Против течения (СИ) - Рогов Борис Григорьевич - Страница 32

— Предлагаю домой ползти! — прокричал Олег.

— В колонну по одному на четвереньках, шагом — марш! — Это уже Витя Мосягин присоединился к компании, стоя на четырёх костях.

— Ура! Вперёд! К победе эффективности и качества! — завопила Ирка Рудинская и вскочила на Витька верхом. Тот не ожидал, такого поворота и завалился в сугроб. Вадик подкрался сзади, к еще стоявшим девочкам, и столкнул их в общую кучу.

— Вадим! — Завопила Калашникова, — вот, зачем так делать?

Она хотела сказать что-то ещё, тут же была повалена окончательно в копошащийся клубок тел.

Наконец, все смогли подняться и, уцепившись друг за друга, двинуться провожать девчёнок. В такую погоду нельзя было позволить им добираться до дома в одиночку, поэтому провожаем всех по очереди.

— Жаль, что Борька ушёл раньше, — сокрушался Олег, — какой отличный материал для газеты мог бы получиться! Просто блек! Тут тебе и юмор, до упаду, тут и интрига, и драма с комедией.

— Ты возьми и сам напиши, или во! Идея! — нар-р-рисуй в виде нескольких картинок, как помнишь, в «Веселых картинках» были истории про веселых человечков. — Подает идею Коновалов. — Раскадровка, как для фильма, про водку, нах, можно пропустить, а вот танцы на льду будут как раз в тему. Фотки бы тоже были бы, — зашибись, но сейчас всё равно темно, так что лучше карандаша ничего не придумаешь.

— Не-е-е, Вадик, это же надо кучу времени потратить, а где у нас сейчас свободное время? Мне вот ещё месяц на подготовительные ездить, хорошо, что русский с литературой отпали. Остались только рисунок и черчение.

— Олег, а ты… это… в ар-хер-тер-т-турный собрался? — это встревает, заплетающимся языком Ирочка Рудинская, висевшая на руках Вадима и Олега.

— Ира, спи дальше, не встревай в мужские разговоры. Скоро уже будешь дома.

— Когда это Ира мешала? — обижается Рудинская. Она перебрала в этот раз, поэтому реакция у неё слегка заторможена. — Ир-ра всегда всем помогает! Вот. А вы дураки!

— Ира, проехали, вот уже твой дом. Тебя до подъезда или до кроватки довести?

— До кроватки конечно, а кто из вас будет помогать мне, раздеваться, вы тут сами решите, — кокетничает девчонка.

— Нафиг, нафиг, мы твою мамашу знаем, она за такие раздевания нам бошки быстро открутит. Мы тебя в подъезд впихнем, а дальше ты уже сама.

— Фу, какие вы не воспитанные, противные дураки, и ни разу не рыцари, вот!

Изобразив движением плеч верх презрения, Ирка скрывается за дверями подъезда. Остальная компания продолжает проводы.

— Народ, а представляете, уже осенью, мы не будет так весело праздновать разные праздники, — вдруг печально замечает Калашникова.

— А кто нам рискнёт запретить? — резонно замечает Витька.

— Кто-кто, конь в пальто! Мы будем учиться в разных институтах, в других компаниях, и на одноклассников наверняка времени уже не останется.

— Велика беда! Будет желание, нах, сможем и собраться, а не будет, так и собираться незачем. — Подводит итог грустным мыслям Коновалов. — Кто со мной, тот герой! — кричит он и с разбегу катится по скользкой ледяной полосе. Вся компания с дикими криками несётся в след за ним.

…

В середине апреля весь комитет комсомола нашей школы был мобилизован на важное мероприятие — приём новых членов ВЛКСМ. Вернее фильтрация всех кандидатов с выдачей им рекомендации для вступления. Само вступление происходило в райкоме, там билет вручали. Идеологи партии считали, что пока неокрепший детский мозг ещё некритично впитывает, следует охватить, как можно больше детей-подростков. Позже сделать это будет уже сложнее, человек с возрастом склонен меньше доверять и больше думать, его сложнее уговорить на не нужные ему действия.

Вступление обычно происходит в два потока: в седьмом классе ко дню рождения Ленина, для тех, кто достиг 14 лет к этому сроку, и в восьмом к годовщине Октябрьской революции.

К весеннему приёму мы с Адониной готовим последний в этом году выпуск газеты. Помимо обычных рубрик в этот раз много внимания мы уделили разговорам с новыми комсомольцами.

Изюминкой стали интервью с комсомольцем ещё тридцатых годов стареньким математиком Дмитрием Иванов Козловым и с отличницей Танечкой Донцовой из 7 А». Особенно материал заиграл, когда я смешал два интервью в одно. Такая перекличка поколений. Отправил в «Молодость Сибири». Из газеты позвонил главред, похвалил, пообещал дать в газету уже в мае.

Много сил и времени у нас отнял процесс выдачи рекомендаций от комитета комсомола, вступающим в ряды. В этом году четырнадцати лет достигли целых 52 человека. Каждого надо выслушать, каждому надо вопрос задать, проголосовать за каждого. Почти три часа угробили. Всё равно рекомендации дали всем. У райкома тоже план. Почему бы не выдать рекомендации по характеристикам? Или ещё лучше, по заявлению. Написал заявление, билет получил и готово. Всё равно процедура формальная.

— Наталья, какие основные принципы демократического централизма ты знаешь?

— Ольга, ты помнишь, сколько орденов имеет комсомольская организация?

— Владимир, можешь ли ты назвать комсомольцев героев Советского Союза?

И так далее, и тому подобное. Комитетчики позволяют себе по традиции немного пошутить, задавая провокационные вопросы:

— Александр, сколько комсомольцев участвовало в штурме Зимнего?

— За какие заслуги был вручен седьмой орден?

Дух рутины пропитывает всё это казённое мероприятие. Вот если бы принимали не всех подряд, а только за какие-то очевидные заслуги, возможно приём проходил бы более живо.

…

Апрель с его грязью, холодным ветром и синим, как будто, промытым небом. Но для дворницкой работы это, наверное, самое тяжелое время в году. Весь мусор, вся сажа, прячущиеся под снегом, бесстыдно вылезли наружу. Двух часов в день мне уже не хватает, приходилось выходить в половине седьмого и в ритме вальса сгребать черный от сажи снег. В школу прихожу в мыле, как лошадь цирковая.

Как-то по дороге домой Вадим затеял интересный разговор.

— Мужики, а вот, нах, закончим мы школу, пройдет время и память останется только у нас в мозгах, нах.

— Вадик, это ты к чему дело ведешь, — спрашиваю я его.

— Ты что, дурак что-ли? Что тут непонятного? — Олег тоже вступает в беседу. — Вадим же про фотоальбом говорит! По-моему, идея класс!

— Возиться только много придётся. — Начинаю я рассуждать. — Представь себе, надо же наснимать фоток не меньше трех-четырех десятков. Это значит с учетом брака, отснять надо будет плёнок шесть. Плёнки надо проявить, отобрать подходящие, напечатать в тридцати экземплярах, отглянцевать их, купить альбомы и аккуратно вклеить. Офигеть, работы сколько!

— Поделим на всех желающих. Одному, конечно, с этим не справиться. Деньги пусть родители из выпускного фонда выделяют. Тут не так уж много надо. Фотать, предлагаю нам втроём. По паре пленок отснимем. Каждый свои плёнки пусть проявляет. Проявка много времени не займет. Потом мочалок наших позовём, типа, негативы отсматривать для печати. Вина возьмём, дринкнем, потом мочалок выгребем. — Фантазия Коновалова не знает границ.

— Ну, кого ты там гребсти то собрался? Лупоглазую Калашникову? — Олег весьма критичен к нашим девочкам.

— В темноте то, нах, не всё ли равно, лупоглазая или луноликая? Тупая или острая, для гребли тоже как-то без разницы, была бы дырка. — Вадик прелестно циничен, как всегда. — Вы, пацаны, как хотите, а я постараюсь кому-нибудь вставить.

— Дело хозяйское, с таким настроением у тебя точно получится, ты только смотри, фиксаж на хрен не опрокинь. А то зафиксируется процесс, придётся потом скорую помощь вызывать.

Мы гогочем над нарисованной Олегом картинкой.

Уже на следующий день я беру в школу свою старенькую «Смену-8». Отличный аппарат для неумех вроде меня. Поставил диафрагму на минимум и всё, четкость обеспечена. Правда, снимать при такой диафрагме можно только на улице и при хорошей погоде. В помещении приходится манипулировать с выдержкой и расстоянием. Тем не менее плёнка одна улетела за день.