Правильный конец (СИ) - "RoksenBlack / Roksen Black" - Страница 1

========== Пролог. Утро после победы ==========

Победа. Так много в этом слове. Много радости, потому что всё закончилось, и боли, потому что не вернуть павших на поле боя, что растянулось на несколько лет. Джеймс и Лили Поттеры, Северус Снейп, Сириус Блэк, Регулус Блэк, Римус и Нимфадора Люпины, Альбус Дамблдор, первый свободный домовик Добби и многие другие — все они пожертвовали жизнями, чтобы в небе никогда больше не появилась метка черепа. Гарри винил себя в смерти каждого, но он не мог лечь вместе с ними — нужно было продолжать жить. У него есть друзья и девушка, которым он всё ещё нужен.

Гарри стоял на мосту и смотрел вдаль. На востоке медленно поднималось солнце, озаряя своим светом всю территорию полуразрушенного замка.

«Всё-таки мы победили», — подумал он гордо и вдохнул воздух полной грудью.

Теперь их ждёт спокойная и счастливая жизнь.

Он обернулся, посмотрел на Гермиону и Рона, которые о чём-то шептались, близко склонив головы друг к другу, и улыбнулся Джинни. Она медленно к нему приближалась и неловко улыбнулась в ответ.

— Привет? — девушка положила ладонь на его плечо и слегка сжала. — Ты, наверное, устал?

— Ещё бы он не устал, — весело проговорил Рон, оказавшийся рядом. — Стать героем магической Британии — это тебе не хухры-мухры!

— Я бы ничего без вас не смог, — покачал головой Гарри и благодарно посмотрел на Гермиону.

Она растянула губы в улыбке и протянула к нему руку. Это движение стало настолько привычным и естественным, что Гарри не задумываясь сжал её в своей шершавой грязной ладони.

Он даже не подумал, как это выглядело со стороны. Рука Джинни всё ещё лежала у него на плече, а рука Рона всё так же обвивала талию Гермионы.

Брат и сестра переглянулись, но в их глазах ничего нельзя было прочесть. Сейчас сцена ревности была бы неуместной — слишком крепкой была дружба между их половинками. Тем не менее внутренний дискомфорт отражался в их напряжённых позах и печальных взглядах.

— Джинни! Рон! — Молли Уизли, совсем недавно потерявшая сына и защитившая свою дочь, активно привлекала к себе внимание. — Нам нужно в Нору!

Рон и Джинни неловко попрощались с возлюбленными и ушли заниматься семейными делами, пообещав подоспеть к завтрашнему дню, чтобы начать разгребать завалы, образовавшиеся после битвы за Хогвартс. Гарри же с Гермионой некуда было идти, а в очередной раз быть нахлебниками в семье Уизли они хотели меньше всего.

Гарри размышлял о погибших, о будущей жизни, о том, что уже не уверен, что хочет быть аврором.

Его сумбурные мысли прервала Гермиона, крепче стиснувшая его руку.

В ушах Гарри до сих пор звучал её пронзительный крик, когда его нёс Хагрид. Тогда он был поражён силой этого голоса и теми чувствами, что были в него вложены.

Гарри ведь действительно думал, что не доживёт до этого утра, что это его участь — погибнуть от руки Волдеморта. Единственное, о чём он ни разу не подумал — как воспримут его смерть близкие друзья? Гермиона, Рон, Джинни?

Гермиона… Гарри было очень больно слышать её крик, слышать в нём неподдельное страдание. Он не хотел, чтобы она переживала. Он не хотел, чтобы она снова плакала.

Сейчас он смотрел в её тёплые карие глаза и осознавал, насколько привык к её присутствию в своей жизни, что теперь даже не представлял себе, каково это — просыпаться утром и не слышать её столь родного голоса, зовущего завтракать.

— Я просто засыпаю на ходу, — Гарри снял очки и с силой потёр лицо.

— Знакомое чувство, — кивнула она и брезгливо себя осмотрела. — Пойдём поищем, где помыться и поспать.

— Ты разве не хочешь поесть? В Большом зале, кажется, накрыли праздничный ужин, если его можно назвать таковым.

— Конечно, можно, Гарри. Мы выжили. Мы будем счастливы. Ни одна смерть не была напрасной!

— Ты, как всегда, права. Так идём есть? — в ответ Гермиона отрицательно покачала головой. — Тогда пошли спать… Сколько мы уже не спали?

— Если не ошибаюсь, то двое суток.

— Отлично. Странно, что мы вообще ещё на ногах держимся, — усмехнулся Гарри.

Он потянул Гермиону в сторону замка и на ходу начал прикидывать, какие из помещений могли не особо пострадать.

— Выручай-комната? — спросил он её, проходя мимо бродивших вокруг студентов и профессоров.

— Она сейчас очень опасна, — задумчиво ответила Гермиона, — там всё-таки Адское пламя бушевало, но, судя по всему, это единственный вариант.

Гермиона ещё раз пожала плечами и вдруг споткнулась об один из беспорядочно лежащих булыжников, что некогда были частью стены великолепного холла. Гарри придержал её, заслужив благодарный взгляд.

— Может быть, тебя понести? — усмехнулся он.

— Не думаю, что Рон с Джинни такое одобрят, — порозовела она.

— Не понимаю, с чего бы? Мы ведь друзья.

— Конечно, Гарри, но нести на руках меня не надо. Я вполне могу дойти сама, — тихо посмеялась Гермиона, и они рука об руку стали подниматься по полуразрушенным лестницам Хогвартса, прямиком на восьмой этаж.

Солнечные лучи за окном уже осветили все уголки шотландских земель, окрашивая землю в тёплые золотые краски, напоминая всем и каждому, насколько прекрасен мир, который они себе отстояли.

Сплошь залитая утренним светом стена на восьмом этаже чётко отображала все шрамы, которые получила в ходе сражения с Адским пламенем. Тем не менее местами обугленная лепнина сохранила свою красоту, и Гарри с Гермионой приложили к ней свои ладони. Они просили об отдыхе, о гармонии в душе и сердце, о возможности поразмышлять над будущим.

Их разумы, истощённые многодневным походом, сражением и голодом, мало понимали, чего же они хотят на самом деле, но сердца знали. Они всегда знали.

Проход не открывался почти минуту, и Гарри уже подумал было лечь прямо здесь. Карман приятно грела родная палочка с пером феникса, а рядом была Гермиона. Что, собственно, ещё нужно для полного счастья?

Наконец в стене появился проход.

Гарри и Гермиона немного засомневались, переглянулись, но всё же смело шагнули внутрь и замерли прямо на пороге, в изумлении осматриваясь по сторонам.

«Палатка?!» — подумали они вместе.

Именно такой она была много дней подряд, когда они, будучи одни против всего мира, засыпали и просыпались рядом, надеясь только друг на друга. Единственное отличие было в том, что в стенах, пусть и выглядящих тряпичными, были окна, а лежаки, которые они привыкли считать кроватями, стояли очень близко, на расстоянии не более двух футов.

Над этим странным поведением Выручай-комнаты друзья задумываться не стали и прошли прямиком в душевые, которых здесь, по воле случая, оказалось две.

Вода была тёплая и приятно скользила по грязной коже. Гермиона отчаянно тёрла ноги, руки, живот и даже грудь, стараясь избавиться от грязи как на теле, так и в душе. Им приходилось убивать, и это камнем легло на её совесть. Но она знала, что выбора не было, и вышла из душа чистой, свежей, в одном полотенце и халате, накинутом сверху. Раньше, переодеваясь впопыхах, они с Гарри часто попросту не обращали внимания на тела друг друга. Но не сейчас. Они замерли, рассматривая блестящую от влаги кожу, мокрые волосы и осоловелые глаза, и вдруг одновременно рассмеялись.

— Как же давно я не видел тебя чистой.

— А тебе снова пора подстричься.

Гарри с Гермионой наконец опустились на походные лежаки. Они повернулись друг к другу, и между ними повисло молчание.

— Я рад, что Рон наконец пришёл в себя. Он давно должен был рассказать тебе о своих чувствах.

— Пожалуй, — отвела взгляд Гермиона и сразу вернула, после чего тонко улыбнулась, в который раз озаряя своим светом тёмную душу Гарри. — Знаешь, думаю, ты будешь очень счастлив с Джинни.

— Я буду счастлив, если и вы с Роном будете рядом. Кто же знал, что всё так сложится?

— Никто, Гарри, — тихо сказала Гермиона, прикрывая глаза. — А ведь могло всё случиться совсем по-другому.

— По-другому? — удивился Гарри. — Это как?