Крах и Восход - Бардуго Ли - Страница 47

Мал вышел под дождь. Я даже не знала, чего хотела больше: побежать за ним и извиниться или толкнуть его в грязь.

Зоя дернула элегантным плечиком.

– Я бы предпочла изумруд.

Я уставилась на нее, затем помотала головой и испустила нечто среднее между смешком и вздохом. Мой гнев утихомирился, бросив меня в одиночестве – жалкую и смущенную. Мал этого не заслуживал. Никто из них.

– Простите, – пробормотала я.

– Может, ты проголодалась? – спросила Зоя. – Я всегда злюсь, когда голодна.

– То есть ты всегда голодна? – полюбопытствовал Хэршоу.

– Ты еще не видел меня злой. А когда увидишь, тебе понадобится очень большой платок.

Он фыркнул.

– Чтобы вытирать слезки?

– Чтобы остановить кровотечение.

На сей раз я искренне рассмеялась. По какой-то причине небольшая доза яда Зои оказалась именно тем, что доктор прописал. Затем, несмотря на доводы рассудка, я задала вопрос, который не давал мне покоя почти год.

– Тогда, в Крибирске, вы с Малом…

– Было дело.

Я это знала, как и то, что до нее было много других девушек, но ее подтверждение все равно ранило. Зоя глянула на меня, ее длинные смольные ресницы заблестели от капель дождя.

– Но с тех пор – ни разу, – неохотно призналась она, – хотя попыток было предостаточно. Если парень может мне отказать, это уже что-то да значит.

Я закатила глаза. Зоя ткнула меня в руку длинным пальцем.

– Он ни с кем больше не встречался, дурында. Знаешь, как называли его девушки в Белом соборе? Безнако.

Безнадежный случай.

– Забавно, – задумчиво произнесла она. – Я понимаю, почему Дарклинг или Николай хотят твою силу. Но Мал смотрит на тебя так, будто… ну, будто ты – это я.

– А вот и нет, – встрял Толя. – Он смотрит на нее, как Хэршоу – на огонь. Будто ему всегда будет мало. Будто он пытается насытиться тем, чем может, прежде чем она уйдет.

Мы с Зоей уставились на него. Затем она нахмурилась.

– Знаешь, если бы ты применил свою поэзию ко мне, я бы подумала о том, чтобы дать тебе шанс.

– Кто сказал, что я этого хочу?

– Я хочу! – выкрикнул Хэршоу.

Зоя сдула влажную прядь со лба.

– У Накошки и то больше шансов, чем у тебя.

Хэршоу поднял маленькую кошку над головой.

– Вот Накошка! – пожурил он. – Ну негодяйка!

* * *

Чем ближе мы подходили к местности, где, по слухам, находилась Цера-Хуо, тем больше ускорялся наш темп. Мал стал даже более тихим, взгляд его голубых глаз неустанно пробегался по холмам. Я задолжала ему извинения, но никак не находила подходящего момента, чтобы поговорить.

Почти через неделю нашего путешествия мы наткнулись на нечто, что, как все предположили, было пересохшим ручьем, бегущим между двумя крутыми каменными склонами. Наша группка следовала за ним где-то минут десять, как вдруг Мал присел и провел рукой по траве.

– Хэршоу, – позвал он, – можешь сжечь часть этих зарослей?

Инферн ударил по кремню и укрыл русло ручья волной синего пламени, открывая вид на череду камней, которые выглядели слишком симметрично, чтобы считаться природным явлением.

– Это дорога! – удивленно воскликнул он.

– Здесь? – спросила я. Нам на протяжении долгих миль не встречалось ничего, кроме гор.

Мы оставались начеку, надеясь найти признаки того, чем это могло быть раньше – выгравированные символы или же маленькие алтари, как те, что вырезали на скалах неподалеку от Двух Столбов. Нам очень хотелось увидеть хоть какое-то доказательство, что мы на правильном пути. Но, похоже, единственный урок, который могли преподать камни, это то, что города возводятся и падают, а потом забываются. «Ты живешь одним мгновением. Я живу тысячью». Возможно, я доживу до того дня, когда Ос Альта превратится в щебень. Или же использую силу против себя и покончу со всем гораздо раньше. Какой будет моя жизнь, когда все дорогие мне люди умрут? Когда не останется никаких загадок?

Мы пошли по дороге к ее внезапному окончанию под куском обвалившейся скалы, покрытой травой и желтыми полевыми цветами. Дружно взобрались на него, и когда я дошла до вершины, кровь у меня застыла в жилах.

Казалось, будто ландшафт лишили всех цветов. Трава на поле перед нами была серой. Вдоль горизонта тянулся черный хребет, покрытый деревьями, их кора гладкая и глянцевая, как отшлифованная доска, угловатые ветки выглядели голыми без листьев. Но больше всего наводило жути то, как они росли – идеальными, симметричными рядами, находящимися на равном расстоянии, словно их посадили с бесконечной заботой.

– Выглядит как-то неправильно, – заметил Хэршоу.

– Это деревья-солдаты, – сказал Мал. – Так они и растут, будто придерживаются строя.

– Дело не только в этом, – помотал головой Толя. – Это ясени. Врата в Церу-Хуо.

Мал достал карту.

– Я их не вижу.

– Это легенда. Здесь случилось массовое убийство.

– Битва? – предположила я.

– Нет. Враги привезли сюда шуханский батальон. Они были военнопленными.

– Какие враги? – спросил Хэршоу.

Толя пожал плечами.

– Равкианцы, фьерданцы, может, другие шуханцы. Это было давно.

– Что с ними случилось?

– Их морили голодом, и когда он стал слишком велик, они накинулись друг на друга. В легенде сказано, что последний выживший мужчина посадил дерево для каждого из своих падших братьев. Теперь они ждут, пока путники пройдут достаточно близко к их веткам, чтобы отведать свое последнее блюдо.

– Миленько, – проворчала Зоя. – Напомни мне никогда не просить тебя рассказать сказку перед сном.

– Это просто миф, – сказал Мал. – Я видел такие же деревья рядом с Балакиревым.

– И росли они так же? – вздернул бровь Хэршоу.

– Не… совсем.

Я всмотрелась в тени в роще. Деревья действительно походили на наступающий полк солдат. Я слышала похожие истории о лесе в Дуве, что во время затянувшихся зим деревья похищали девушек и съедали их. «Суеверия», – убеждала я себя, но сделать еще один шаг к тому склону не решалась.

– Смотрите! – воскликнул Хэршоу.

Я проследила за его взглядом. Там, среди густых теней деревьев, двигалось что-то белое – трепещущий силуэт, который поднимался и опускался, скользя между ветками.

– Вон еще один! – ахнула я, указывая на мерцающий белый вихрь, исчезнувший через секунду.

– Не может быть, – прошептал Мал.

Между деревьями появился еще один силуэт, а потом еще один.

– Мне это не нравится, – покачал головой Хэршоу. – Совсем не нравится.

– О, ради всех святых! – процедила Зоя. – Вы точно крестьяне.

Она подняла руки, и по горе пронесся сильный порыв ветра. Белые силуэты будто бы отпрянули. Потом Зоя согнула руки, и они понеслись на нас стонущим белым облаком.

– Зоя…

– Расслабьтесь, – сказала она.

Я вскинула руки, чтобы защититься от любой жуткой силы, которую навлекла на нас Зоя. Облачко взорвалось. А затем осыпалось безобидными хлопьями на землю вокруг нас.

– Пепел? – я подставила под них ладонь. Хлопья были тонкими и белыми, цвета мела.

– Это просто какое-то погодное явление, – сказала Зоя, поднимая пепел медленными спиралями. Мы вновь посмотрели на склон. Белые облака продолжали двигаться рывками, но теперь, когда мы знали, что это такое, они выглядели менее пугающими. – Ты же не думала, что это призраки, правда?

Я покраснела, а Толя прочистил горло. Зоя закатила глаза и пошла к холму.

– Меня окружают идиоты.

– Они выглядели зловеще, – Мал пожал плечами.

– И до сих пор выглядят, – пробурчала я.

Всю дорогу наверх в нас дули странные порывы ветра, горячие, а затем холодные. Что бы ни говорила там Зоя, роща была жутким местом. Я держалась подальше от загребущих веток деревьев и пыталась не обращать внимания на гусиную кожу на своих руках. Каждый раз, когда рядом возникал белый вихрь, я подпрыгивала, а Накошка шипела с плеча Хэршоу.

Наконец взобравшись на вершину, мы увидели, что деревья тянулись аж до самой долины, но здесь на их ветках росли фиолетовые листья, ряды простирались по ландшафту внизу как складки фабрикаторской мантии. Но не это заставило нас остановиться.