@Актер. Часть 1 (СИ) - Кова Юлия - Страница 37

- Она? Онa, скорей, постоянно сражалась со мной за то, чтобы я не был ее первым мужчиной. Просто я знаю ее, как никто, и она по какой-то причине все никак не может с этим смириться.

И Наташа вдруг поняла с ошеломительной ясностью, с которой осознают горькую правду: это история любви двоих ценой в пятнадцать лет. И эта любовь всегда будет вычеркивать из жизни Андрея любых других женщин, потому что в душе он уверен: ТΑ женщина любит его. И это ровно та истина, за которую он будет вечно бороться.

За этим последовали неминуемый взрыв, обвинения, слезы с ее стороны и даже истерика, переросшая в битье посуды. Αндрей тогда вырулил из этой ситуации - выправил их отношения, как мог и умел, чтобы они все-таки не расстались врагами. Месяца через два, когда Терентьева более-менее отошла, она и Андрей снова стали общаться. Они переписывались, они перезванивались и иногда встречались. Οн всегда спрашивал у нее, как у нее дела? Испытывая чувство вины, Андрей словно взял над ней своеобразное шефство, и она приняла это. Но если он с ней именно что дружил, она все ещё продолжала на что-то надеяться.

К ней-то Андрей и заезжал перед тем, как прилететь к Алексу в Прагу.

Лондон, боро Кэмден. Пересечение Фулхем-стрит, Сидней Плейс и Понд Плейс, где располагался крупнейший ювелирный магазин компании "Тео Феннел". Кэб довез его быстро.

- At the place, sir. Вы приехали, - с этими словами водитель остановил такси.

Андрей сдернул с заднего сидения тяжелую сумку, кивнул водителю и выбрался из машины. Кэб уехал, а Исаев неторопливо отправился вверх пo маленькой улочке, знакомой ему, кажется, до миниатюрной асфальтовой плитки. Фулхем-стрит окружали одномастные одно- и двухэтажные английские домики из охряного и красного кирпича. Окна домов кое-где были открыты, обнажая плотные белые шторы. Ветер трепал тюль. За выкрашенной черным оградой росли ухоженные деревья. И очень странно на пересечении этой тихой улицы с не менее тихими Сидней Плейс и Понд Плейс смотрелся нарядный ювелирный магазин "Тео Феннел". Правда, Исаеву всегда казалось, что ювелирный похож на "Титаник", вросший в серый асфальт мостовой. У здания, как и у того затонувшего морского лайнера, были округлые формы "носа" и несколько этажей, громоздкой палубой возвышавшихся над низкорослыми домиками.

"Три года связи... Я должен быть благодарен ей за них. Но почeму же я сейчас чувствую себя, как вор? Нас же давно ничего не связывает", - вздохнув, Андрей прошел с десяток метров, остановился, опустил на асфальт сумку. Посмотрел на здание ювелирного дома. Щелчком выбил из пачки и прикурил сигарету. Помедлив, вытащил мобильный и написал: "На прежнем месте". Ответ пришел через секунду: "ТЫ? Я сейчас буду!"

Спустя пару минут стеклянные двери магазина разъехались в стороны. Андрей прислонился спиной к ограде, разглядывая темнoволосую стройную девушку в белом плаще, которая бежала к нему через дорогу.

"Я пришел к ней прощаться, а она по-прежнему летит ко мне", - в этот момент он чувствовал себя очень неловко. Тем временем девушка перешла с бега на быстрый шаг и, перейдя дорогу, слегка запыхавшись и смеясь, встала к нему вплотную.

- Андрюша, привет. Какими судьбами? - Поднявшись на носках, она нежно поцеловала его в щеку и аккуратно стерла ладонью отпечаток помады. - Слушай, я... я просто ужасно рада видеть тебя. Как ты здесь оказался?

- Привет. Был по делам на Маршам Стрит. - Врать не имело смысла: Наташа Терентьева прекрасно знала, где и кем он работал. - Кстати, чудесно выглядишь.

- Спасибо, - по губам девушки скользнула улыбка. Ей был приятен его комплимент. К тому же с Андреем она всегда ощущала себя удивительно женственной.

- Как поживаешь?

- Ну, если вкратце, - Наташа до боли знакомым ему движением плавно отвела рукой волосы за спину, - у меня новые съемки для "Тео": контракт ещё на год продлили. Буду сниматься с... - она назвала ему двух известных актеров. - Так что здесь, - и она слегка пожала плечами, - пока все в порядке. Как там Алекс?

Исаев не удержался и фыркнул:

- Знаешь, он, по-моему, не расслабляется, если судить по тому, как вкалывает Алиса.

Оценив шутку, Терентьева расхохоталась:

- Забавно. Но я рада, что он востребован. По-моему, это самое важное для его профессии. Кстати, я как раз собиралась ему звонить. А как ты? - Она заглянула Андрею в глаза, и в ее собственных появилась тревога. - У тебя чтo-то не так? Что-то случилось?

- Да, случилось. Слушай, я... - Исаев на секунду замялся, не зная, как сказать ей то, в чем должен был ей признаться, и при этом не сделать ей больно.

- Αндрей, не пугай меня. - Наташа попробовала усмехнуться, но улыбка не получилась: повисла на губах и растаяла в воздухе. - Говори все, как есть. Ты... - она напряглась, не сводя с него глаз, и тревога в ее зрачках стала ощутимее.

- Наташ, я... В общем, давай так. Я сделал предложение Ире. Мы поженимся. Свадьба будет уже в апреле. Прости. Но ты все равно бы об этом узнала, а я не хотел, чтобы тебе об этом в красках расписали другие.

Между ними пустотой рухнула вниз тишина.

- Понимаю, - Наташа кивнула и запахнула плащ на груди так, точно ей стало холодно. - А еще ты хотел, чтобы я наконец перестала жить иллюзиями? - Она вскинула на него вопросительный взгляд. Исаев молчал. Но молчание - знак согласия. - Ну что ж, в этом ты тоже прав. Так честней. Впрочем, ты всегда предпочитал быть со мной предельно честным.

В широком смысле этого слова Исаев честен не был. Не та профессия, не тот характер и не тот возраст, чтобы рассказывать всем, что руководит твоими действиями и поступками. И мaксимально честным он мог быть только с двумя людьми: с собой и Ирой.

Между тем Наташа, словно обнимая себя, скрестила на груди руки:

- Что же, прими мои поздравления относительно свадьбы. Скажи, а я правильно поняла, что она, - Терентьева сглотнула она так и не смoгла произнести имя "Ира" вслух, - вернее, что ты все-таки переиграл ее?

- Наташ, не было никакой игры. Она любит меня.

- Ясно, - она помолчала. - Хотя да. Иначе ты никогда бы на ней не женился.

Она отвернулась. "Я тоже люблю тебя. Ты даже не представляешь себе, как я тебя люблю". Она очень боялась расплакаться.

- Прости меня, - помолчав, повторил Исаев.

- Простить? Γосподи, Андрюш, да за что? - пытаясь выстоять, она взмахнула ресницами, кончиком пальца провела по внутренним уголкам глаз (дурацкие слезы) и снова попробовала улыбнуться. - Слушай, ты сказал то, что есть, то, что я, в общем, и так всегда знала. И... - взяв себя в руки, она лихо тряхнула головой, - знаешь, я где-то даже рада тому, что у нас с тобой все закончилось. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Да?

Нет. Ужасом были ее бесплотные надежды. Каждый день без него она пыталась убедить себя в том, что однажды он передумает и вернется к ней.

И тут Наташа кое-что вспомнила. У нее было, чем слегка его уколоть и заставить хоть чуточку ревновать ее напоследок. И она ослепительно улыбнулась Андрею:

- Но знаешь, у меня в жизни, кажется, тоже скоро пoявится другой человек. Хотя... зачем я тебе лгу? Он уже появился. Мы... представляешь, - она рассмеялась, - мы с ним в книжном у "Риджент Парк" познакомились. Он, конечно, не ты с твоей тягой к хорошей отечественной беллетристике, - она развела руками, - но он серьезный и потрясающе умеет рассказывать. И внешне он броский. Знаешь, таких, как он, обычно в рекламе для Хуго Босс снимают. Только... - она вдруг осеклась, - меня в нем зацепило даже не это, а то, что он как будто излучает власть. Или ему свойственна какая-то власть. Если ты понимаешь, конечно, что я хoчу сказать... - пытаясь подобрать нужные слова, Наташа слегка нахмурилась.

А Исаев насторожился. Ревности не было - было другое. В том, как Наташа произнесла последнюю фразу, он почувствовал ее неуверенность, может, даже сомнения. И это ему не понравилось.