КК. Книга 10. Часть 1 (СИ) - Котова Ирина Владимировна - Страница 11

Ученик вид имел одновременно упрямый и виноватый, но принцессу на руках держал крепко и появление учителя встретил, не дрогнув. Положил свою ношу на скамью, с достоинством поклонился.

Аура младшей Рудлог пульсировала лотосообразным сплетением Огня и Разума, а сияющий фиолетово-желтым цветок самого Вей Ши был раскрыт и крепок — Четери отметил это с удовлетворением. Юный тигр вступал на путь зрелости.

— Мастер, — ученик расправил плечи, и лицо его снова стало спокойным, — прости, что вернулся сюда, не выполнив твое условие. Я уйду обратно, но прежде нужно отнести эту девочку в Пьентан. К моему деду, — добавил он тише, оглянувшись на дракона, который принес их сюда. Тот приглушенно вопросительно рыкнул.

— Благодарю, Вери, — отозвался Владыка, — я позабочусь о моей гостье, а юный Ши расскажет мне все. Можешь лететь.

— Спасибо за помощь, благородный Вери, — твердо и слегка высокомерно вторил ему Вей Ши. — Я забыл попросить настоятеля Оджи отправить кого-то вместо меня навестить феби Амфата. Прошу, — это он выдавил с трудом, — передай ему мои слова.

Дракон качнул огромной башкой и, хлопнув крыльями, поднялся в небеса.

Чет, все это время державший над Каролиной руки, нахмурился.

— Что с ней? — спросил он недоуменно. — Ее вита сгорает, как при непосильном колдовстве, но она не колдует сейчас.

— Мастер, ты — и не понимаешь? — Вей Ши взглянул на него с таким недоверчивым изумлением, что дракон усмехнулся.

— Мои знания ничтожны по сравнению с тем, что я не знаю, юный Вей. Я вижу усиление стихии Разума в ее ауре, но не знаю, в чем причина ее состояния. Пока мы ждем ее отца, расскажи мне, что это значит. Несколько минут у нас есть. Я же, прежде чем лететь, добавлю ей виты, чтобы не допустить истощения.

Четери, положив руку на солнечное сплетение девочки, дрожащей и горячей, как камень в летний зной, вливал ей жизненную энергию и слушал наследника, удивленно покачивая головой, — тот по-военному кратко, что было особенно мило драконову сердцу, за пару минут рассказал все, что произошло. Ближе к концу, когда Вей нехотя признался, что услышал предсказание про своего деда, и поэтому не закончил блокировку, решив посмотреть, что видит девочка, а потом уже засмотрелся на видения и не вытащил ее вовремя, раздался скрип дверей, выходящих во внутренний двор, и послышались быстрые шаги. К ним по лазурной плитке двора приближался Святослав Федорович — лицо его было бледным. За ним плавно двигалась Светлана — в руках ее был кувшин, закрытый лепешками. Чет мягко улыбнулся ей: его женщина всегда понимала, когда и кого нужно накормить. Вот и сейчас, пока отец маленькой провидицы тревожно гладил ее по голове и звал "Каролина, Каролина", Света протянула нехитрое угощение ученику.

— Это молоко и лепешки, — сказала она с заметной жалостливостью в голосе. — Бери, поешь.

— Я не голоден, — буркнул гордец.

Чет, не отнимая рук от солнечного сплетения Каролины, за происходящим наблюдал с любопытством, не вмешиваясь. Света не стала уговаривать, прижала кувшин к выпирающему животу, вздохнула, разворачиваясь, чтобы поставить на бортик фонтана. Сама тяжело села рядом.

Прямой как палка Вей задирал голову все выше, но взгляд его то и дело обращался к кувшину и лепешкам. Потом он хмуро и голодно покосился на Мастера — и Чет сжалился над глупым мальчишкой.

— У нас говорят, что не принять угощение из рук женщины в тягости — значит оскорбить Великую Мать, — сказал он с намеком и отвернулся, чтобы посмотреть состояние девочки после вливания виты. Маленькая Рудлог перестала дрожать и больше не полыхала жаром. Но Чет уже видел, что это ненадолго, — жизненной энергии она сейчас потребляла больше, чем было у нее, и не будь поддержки, уже бы сгорела.

— Я с благодарностью приму пищу из твоих рук, почитаемая жена Мастера, — услышал он глухой голос ученика и усмехнулся, хотя говорил тот с таким трудом, будто одновременно себе пальцы ломал.

Святослав Федорович, опустившись рядом с дочкой на колени, держал ее за руку, наблюдая за действиями Чета и не мешая ему. Когда дракон отодвинулся, отец с тревогой погладил ее по щеке, по голове, и неуклюже, придерживая культей, прижал к себе.

— Владыка, что с ней случилось? — он перевел взгляд на пьющего молоко Вея и сразу нахмурился.

— Он не виноват на сей раз, — мирно проговорил Четери. — Он просто принес девочку сюда.

— На самом деле я виноват, Мастер, — Вей Ши отставил кувшин и снова задрал подбородок. Но губы кривились: переживал. — Я же рассказал тебе. Я пытался прощупать ее… понять, кто она. И спровоцировал прорыв дара. А потом предпочел увидеть то, что видит она, а не вытащить ее.

Святослав Федорович внимательно и задумчиво посмотрел на него, и ученик угрюмо отвернулся.

Чет недовольно, но спокойно покачал головой.

— Я мало встречал людей, которые смогли бы отказаться узнать судьбу родного человека ради неродного. Ты к ним не относишься. Как видно, не относишься и к тем, кто может смирить любопытство и не использовать ради него способности, данные богами.

В его словах не было упрека, но Вей сжимал губы и бледнел.

— Я научу тебя еще, что владеть оружием — это значит большую часть времени держать его в ножнах, — продолжил Мастер беззлобно. — Но в том, что у девочки проснулся дар, ты по-прежнему не виноват. Он у нее уже был, и я, как и ее отец, об этом знал. Я не видел такого ранее, но понимаю, что это бы рано или поздно все равно произошло.

Каролина глубоко вздохнула, губы ее зашевелились — но она не издала ни звука.

— Благородный Святослав Федорович, — сдержанно позвал наследник, — позвольте мне помочь ей. Нужно снова блокировать ментальные точки. Иначе она опять начнет вещать и сгорит очень быстро.

— Хорошо, — Святослав аккуратно уложил дочку обратно, тяжело поднялся. — Владыка, у меня просьба к тебе. Нужно как-то сообщить Ангелине об этом.

Вей, уже склонившийся над маленькой провидицей, с удивлением покосился на ее отца, но ничего не сказал. Чет усмехнулся — наследника ждало серьезное открытие.

— Я сейчас пошлю зов Нории, — сказал он Святославу Федоровичу. — Нам нужно лететь в Йеллоувинь, там девочке помогут. Послушник Вей расскажет тебе все по пути, а Ангелина с Нории, думаю, сразу вылетят за нами.

Восьмое апреля, Истаил, Ангелина

"…Марина, к тебе в Дармоншир вылетают шесть драконов, в том числе и Энтери, брат Нории, с женой. Я знаю, что ты окажешь им надлежащий прием, и надеюсь, что они облегчат ваше положение.

Спасибо за остроумную идею общаться с помощью огнедухов. Следующими, кому я напишу письма, будут Полина и Мариан. Ты очень помогла мне, потому что без связи я была как без рук.

Пожалуйста, милая, береги себя. Никак мне не верится, что скоро ты станешь мамой, а теперь, оказывается, и двоих детей. Это удивительно, правда? Я так счастлива за тебя. Но ты же понимаешь, что теперь ответственна и за них? Мне очень тяжело думать о том, что ты в твоем положении вынуждена вкалывать иглы, и я очень бы хотела снять с тебя эту ношу. Хорошо, что осталась всего одна, это немного успокаивает мою совесть и тревогу за тебя и Полли.

Я знаю, что опять пытаюсь воспитывать тебя, прости мне это, Марина. Это от большой любви к тебе. Ты, конечно, не сможешь сидеть без дела, но вдруг теперь, когда в госпитале будет достаточно виталистов, у тебя получится больше отдыхать… И я очень хочу посмотреть на тебя в роли матери и, признаться, на Лукаса в роли отц… "

Скрипнула дверь — в кабинет зашел Нории. Ани, не дописав, поднялась — сердце кольнула тревога.

Они вылетели в Йеллоувинь через минуту, вслед за Четом и Святославом Федоровичем. Неотправленное письмо к Марине так и осталось лежать на столе.

ГЛАВА 4

Йеллоувинь, Пьентан

На Туре вступал в свою силу сезон Желтого ученого, и вотчина его, Йеллоувинь, цвела от северной тундры до южных тропических лесов. А столица, Пьентан, в апреле набиралась такого великолепия, что со всех стран приезжали сюда люди посмотреть на нее. Цвели яблони и вишни, горьковатой нежностью пах жасмин, ажурные мостики, соединяющие величественные серые небоскребы, оплетала покрытая белыми звездочками зеленая лоза. Деревья, окутанные дымкой, медленно роняли лепестки в каналы, окрашивая их в белый, розовый, красный и голубоватый, и по цветной глади под округлыми мостами неслышно скользили черные лодки; лодочники в широких соломенных шляпах работали веслами и перекрикивались тонкими голосами.