Катар (СИ) - "MrDog" - Страница 156

«Амидала?» — хмыкнул канцлер, услышав столь знакомое имя. «Это же великолепно», — кивнул он, принявшемуся расхаживать Энакину. Мысленно перебрав с десяток вариантов и прикинув возможные трудности, он решил действовать. Сегодня он не будет давать обычных советов, успешно сводящих на нет усилия молодого наставника, и эпизодически подключающихся к воспитанию избранного магистров. «Пора научить мальчика завоевывать женщин», — усмехнулся про себя канцлер. Уж кого-кого, а Амидалу он изучил хорошо. Подтолкнуть и без того успешно идущего к падению Энакина с одной стороны, и занять один из столпов оппозиции с другой — идеально.

Пусть лучше вместо пламенных речей и кипучей деятельности, переживаниями занимается, подальше от столицы. В идеале, вообще где-нибудь в Озерном Крае на Набу сидит, себе и ему мозги выворачивая. «Может и детишек перспективных получить удастся», — позволил себе чуть помечтать Палпатин, мимолетно представивший себя дедом. Еще раз рассмотрев задумку, канцлер окончательно убедился в ее перспективности и огромном потенциале. Долгоиграющем, что особенно грело душу прожжённого интригана.

Шив всегда любил такие планы, хоть и отдавал себе отчет в том, что это его слабость. «Возьму власть, тогда и буду применять простые решения», — утешался, а где-то даже и успокаивал, он себя.

— Энакин, ты прекрасный джедай. Лучший, даже величайший из них. В тебе сочетается мощь Йоды и магистра Винду. Твой наставник старается, он мудр и силён, но ты просто слишком хорош для него. Это не вина Оби-Вана, а его беда. Ты ведь понимаешь это и прощаешь Кеноби? — печально улыбнулся Палпатин.

— Конечно, ваше превосходительство, он же мне почти как отец!

— Ну-ну, не горячись. Я рад, что несмотря на молодость, ты не по годам мудр. Мне потребовалось потерять семью и остаться одному, чтобы начать понимать то, что уже сейчас осознаешь ты.

Все же, Палпатин не сдержался от того, чтобы хоть кратко, но не выполнить обязательную «накачку». Ему просто нравилось играть словами на столь податливом инструменте. К тому же, это помогало настроить одного неслуха к правильному восприятию банальных, но вполне действенных советов. Во всяком случае, в отношении одной конкретной сенаторши.

— Понимаешь, — продолжил канцлер, выдержав приличествующую паузу, — это не твоя вина, что ты не умеешь общаться с женщинами. Тебя этому не учили и даже не пытались.

— Я же джедай! Нам…

Палпатин позволил себе редкое действие, прервал собеседника поднятием руки. Энакин послушно и мгновенно умолк.

— Насколько мне известно, джедаям запрещены привязанности, а не эмоции. Любить же вам наоборот положено.

— Это как? — захлопал глазами парень, шокированный последним и напрочь игнорируя первое.

— Скажи мне, разве не обязан джедай проявлять сострадание ко всему живому?

— Конечно!

— А ведь сострадание — и есть высшая форма проявления любви.

— Ну… наверно вы правы.

Честно говоря, Энакин был далек от всей этой философской мути, ему просто понравилось, что теперь у него имелось красивое самооправдание. Так что вопрос, принимать или нет такую трактовку, перед ним не стоял. Парень с радостью согласился. Сразу и со всем. Кивнув тому, что увидел на лице мальчишки, Палпатин продолжил.

— С женщинами надо быть смелей и настойчивей. Не хами, таких не любят, но прояви твердость, мужество и никогда не отступай. Помни, если тебе сказали «нет», это почти всегда означает «может быть». Отступись, не лезь напролом. Поищи другой путь. Женщины почти всегда сомневаются в том, чего хотят. Они ветрены, подобно воде точат камень, но при этом легко меняют свое мнение со временем. Не перегибай, помни, ветви гнутся, но распрямляются всегда, когда остаются целыми.

— Это как в бою на мечах?

— Вроде того, — вздохнул Палпатин, сетуя на то, что несколько увлекся и излишне растекся мыслью, уподобившись наставникам. — Я ведь не джедай, но знаю, что женщины не просто ушами любят, как разные недалекие личности говорят, они искренность ценят, а уж как фальшь чувствуют, слов нет.

— А…

— Просто поверь, что любишь, будь настоящим джедаем, сострадай, жалей, сочувствуй, помогай искренне. Против такого никто не устоит.

— Спасибо, ваше превосходительство господин Канцлер, — расцвел Энакин.

— Эх, молодость-молодость, где мои семнадцать, тридцать, сорок лет, — добродушно улыбнулся Палпатин, одобрительно сжав плечо избранного. — Помни, привязанность орден запрещает, но если не знает о ней общественность, то и шума не будет.

Повеселевший Энакин усмехнулся, канцлер пародирующий Йоду — это было забавно, тем более что вышло похоже.

— И вообще, если что, всегда можешь рассчитывать на мою помощь. А сейчас прости, мне придется поработать, — указал на стол Палпатин.

— Простите, я так вас задержал… — тут же засуетился Энакин, впервые обратив внимание на время.

— Ничего, ты позволил мне отдохнуть и почувствовать себя не таким старым и пыльным крючкотвором, сидящим в этом кабинете словно в затхлой норе. Напомнил о молодости и веселых денечках. Спасибо тебе за это, Энакин.

— Ну что вы, я… — парень совсем стушевался, — пойду.

Когда за спиной избранного закрылась дверь, на лице Палпатина играла знакомая квадриллионам разумных улыбка. «Ничего, из юношеских комплексов и маний, при помощи войны и страданий, я взращу великого ситха», — думал Дарт Сидиус, ставя одобрительную резолюцию на выделение части средств личного фонда для закупки кораблей серии «АА». Именно они стали основным транспортом, перебрасывающим беженцев из охваченных сепаратизмом миров. Казалось бы, ну какая мелочь и ерунда, вот только, одно дело новости, и совсем другое, слова соседа о том, как он в город ездил и беженцев видел. Второе разом далекую проблему близкой и чуть ли не своей делает.

Пока переквалифицировавшиеся в разнорабочих В-1 помогали восстанавливать станцию, а искины анализировали информацию из ее банков данных, я решал вопрос с нанимателем. Проще говоря, связался с господином Самнором.

— Мистер Свез, рад наконец-то получить от вас весточку, — усмехнулся Кар Талик. — Надеюсь ваш спешный отлет был удачен?

— Вполне, сэр. Я хотел бы извиниться за излишне вольную трактовку нашего договора и превышение полномочий. Готов вернуть корабли и выплатить компенсацию.

— Можете оставить их себе, мне они без надобности, и даже во вред будут. Хватит и того что есть.

— Простите, сэр, но я вас не совсем понимаю.

Мягко говоря, такой ответ меня изрядно удивил.

— Скажем так, — огладил бакенбарды Самнор, — я совсем не против уголка, тихого и безопасного, где мне будут рады.

— Я что-то упустил? — решил не играть словами и спрашивать прямо.

— Похоже упустили. Вам известно, что в сенате обсуждается идея возрождения армии?

— Нет.

Не скажу, что прям холодок пробрал и шерсть зашевелилась, но где-то около того.

— А между тем, вопрос вынесен на рассмотрение комиссий. Экспертное заключение будет однозначным. С одной стороны, сенаторы боятся сепаратистов. С другой — им платят большие деньги те, кто рассчитывает стать поставщиками.

— Понятно. Полгода-год и вопрос об армии станет законом. Пойдет на рассмотрение, а то и сразу голосование.

— О годе не может быть и речи, — качнул головой Самнор. — Раньше все будет.

— Если Республика начнет создавать армию, дело закончится войной.

— Это само собой, терпеть конкурента сенаторы не станут. Не такого серьезного. Десятки, ну сотни миров еще туда-сюда, но не тысячи и десятки тысяч, да еще и единым фронтом выступающих.

— Я это прекрасно понимаю, сэр.

— Не сомневаюсь.

Помолчали. Довольно синхронно, хоть и в разном ритме, поотбивали пальцами замысловатые мотивчики. Он по столу, я по подлокотнику. О чем думал Самнор, не скажу, хоть в общем и целом мне ход его мыслей был понятен. Видимо в силу того, что мыслили мы схоже.

— Третьей силой нам не стать, сэр. Я тут фактически субсектор небольшой подмял, но он довольно дикий.