Воскресшая из пепла. Россия. Век XVII - Золотарев Владимир Антонович - Страница 46

Прежде всего он представил чертеж Камчатки. В своем отчете Атласов сообщил интересные сведения о Камчатской земле, быте и хозяйственной деятельности ее населения, а также о Курильских островах, через которые путь лежит в «зело чудное Нифонское царство» (Японию). «Камчадалы, — писал Атласов, — державства великого над собой не имеют…». Позднее эти сведения были подтверждены С.П. Крашенинниковым. Владимир Атласов поведал также о климате, растительном и животном мире, минеральных источниках полуострова. На основании его отчета тобольский служилый человек С.У. Ремезов составил карту-чертеж, которая является одной из древнейших карт Чукотского полуострова, Камчатки и Курильских островов. За присоединение Камчатки к России В. Атласов по решению правительства был назначен туда приказчиком.

Походы В. Атласова и Л. Морозко (1696–1699) имели не только научное, но и большое практическое значение. Они открыли и присоединили Камчатку к Русскому государству, положили начало ее освоению.

Успехом русских землепроходцев в освоении огромных пространств от Урала до берегов Тихого океана способствовали огромная энергия и настойчивость землепроходцев в сочетании с миролюбивым отношением к местному населению. Всего за 70 лет к европейской части Русского государства без применения военной силы была присоединена огромная часть земли.

Землепроходцы открыли дорогу русским крестьянам и ремесленникам, которые строили города, поселки, прокладывали пути, способствующие сближению разобщенных народов. Русские крестьяне налаживали на новых землях пашенное земледелие.

Во взаимоотношениях русских людей с местным населением совершенно отсутствовала национальная и расовая рознь. Сближение русского и местного населения происходило посредством не только браков, но и экономических отношений, отмечал А.П. Щапов.

Любопытные наблюдения записал известный русский писатель И.А. Гончаров, проезжая по Якутии в 1854 г.: «Не веришь, что едешь по Якутской области… — так оживлены поля хлебами, ячменем… Хлеб уже в снопах, сено в стогах…». «Исправные (богатые) якуты живут здесь, — сказал он (ямщик Егор Петрович Бушков) только в ответ на замечание мое о богатстве стороны (в окрестностях Амгинской станции)». При встрече с бытом поселенцев И. А. Гончаров с трудом мог отличить русского от якута. С юмором он описывал такие сценки, когда вдруг ни с того ни с сего «русский якут» переходил на якутский язык. «Егор Петрович… встретив в слободе какого-то человека, вдруг заговорил с ним по-якутски. „Это якут?“ — спросил я. — „Нет, русский, родной мой брат“. — „Он знает по-русски?“ — „Как же, знает“. — „Так что ж вы не по-русски говорите?“ — „Обычай такой…“» Гончаров делает пометку: он русский родом, а по языку якут, а дабы не запутаться в происхождении, на следующей станции он отметил: «Явилось четверо якутов, настоящих якутских якутов, и живо запрягли (лошадей)». Знание местного языка было обычным делом, и Гончаров записал, что когда на станции русский староста и сибирский старожил заговорили по-якутски, «я так и ждал, что оба они меня спросят: „Говорите по-якутски?“, и кажется, покраснел бы, отвечая: „Нет, месье“»[61]. В свою очередь, якуты гордились знанием русского языка[62]. Аналогично сближение русского и местного населения происходило и в других районах Сибири и Дальнего Востока.

С приходом русских людей прекратились межплеменные столкновения, упорядочивались взаимоотношения различных народов, населяющих Сибирь и Дальний Восток. Более того, эти народности перестали подвергаться набегам и грабежам военно-феодальных государств — Маньчжурии и Джунгарии. Не случайно народы Сибири и Дальнего Востока, особенно по южным границам, обращались к русскому правительству с просьбой ставить на их землях укрепленные городки с русскими гарнизонами. Конечно, нельзя отрицать и того факта, что достижению плодотворных результатов совместной экономической и культурной жизни народов Сибири и Дальнего Востока мешала политика царизма, проводившаяся сибирской администрацией. От произвола и грабежа «сибирских сатрапов»[63], как их называла даже официальная пресса, особенно страдало трудовое русское и местное население. Отдаленность мест, плохой контроль со стороны центрального аппарата позволяли сибирским воеводам злоупотреблять властью, несмотря на то что их назначали на пост всего на три года. Так, иркутский воевода А. Савелов своим мздоимством довел бурятское население, «миролюбивое по натуре»[64], до открытого противодействия его власти. Не лучшим образом воевода относился и к русскому населению. Забайкальские казаки, несшие службу на границе, перестали получать от него жалованье и провиант. Посланцы казаков, преодолев большие трудности, прибыли в 1696 г. в Иркутск выяснить с воеводой отношения. Савелов пошел на обман. Прибыв на струг к приехавшим казакам, он привез им пищу, вино и обещание, что утром выдаст причитающееся им жалованье и провиант. Истощенные казаки, отведав яств, крепко заснули, а утром увидели, что их струг ходко несется по быстрой реке к Ангарским порогам. Ночью воевода приказал перерубить канаты, чтобы спящие на струге посланцы погибли на камнях порогов. С большим трудом казакам удалось спастись.

В это время в Иркутск был направлен воеводой Семен Тимофеевич Полтев с женой и сыном, но по дороге вновь назначенный воевода скончался. Тогда иркутяне своею волей поставили воеводой двухлетнего сына Полтева, который благополучно «управлял» весь срок — с 1696 по 1699 г. — под руководством И. Перфильева. «Московский Сибирский приказ молчанием одобрил решение жителей»[65].

Бездушное отношение царской администрации к нуждам сибиряков еще больше объединяло русское и местное население. В лице русского трудового народа буряты и якуты, тувинцы и эвенки, ханты и манси находили себе мощного союзника в борьбе с угнетателями, будь то царская администрация или племенные князьки.

В период освоения огромных пространств Сибири и Дальнего Востока закладывались основы дружбы между коренным населением и переселенцами — простыми русскими людьми, крестьянами и ремесленниками. Русский народ принес коренному населению окраин России свои более совершенные формы хозяйства, орудия производства, умение, навыки. (Их целесообразность подвергается сейчас сомнению некоторыми учеными и политиками.) Но бесспорно одно: русский народ стал надежным защитником малых народов, находившихся под угрозой порабощения и уничтожения жестокими завоевателями — феодалами других стран. Благодаря дружественным связям между народами, населявшими страну, укреплялось не только международное положение, но и обороноспособность Русского государства.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

XVII век для России был исключительно тяжелым. Он начался с иностранного вторжения и осложнился народным взрывом против феодалов-крепостников, отменивших в 80-х гг. XVI в. право крестьян на уход от того или иного феодала (Юрьев день), и усилившейся эксплуатации трудового населения. Борьба народа с боярством переплелась с героической защитой родной земли от посягательств иноземных захватчиков. В небывало тягчайших условиях русский и другие народы сумели найти в себе силы и отстоять независимость Родины.

Именно в этот период все население России активно включилось в борьбу за освобождение страны от интервентов. Было создано народное ополчение, которое взяло в свои руки всю полноту не только военного руководства, но и исполнительной власти. По существу, было создано временное правительство национального спасения в лице «Совета всей земли». Возглавили народное движение патриоты Дмитрий Пожарский и Кузьма Минин. Вместе с русскими людьми деятельное участие в освободительной борьбе приняли татары, марийцы, чуваши и другие народы Поволжья и Севера России. Опираясь на всенародную поддержку, славные сыны России очистили страну от захватчиков, восстановили русскую государственность. И эта борьба за освобождение Руси имела логическое продолжение — русские войска вступили в войну за избавление украинского и белорусского населения от угрозы порабощения и уничтожения со стороны как польских магнатов, так и Крымского ханства — вассала султанской Турции.