинутым через пропавший ров.

И оружия, с которым Гарет всю последнюю неделю не расставался.

А также луны и звезд в небесах.

Юноша, не тратя больше времени на лишние размышления, поднялся на крыльцо, распахнул, потянув на себя, дверь, проник в полутемный вестибюль, позволив огоньку, замершему было на пороге, последовать за ним вовнутрь. Гарет заходил в холл осторожно, опасаясь засады и будучи готов обратить против неведомых врагов, едва те только появятся, боевую магию. Пока, впрочем, никто, не собирался набрасываться на него из-за угла. Почему-то возникло ощущение, что снова, как и тогда, в ту ночь, с которой все началось, появится леди Элена и все объяснит -- но мать, невесть куда пропав, не торопилась возвращаться.

По скрипучей лестнице Гарет поднялся до четвертого этажа, так никого и не встретив на своем пути. Если он правильно сообразил, из какого окна виднелся свет, незваные гости засели в гостиной – по странной иронии, ровно там же, где прежде он повстречал вернувшуюся из страны смерти мать. Юный лорд Крейтон миновал библиотеку и родительские покои, отцовские и материнские, осторожно подошел к двери в гостиную, удостоверившись, что сквозь щелочку пробивается свет, и рывком потянул на себя ручку.

Камин в самом деле горел, а возле него, прямо на изрядно поеденном молью заморском ковре, сидел, на восточный манер скрестив ноги, лорд Андрас Крейтон, окруженный добрым десятком винных бутылок – иных полных, а иных уже безнадежно пустых. Некоторые валялись в углу. На отце на сей раз не было доспехов, только парадный дублет, до середины груди расстегнутый, и никакого оружия на виду.

– А, явился, где только носило, – мимоходом поглядел он на Гарета, после чего от души приложился к горлышку. – Заходи и присаживайся, да дверь прикрой за собой поплотнее, а то тут, видишь ли, порядком сквозит.

Гарет до того растерялся, что даже позволил световому шарику погаснуть.

Меньше всего он ожидал подобного.

– И правильно, не нужна нам никакая магия, наелись ей досыта, – проворчал отец. – Да и мечами не стану я с тобой больше махать, умаялся, аж спина болит. На вот, давай, выпей со мной да побеседуем наконец по душам. Больно ты прыткий оказался… наследник.

Юноша почел за лучшее последовать приказу и тщательно прикрыл за собой дверь. На негнущихся ногах Гарет приблизился к лорду Андрасу и не придумал ничего лучше, как тоже опуститься на ковер, прямо напротив отца. Юноша поджал под себя ноги, надеясь, что у него получилось принять достаточно безучастный вид. Лорд Андрас в ответ на это лишь усмехнулся и протянул ему бутылку. Гарет принял ее и отпил, чувствуя, как вино увлажняет пересохшее от волнения горло.

Он от души надеялся, что его голос прозвучал достаточно безучастно:

– Вы в самом деле больше не намереваетесь меня убивать?

– Два раза не сумел – стоит ли в третий пытаться? – на лице лорда Андраса проявилась кривая улыбка. – Айдан… ты ведь знаешь все про него? Айдан освободил меня от своих чар и выбросил под зад ногой. Как от ненужной вещи избавился. Решил, я отныне ему бесполезен, вот и сказал, иди на все четыре стороны. Катись, мол, куда только сможешь, урод. Я и пришел, куда смог. Все мы в конце приползаем к родному порогу, верно ведь? Избитые, окровавленные, выплевывая из пасти остатки зубов. Ты пей вино, не стесняйся. Угощаю же.

Гарет выпил еще. По странному стечению обстоятельств, он больше не ощущал тревоги. Отец и впрямь не выглядел настроенным снова напасть, да и, к тому же, Гарет вдруг понял, что у него самого уже не осталось ни малейших сил ожидать неприятностей. Юноша почувствовал, как им завладевает полное безразличие.

– Пей от души, – повторил Андрас. – Что нам еще остается, здесь-то, в конце концов, на исходе времен? Одно только вино и хлестать. Все разваливается, сын, уж неважно, кто теперь победит – наш ли померший король, беспутный братец ли жены моей слишком хитрой. Чтоб им обоим демоны в самом нижнем из миров глотки порвали. Я слышал, он войско под своим знаменем собирает, мастер Бирн, в смысле. Только меня не позвал. Я больше не нужен ему… да и ты, я смотрю, тоже никому теперь не сгодишься.

– О чем вы, отец?

– А сам разве не знаешь? Не чуешь? Не помнишь?

Взгляд лорда Андраса сделался требовательным и настойчивым, но юноша в самом деле не представлял, к чему отец клонит. Ему, к тому же, безумно надоело уже разбираться в бесчисленных загадках и шарадах, которыми щедро потчевали его окружающие. «Хочет, чтобы его понимали – пусть сообщит прямо, что имеет в виду, а если не может, пусть тогда лучше молчит».

– Мы ведь не дома? – неожиданно спросил Гарет. – Это место, в котором мы сейчас находимся, оно ведь находится в мире мертвых, да? Оно только напоминает наш замок… но на самом деле вовсе не он?

– А ты считаешь, осталась хоть какая-то разница? – поглядел на него лорд Андрас. – Тот ли мир, этот ли мир, все едино, ты не находишь? Все равно ни того, ни другого скоро, чую я, совсем не останется. Небо развалится, солнце погаснет, звезды истлеют и пеплом рассыплются. Никакой последней битвы, парень. Без грома и грохота, только пепел и тлен, так оно и закончится.

– Деревня пропала, – словно не расслышав отца, сообщил Гарет. – Не могла же она за неделю деревьями зарасти или провалиться сквозь землю. Ни храма Кернуна, ни рынка, ни бани – вокруг не осталось ничего из того, чему полагалось бы быть. Ров также исчез. Анвин отводила меня в свой домик, я помню, – воспоминание о жаркой и непристойной сцене залило ему, наверно, краской лицо, но юноша продолжал, – только он был совсем не такой, как тот, в котором она жила. А это место крайне похоже на замок Крейтонов… только в действительности им не является, правильно я понимаю?

– Я тебе уже сказал, разницы не существует.

– А по мне так, она все равно есть. Я бы ни за что не выбрался из мира мертвых сам – подобная магия мне неизвестна. Значит, я еще внутри него. Блуждаю, потерялся каким-то образом. Мы уединились с Анвин, – он сглотнул, отгоняя оказавшееся слишком притягательное воспоминание, – потом я уснул, потом вышел из спальни, а затем…

Гарет запнулся. Бутылка выпала у него из рук, вывалилась из разом ослабевших пальцев, и вино щедро полилось на ковер, увлажняя его. Юноша сидел ровно и даже позабыл в тот момент, как дышать. «А впрочем, – подумалось вдруг ему, – точно ли у меня все еще осталась потребность дышать?» Леди Элена предстала перед его мысленным взором так ясно, словно до сих пор находилась с ним рядом. Леди Элена и ее обнаженный клинок, нашедший наконец себе цель.

Снова заболело в груди.

– Вспомнил, – протянул лорд Андрас, увидев, наверно, как изменилось лицо сына. – Я сразу понял, стоило тебе только войти, что с тобой сталось. Уж я в таких вещах поднаторел, недаром мы с Айданом столько ими занимались. Да и не пришел бы ты сюда сам, оставайся живым – умения бы не хватило, это ты точно сказал. А теперь умений тебе вовсе не нужно – одно лишь чутье, оно и довело куда надо. Скажи только, кто до тебя добрался? Сам Айдан?

– Это важно? – спросил Гарет, чувствуя, как готов сорваться на дрожь его голос.

– Ничего неважно отныне, – лорд Андрас протянул ему еще одну бутылку заместо разлитой. – Отхлебни, я прошу, а не то на тебя смотреть страшно. А я-то уж всяких ужасов на своему веку навидался, ты мне поверь.

Гарет послушался и опять выпил, вовсе не почувствовав на сей раз вкуса.

Он погиб. Он теперь точно такой же, как Анвин, как король Дунстан, как его собственные мать и отец. Леди Элена не желала, чтобы ее отпрыск встал на сторону мертвого короля – и предпочла лишить его жизни. То, что кажется ему собственным телом – лишь призрачное подобие плоти, обретшее плотность по той же причине, по которой обрели ее неприкаянные духи всех остальных. Дрожащими пальцами Гарет расстегнул на себе рубаху, ожидая увидеть кровоточащую рану, но, конечно же, не обнаружил от нее даже следа.

– Это не твое тело, – доверительно сообщил юноше отец, озвучивая его собственные мысли. – Как и мое настоящее тело валяется в яме, в которую ты его забросил. Оно гниет и разлагается, снедаемое червями, где-то совсем неподалеку отсюда. Ну либо порядком далеко – смотря чем это дивное место, конечно, считать. Скажешь наконец, кто лишил жизни моего единственного потомка? Голыми бы руками порвал ублюдка, разумеется.