Обреченные стать победителями (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 41

– Привидится же… – в страшном конфузе пробормотала я и вернула ящичек на место.

Едва прилегла, прикрылась одеялом, блаженно смежила веки, настраиваясь на сон, как комната сотряслась от душераздирающего рыка-мычания. Казалось летающая корова спряталась под кровать, застряла и теперь злобно орала, требуя выпустить ее на волю.

Амулет! В мгновение ока я подлетела к стулу, на котором висели изгвазданные в лабиринте штаны, вытащила из кармана оплетенный кристалл, мерцающий в темноте розоватым светом.

– Да чтоб тебе пусто стало, Верден Армас! – в сердцах плюнула я, начиная понимать, что именно он имел в виду под этим своим «крепкого вам сна, адептка Эден». Живо представлялось, как, вольготно откинувшись на спинку рабочего кресла, магистр закидывал в рот леденцовый шарик и щелкал пальцами, пробуждая защиту. В общежитии случался звуковой коллапс, а он разгрызал конфету, брал из вазочки новую и опять щелкал пальцами.

Сжимая камень в кулаке, я осторожно приоткрыла дверь и прислушалась к тому, что происходило в коридоре. Народ высыпал из комнат, испуганно галдел и пытался отыскать источник ужасающего шума. Представив, как прискочивший кастелян выгоняет меня с вещами и амулетом на улицу, я немедленно заперлась, подвинула к двери сундук, стоявший возле стены, и бросилась колдовать…

Уверена, что преподаватели заставляли адептов зачаровывать амулеты с тревожными сигналами в качестве наказания. Мол, не хочешь мести полы, колдуй, безропотная скотина. Мой предшественник оказался с юмором и заставил кристалл издавать мычание подыхающего скиффолса. Надеюсь, что спутница Армаса упала в обморок и уткнулась носом в пироженку, когда из его кармана вдруг громыхнул предсмертный хрип рейсверской коровы, а, очнувшись, дала странному кавалеру от ворот поворот. Ей-богу, он заслужил!

Только я сосредоточилась и начала разбираться, как приглушить звук в запутанном, криво наложенном заклятье, как кристалл угрожающе замерцал, предупреждая, что через секунду всех, кто не успел спрятаться под кровать, снесет звуковой волной. Молниеносным движением я запихнула амулет под подушку, заткнула уши руками и съежилась. Очередной оглушающий рык сотряс стены комнатушки.

– Магистр, тебя бессонница, что ли, мучает? – процедила я с ненавистью.

Вдруг в дверь тихонечко, как будто испуганно постучались. Пришлось чуточку отодвинуть сундук, открыть, насколько позволило узкое расстояние, и высунуться в коридор. На пороге стояла взлохмаченная девушка в розовом халате, назначенная смотрителем старостой этажа просто за то, что бедняжке не повезло заселиться в первую комнату. За ее спиной толпились испуганные девчонки.

– Ты ничего не слышала? – спросила она.

– Нет, – изобразила я широкий зевок. – Что-то произошло?

– Кто-то… – Девушка боязливо оглянулась через плечо к жительницам третьего этажа. – Ревел. Весь этаж перебудило. Кажется, это у тебя.

– У меня? – удивилась я, молясь, чтобы Армас решил, что достаточно наигрался, уже пошел спать или наконец принял холодный душ, если мысль об испорченном вечере не давала уснуть.

– Вообще ничего?

– Я сплю с берушами.

– А еще одних нет? – спросил кто-то.

– Увы, – пожала я плечами.

Откровенно говоря, чтобы не услышать ужасающего мычания следовало замазать уши глиной, но девчонки поверили и оставили меня в покое.

В следующий раз кристалл замерцал часа через три, когда я успела разобраться, чего нагородил товарищ, колдовавший над амулетом, а этаж окончательно успокоился. От паники, что сейчас «рванет», я с такой поспешностью притушила магию, что басовитое мычание, только-только зародившись, мгновенно переросло в невнятный скулеж и окончательно стихло. Звук исчез. Еще целый час, пытаясь безуспешно победить усталость и заснуть, я следила за тем, как лежавший на подоконнике возле лампы кристалл то тщетно вспыхивал, то затухал. Правда, теперь ярко, можно было вместо ночника оставлять.

На следующий день хуже меня выглядел только магистр Армас, проигнорировавший появление в аудитории нашей бравой пятерки. Даже ни с кем не поздоровался. Было заметно, что бессонная ночь не прошла для мужика бесследно. Злой, как голодная рейнсверская мухоловка, он заставил группу писать незапланированную проверочную работу, а сам, засев за преподавательской кафедрой, делал вид, будто изучает какую-то книгу, прихлебывал из кружки нечто бодрящее и с трудом сдерживал зевоту. И кому, спрашивается, сделал хорошо? Воспитатель болтливых адепток недоделанный.

Когда занятие наконец закончилось, народ устремился на выход. Я положила в общую стопку работу с решенными задачами и сдержанно обратилась:

– Магистр?

– Слушаю, адептка Эден, – хмуро проговорил он, не отрывая взгляда от книги, и прихлебнул напиток. Вернее, сделал вид, будто прихлебнул. Источник бодрости давно закончился, оставалось разве что высунуть язык и облизать стенки. Но я, наученная горьким опытом, мудро «не заметила» преподавательский конфуз.

– Амулет. – Оплетенный камень лег на стол.

– Уже? – изогнул Армас брови, наконец сподобившись покоситься в мою сторону.

– У меня был стимул.

– Какой? – сделал он вид, будто ничегошеньки не понимает.

– Очень шумный, – с серьезным видом уверила я и, проследив, как магистр с нарочитой ленцой забирает кристалл, вымолвила:

– Могу я задать вопрос?

– Нет.

– Из нас пятерых, почему вы наказали только меня? – притворилась я глухой.

– Настроение было дурное, а вы не вовремя высказались, – неожиданно признался он.

Наши взгляды встретились, что являлось опасным и даже скандальным обстоятельством. С младших классов ученикам внушали, якобы нельзя поднимать глаза на преподавателя и дерзко таращиться ему в лицо – тоже не принято, но мы смотрели. Зайдет кто-нибудь в аудиторию, точно вообразит чепуху, а потом по академии запорхают новые листовки с двусмысленной сценой.

– Ясно, – разрывая зрительный контакт, вздохнула я.

– Что-то еще? – изогнул он брови.

– Нет, всего наилучшего. –  Я направилась к двери, но вдруг поняла, что если не выскажусь, то на лекции по мироустройству взорвусь черным, как методичка Хилдиса. – К слову, магистр, совершенно забыла сказать, что улучшила амулет.

– Каким образом? – исключительно из вежливости уточнил Армас, но по всему было видно, что разговор его прилично допек.

– Убрала звук.

– Разве не затем кристалл был передан вам?

– Вообще убрала, – уточнила я. – Теперь амулет абсолютно, совершенно беззвучен. Уверяю, он больше никого не разбудит среди ночи. Полный покой для окружающих!

– Полный… покой? – с расстановкой переспросил магистр.

– Зато теперь амулет очень ярко светится. Особенно в темноте.

Армас кашлянув в кулак, почесал бровь и вымолвил:

– И для чего вы сделали это – к-хм – улучшение?

– Настроение было дурное, а он не вовремя замычал, – дернула я плечом. – Но если нужно вернуть хрип умирающего скиффолса, то магию легко разжечь обратно.

Он смотрел почти с восхищением, видимо, не веря, что перед ним стояла девчонка-первогодка и дерзила в лицо.

– Аниса, кажется, я чего-то недопонимаю, но… вы предлагаете мне этим на досуге заняться?

– Я бы никогда не посмела! – Для пущей убедительности прижав руки к груди, я изобразила раскаянье и шустренько, пока Армас не пришел в себя, отчалила на лекцию по мироустройству.

– Ведьма, смотри! – Флемминг Квинстад бухнул передо мной раскрытую книгу, прямехонько на недописанный дoклад по истории, и с самодовольным видом уселся рядом.

   Страницы фолианта были желтоватыми, а текст написан на старомагическом языке. Некоторое время я вчитывалась в сложные символы, пытаясь в голове утрамбовать общую мысль. И тут до меня дошло! Ботаник обнаружил способ снять дымовое заклятье Хилдиса.

   – Оно? – уточнил он.

   – Как ты его нашел? – охнула я и немедленно прикусила язык, когда со стороны соседнего стола раздалось недовольное цыканье от адептки с факультета общей магии. Битый час она страдала над созданием иллюзии огненной птицы, но выходило дурно. Вместо пернатой в воздухе появлялось то размытое пятно, отдаленно напоминающее попугая, то неопрятная клякса, похожая на неопрятную кляксу.