Крах и Восход - Бардуго Ли - Страница 25

– Она здесь! – крикнула Надя, заметив нас. Я пошла прямиком к Жене.

– Король ждет, – сказал один из стражей. Я удивилась, услышав резкий ответ Зои:

– Так пусть ждет дальше!

Обхватив Женю за плечи, я отвела ее в сторонку. Девушка дрожала.

– Послушай меня, – я погладила ее по волосам. – Тебе никто не причинит вреда. Ты поняла?

– Он король, Алина! – В ее голосе явственно слышался ужас.

– Уже нет, – напомнила я. Говорила с уверенностью, которой не чувствовала. Эта ситуация могла обернуться очень плохим и быстрым концом, но избежать ее было невозможно. – Ты должна встретиться с ним.

– Если он увидит меня такой… как я низко пала…

Я заставила ее посмотреть мне в глаза.

– Ты не пала. Ты бросила вызов Дарклингу, чтобы подарить мне свободу. Я не позволю им лишить тебя ее.

К нам подошел Мал.

– Стражи начинают нервничать.

– Я не могу этого сделать, – отрезала Женя.

– Можешь.

Мал ласково опустил руку ей на плечо.

– Мы с тобой.

По ее щеке скатилась слеза.

– Почему? В Малом дворце я шпионила за Алиной. Сжигала ее письма тебе. Позволила ей верить…

– Ты встала между нами и Дарклингом на корабле Штурмхонда, – произнес Мал тем же твердым голосом, что и во время обвала в пещере. – Я не считаю, что моей дружбы достойны только идеальные люди. И, слава всем святым, Алина тоже.

– Ты можешь довериться нам? – спросила я.

Женя сглотнула, сделала вдох, набираясь смелости, которая когда-то так легко ей давалась. Надвинула платок на голову.

– Хорошо, – сказала она.

Мы вернулись к группе. Давид вопросительно посмотрел на Женю, и она взяла его за руку.

– Мы готовы, – обратилась я к солдатам.

Мал и близнецы встали на шаг позади нас, и я предупредительно подняла руку, глядя на других гришей.

– Оставайтесь здесь, – затем тихо добавила: – И будьте начеку.

По приказу Дарклинга Женя чуть не совершила цареубийство, и Николай об этом знал. Если начнется заварушка, я понятия не имела, как нам сбежать с этой горы.

Мы последовали за стражами через обсерваторию и по коридору, ведущему к короткой лестнице. Завернув за угол, я услышала голос короля. Всех слов разобрать не смогла, но одно поняла: «измена».

Мы остановились в дверном проеме, образованном руками с копьями двух бронзовых статуй – Алеши и Аркадия, Всадников Ивеца, – их броню усеивали железные звезды. Чем бы ни было раньше это помещение, теперь его переделали под оперативный штаб Николая. Стены были завешаны картами и планами, громоздкий чертежный стол пребывал в полном беспорядке. Николай привалился к своему столу, руки и ноги скрещены, лицо обеспокоенное.

Я бы не узнала короля и королеву Равки. При нашей последней встрече с королевой она была затянута в розовые шелка и утопала в бриллиантах. Теперь на ней был шерстяной сарафан поверх простой крестьянской блузы. Светлые волосы, потерявшие блеск и похожие на солому без лоска, который наводила Женя благодаря своим талантам, были собраны в неаккуратный пучок. Король, судя по всему, все еще частично отдавал предпочтение военной форме. Золотой аксельбант и атласный пояс парадного мундира сменились на оливковую форму Первой армии, которая плохо сочеталась с его слабым телосложением и седеющими усами. Он выглядел болезненным и опирался на кресло жены; сутулые плечи и обвисшая кожа смотрелись чертовски убедительно в качестве доказательства того, что с ним сделала Женя.

Когда я вошла, король комично выпучил глаза.

– Я не звал сюда эту ведьму!

Я заставила себя поклониться, надеясь, что дипломатичность, которой я научилась у Николая, может послужить мне на пользу.

– Мой царь.

– Где изменница?! – взревел он, разбрызгивая слюну с нижней губы.

Довольно дипломатии.

Женя сделала маленький шажок вперед. Дрожащими руками скинула платок. Король ахнул. Королева прикрыла рот.

Тишина в комнате была сравнима с той, что наступает после пушечного выстрела. Я заметила, как понимание отразилось на лице Николая. Он покосился на меня, сжав челюсть. Не то чтобы я ему солгала, но разницы особой нет.

– Что это? – пробормотал король.

– Это цена, которую она заплатила за мое спасение, – ответила я. – Цена за неповиновение Дарклингу.

Король нахмурился.

– Она – предательница короны. Я требую ее голову.

К моему удивлению, Женя обратилась к Николаю:

– Я приму наказание, если он примет свое.

Лицо короля побагровело. Может, у него случится сердечный приступ, и это сэкономит нам нервы?

– Ты будешь молчать в присутствии своих господ!

Женя задрала подбородок.

– Среди присутствующих нет моих господ.

Она ничуть не облегчала нам задачу, но мне все равно хотелось ей поаплодировать.

Королева поперхнулась.

– Если думаешь, что это…

Женя дрожала, но ее голос оставался твердым:

– Если его нельзя судить за ошибки как короля, пусть судят за ошибки как мужчину.

– Неблагодарная шлюха! – прошипел король.

– Довольно, – отчеканил Николай. – Замолчите все.

– Я – король Равки! Я не буду…

– Ты король без трона, – тихо заметил Николай. – И я со всем уважением прошу тебя придержать язык.

Король умолк, на его виске пульсировала вена.

Николай завел руки за спину.

– Женя Сафина, ты обвиняешься в измене и попытке убийства.

– Если бы я хотела, чтобы он умер, он бы был уже мертв.

Принц предупреждающе посмотрел на нее.

– Я не пыталась его убить, – не сдавалась она.

– Но ты что-то сделала с королем, что-то, от чего он, по словам придворных врачей, никогда не оправится. Что это было?

– Яд.

– Его наверняка смогли бы вычислить.

– Только не этот. Я сама его изобрела. Если пить маленькими дозами на протяжении долгого времени, симптомы почти не будут проявляться.

– Растительный алкалоид? – спросил Давид.

Женя кивнула.

– Когда он скапливается в организме жертвы и достигает определенного порога, органы начинают отказывать и дегенерация необратима. Этот яд не убийца. Он вор. Крадет годы жизни. И их уже никогда не вернуть.

Я почувствовала что-то вроде удовлетворения в ее голосе. То, что она описала, было не готовым ядом, а творением девушки, застрявшей где-то между корпориалом и фабрикатором. Девушки, которая проводила много времени в мастерской субстанциалов.

Королева покачала головой.

– Маленькими дозами на протяжении долгого времени? У нее не было доступа к нашей пище…

– Я отравила собственную кожу, – резко ответила Женя, – свои губы. Поэтому каждый раз, когда он ко мне прикасался… – она слегка передернулась и глянула на Давида. – Каждый раз, когда он целовал меня, то впускал болезнь в свое тело. – Она сжала кулаки. – Он сам навлек на себя беду.

– Но тогда яд подействовал бы и на тебя, – заметил Николай.

– Мне приходилось выводить его из кожи, затем исцелять ожоги от щелочи. Каждый раз. Но оно того стоило.

Николай потер верхнюю губу.

– Он принуждал тебя?

Женя кивнула. Челюсть принца заходила желваками.

– Отец? – спросил он. – Это правда?

– Она служанка, Николай. Мне не нужно ее ни к чему принуждать.

После долгой паузы Николай сказал:

– Женя Сафина, когда эта война закончится, ты предстанешь перед судом за государственную измену и за сговор с Дарклингом против короны.

Король расплылся в самодовольной ухмылке. Но его сын еще не закончил.

– Отец, ты болен. Ты служил этой стране и ее народу, но теперь пришло время уйти на заслуженный покой. Сегодня ты напишешь письмо об отречении.

Король недоуменно заморгал, его веки дрожали, словно он не мог до конца поверить услышанному.

– Я не стану делать ничего подоб…

– Ты напишешь письмо и завтра улетишь на «Зимородке». Я отвезу тебя в Ос Керво, где тебя в целости и сохранности пересадят на «Волка волн» и повезут через Истиноморе. Можешь отправиться в какое-нибудь теплое местечко, например в Южные Колонии.