Казнить нельзя простить (СИ) - "RoksenBlack / Roksen Black" - Страница 3

— Гарри!

Гермиона увидела его издалека и, вырвавшись из объятий Рона, побежала в ту сторону. Лицо друга было хмурым и напряжённым, словно он что-то решал в уме.

— Что случилось?

Она тоже заметила его состояние и как всегда обеспокоенно обняла, после чего сразу же отпрянула, всматривалась в грязное лицо. Оно на секунду расслабилось в её руках, и Гарри со странным блеском в глазах посмотрел на Рона, который медленно приближался к друзьям.

— Надо обсудить то, что я узнал в Омуте памяти. Рон, прикрой, мы быстро, — бросил Гарри и, чтобы друг ничего не успел возразить, взял Гермиону за руку и потащил в полуразрушенный замок.

Рон обиженно смотрел на свою вроде как девушку. Ей, похоже, было абсолютно плевать на поцелуй — настолько безропотно пошла она вслед за Избранным.

========== Глава 2. Окружной магический госпиталь имени Х. Лори ==========

— Гарри, не тяни так сильно… Боже, замок в ужасном состоянии! Что же нам делать?

Он втянул её в пыльный кабинет — в этом помещении ещё не выбили двери и окна, но сражение здесь явно происходило. Некоторые парты были раскурочены в щепки, а в окнах зияли дыры. Гарри запер двери заклинанием и на мгновение замер. Он бросил быстрый взгляд на Гермиону и снова отвёл его в сторону.

— Пожалуйста, расскажи, что с тобой происходит?

— Можно твою палочку? — спросил в ответ на это Гарри и протянул руку.

Если она и удивилась, то у неё и мысли не возникло отказать Гарри, ведь он так часто пользовался её оружием.

Он, мрачный и закрытый на все внутренние замки, теперь уже двумя палочками запечатывал кабинет, ограждая его от посторонних звуков, а затем повернулся к Гермионе.

Его взгляд пугал. Сердце ухнуло вниз, и она отшатнулась, но взяв себя в руки, обхватила его лицо своими ладонями.

— Гарри. Поговори со мной. Скажи мне, что ты видел в омуте?

Но вместо того, чтобы ответить, Гарри поднял руки и взял в них её ладони, крепко сжав. Затем он резко развернул Гермиону спиной к себе. От неожиданности и силы его хватки она вскрикнула и задёргалась.

— Гарри, что случилось? — она застыла и в голове мелькнула страшная мысль. — Ты не Гарри!

— Я Гарри, Гарри Поттер, — прошептал он, тисками сжимая её руки и касаясь холодными губами шеи.

— Врёшь! — ещё сильнее забилась она в его руках, всеми силами пытаясь вырваться. — Тогда скажи, что сделал Рон во время испытания на пути к философскому камню?

— Он пожертвовал собой в шахматной партии, сделав ход конём, чтобы мы с тобой прошли дальше, — ответил Гарри, втягивая носом запах Гермионы и прикусывая кожу на шее.

У неё голова пошла кругом, не в силах поверить в происходящее она прохрипела:

— Гарри?

— Ты ведь любишь его, да? Любишь Рона? Он тебя унижал все эти годы, но ты всё равно его любишь, а я тебе не нужен! — зарычал он ей в ухо.

— Гарри, перестань нести эту чушь и отпусти меня! Немедленно! — она отчаянно забилась всем телом, как птица, запертая в клетку.

Гарри вышел из-за её спины, но руки так и оставил связанными, но уже магическими путами. Она всхлипнула от страха и побежала к двери. Дверь была, конечно, закрыта, и Гермиона ударила по ней ногой, вскрикивая от боли. Она развернулась к Гарри, тяжело дыша, вся пылая гневом и закричала, что есть сил:

— Помогите! Помогите!

Гарри подошёл ближе и заговорил успокаивающим голосом:

— Прости. Я должен умереть через час, вернее, уже меньше и на нежности особо нет времени. Но я постараюсь сначала доставить удовольствие тебе. Ты знаешь, я ведь умею это делать.

— Что ты несёшь?! Какое удовольствие?! — она попыталась пихнуть его всем корпусом, но реакция ловца не подвела. — Отпусти меня, пока я не проломила твою тупую башку, и с чего ты вообще взял, что должен умереть?!

Он коснулся палочкой своего виска.

— Я долбанный крестраж, — горько усмехнулся он. — И должен умереть, но сначала, перед тем как вы с Роном будете счастливы, ты должна подарить мне себя. Я так долго этого хотел.

Она яростно закричала, зарычала, требовала отпустить её, умоляла, угрожала, но всё было тщетно. Гарри действовал методично, словно был не в себе. Он просто поднял её отчаянно сопротивляющееся тело с необычайной силой и положил на ближайший стол — две соединённые заранее парты.

Он развернул её и резко стянул джинсы вместе с бельём, как будто не замечая криков о помощи. Её руки оказались у неё над головой, и когда она снова очутилась с ним лицом к лицу, то сделала рывок, но он был быстрее, приклеив их заклинанием к столешнице. Слёзы непрерывно текли из глаз, и она дёргала ногами, но он сжал пальцами щиколотки и поцеловал одну, а затем вторую, перед тем как полностью пригвоздить Гермиону к ложу насилия.

Она громко взывала к их давней дружбе и к его разуму. Ещё через мгновение Гарри задрал кофту и дрожащей ладонью погладил небольшую грудь. Его другая рука пробралась между её ног, пальцами раздвигая розовые складочки. Она захлебывалась собственными рыданиями, пока он терзал губами её грудь, живот, спускаясь всё ниже…

— Прости меня, я не могу остановиться.

— Гарри, пожалуйста, не надо!

Он только мельком на неё взглянул и вонзился губами в не тронутую никем щель.

Гермиона вырвалась из плена Омута памяти, больше не в силах на это смотреть и тяжело опустилась на пол. Её трясло, грудь разрывалась от боли. Она не понимала сама себя. Зачем она вспоминает, почему просто не выкинуть Омут памяти и забыть! Что-то держит её там, в том кабинете, словно она до сих пор связанна его магическими путами.

Она прекрасно помнила, что было дальше: свои постыдные стоны удовольствия, боль от проникновения чужеродного органа, желание снести Гарри голову, отчаяние, когда увидела его мёртвым, облегчение от того, что он оказался жив, гордость от его невероятной победы.

Он подбежал к ней и стиснул в объятиях, но она тут же вырвалась и хотела только лишь проклясть его.

Как же она этого хотела! Но не смогла.

Да, она услышала про крестраж, но это не помогло ей простить Гарри, понять его поступок. Он обманул её и воспользовался против желания, не дав и шанса на сопротивление и отказ.

Она и вправду любила Рона, но так же любила и Гарри. По-разному, но любила. В тот же день в ней что-то сломалось, и она не знала, сможет ли кого-то ещё полюбить. Она потеряла веру в дружбу и людей, замкнувшись в себе окончательно.

Она перестала содрогаться в рыданиях и наконец встала с пола. На ослабевших ногах Гермиона поплелась в ванну. Холодный душ немного снял напряжение и освежил.

Эта маленькая квартирка с гостиной, соединённой с кухней, и крошечной спальней ей нравилась. Она сняла её по большей части из-за вида из окна — раскинувшийся на много километров мегаполис завораживал её.

Но сам город ей не нравился. Она ненавидела жару и толпы людей, снующих по улицам, но здесь жили её родители. Пусть для них Гермиона Грейнджер и была теперь просто хорошей знакомой, она не могла их покинуть, пока не восстановит память, которую отобрала насильно, чтобы уберечь.

Она переоделась в простое хлопковое платье, завязала тяжелую массу волос в простой узел на затылке, натянула сандалии на плоской подошве и окинула свою квартиру придирчивым взглядом. Ничего ли не забыла?

В гостиной большую часть места занимал огромный дубовый стол. Именно здесь она переводила проклятия и рецепты зелий с самых древних и порой почти никому не известных языков. Заработав определённую репутацию, она работала в своё удовольствие и занималась попытками восстановить память родителям. Для этого были нужны средства, и заказы самых разных волшебников — от шаманов из Сибири до аристократов из Англии — их предоставляли.

Гермиона спустилась по лестнице вниз и вышла из дома в обжигающую духоту. Она зашла в безлюдный переулок и аппарировала в холл окружного магического госпиталя имени Хью Лори. После чего сразу поднялась на пятый этаж и села рядом со входом в исследовательский отдел. Именно здесь составляли экспериментальное зелье памяти, способное помочь её родителям. Правда, пока их потуги не увенчивались успехом. Оно и немудрено, будучи завершённым, это зелье стало бы прорывом в медицине как магической, так и маггловской, и даже в теории могло бы помочь родителям Невилла Лонгботтома.