Тропа. Дорога. Магистраль( СИ) - Рэйн Ирина - Страница 24

- Мама у меня тоже есть, только она далеко. Я боюсь, что папа тоже уедет, и тогда я останусь одна.

- У тебя же есть еще бабушка с дедушкой.

- Да, они хорошие... Но вот у нас в садике есть мальчик, у которого нет папы и мамы. Только бабушка. И его все жалеют. Я не хочу, чтобы и меня жалели. Хочу, чтобы у меня был хотя бы папа. А лучше два. Основной и запасной.

Герман не знал, плакать или смеяться на это заявление.

- Папа никогда от тебя не уедет. Ты же его солнышко, - погладил девочку по голове.

- А ты?

- А я... Хотел бы и я знать ответ на этот сложный вопрос, Аленка. Давай договоримся так. Если что, ты всегда можешь приезжать ко мне.

Девочку такой ответ устроил. Но он уже не устраивал самого Германа.

Антон приехал с работы, когда Городецкий уже стоял в коридоре и натягивал на себя куртку.

- Ужин на плите. Алена накормлена.

- Кактус полит. Ты говоришь, как жена. Хм. Хотя нет. Моя бывшая жена никогда так не говорила.

- Юморишь? Это хорошо. Смех продлевает жизнь. Это я тебе как доктор говорю. - Разговор откровенно не получался и раздражал.

- Стой. Ты еще злишься на меня за утро?

Герман уже забросил на плечо сумку и потянулся к двери, но послушно остановился и посмотрел на Антона, который еще даже не начинал раздеваться.

- Я не злюсь на тебя, Антон. Правда. Ты имел право оттолкнуть меня тогда. И продолжаешь отталкивать меня сейчас. Это твой выбор. Я лишь хочу быть уверен, что он осознан, и ты действительно считаешь его правильным и единственно верным. Потому что если нет, то я очередной раз плюну на свою гордость и буду бороться. И ты ничего не сможешь с этим поделать.

Антон опешил. Не ожидал он таких откровений. Хотя после вчерашнего вечера стоило.

- А как же Рома?

- Это мои с ним отношения, - коротко ответил друг и вышел за дверь. Впереди у него - ночь. Будет крутиться на работе, как белка в колесе, отгоняя от себя непрошенные мысли и желания. Только что он дал Антону понять, что хочет его, и даже больше. Слово "любовь" он не произнесет еще, пожалуй, долго, но оно витает в воздухе, и только глупый может его не заметить. Или слепой. Или такой бесчувственный чурбан, как Антон. Гера сел в машину и завел двигатель. Тут же закурил. Бросать надо, а он в последнее время только и делает, что таким способом успокаивает нервы.

Антон с уходом друга все же разделся, помыл руки и пошел к дочери. Побыв с ней какое-то время, обосновался в кухне, что стала местом их с Герой общения, иногда спокойного и приятного, иногда неоднозначного и пугающего своей откровенностью. Если бы он мог вернуть время назад, то, наверно, отнесся бы более толерантно к признанию одноклассника. Он бы сказал ему, что может предложить только дружбу. Он бы продолжил с ним общение. А сейчас... У Тоши теперь нет такой возможности - уйти. Он зависит от Геры. Алена зависит. Ему приходится жить с ним под одной крышей, невольно узнавая его, общаясь, выслушивая вот такие признания. Как реагировать теперь? Сказать, что он может быть только другом? Это неправда. Он может стать кем-то большим, тело отреагировало вчера, непонятные тяжелые сны преследовали его, а приятное волнение при каждой встрече зашкаливало. Может. Но хочет ли? Быть геем - это не то же самое, что натуралом. Это слышать смешки и терпеть общественное порицание. Не надо забывать, что у него есть дочка. Двум мужчинам растить девочку? В теории звучит страшно. На практике... А вот на практике, как показывает жизнь, воспитывать и лечить Аленку вдвоем - легко и приятно. Она успела привязаться к дяде Гере. Ха. Антон боялся приводить женщин, боялся, что девочка сможет снова почувствовать себя брошенной, а оказалось, не этого надо бояться. Она уже привыкла и полюбила. Не женщину. Своего доктора и папиного друга.

Антон полночи просидел в кухне, обдумывая ситуацию. Крутил ее с разных сторон. Придумывал варианты и тут же их зачеркивал. В голове была каша. На душе было тяжело. А в жизни - полный беспорядок.

***

Гера приехал домой утром, надеясь не застать там Антона, но он забыл, что сегодня выходной день, и тому не надо на работу. Городецкий зашел и тихо разделся. Надо бы принять душ, но сил нет. Закрывшись в комнате, взрослый мужчина повел себя, как ребенок, залез под одеяло и накрылся с головой. Не хватало воздуха, но хотелось отгородиться от внешнего мира. Можно было бы сегодня вечером поехать к Роме, но он решил посмотреть на Антона, послушать, что тот ему скажет, когда они оба не будут никуда торопиться и проведут вечер вместе.

Антон слышал, что хозяин квартиры приехал, но не стал подниматься. Аленка еще спала, и можно было тоже поваляться подольше. Когда девочка проснулась, он все же поднялся, чтобы приготовить завтрак. На Геру готовить не стал - знал, что тот проспит до обеда после дежурства. Дочка занимала папу все утро: покормить, умыть, переодеть, навести порядок в комнате, поиграть.

- Я хочу сделать подарок, - среди игры вдруг заявила она.

- Бабушке?

- Нет. Дяде Гере. Я хочу нарисовать для него что-нибудь.

Антон принес альбом для рисования и цветные карандаши.

- Ну, придумала, что будешь рисовать?

Девочка нахмурила бровки.

- Если ты мне поможешь... Вот тут буду я, - девочка указала на середину листа, а вы с ним будете держать меня за руки. Это мы идем в зоопарк. Он мне сказал, что летом уже можно будет.

- И он сказал, что мы втроем поедем туда?

Алена растерялась.

- Нет, но разве его с нами не будет? Папочка, давай его тоже возьмем. Ему обязательно там понравится!

Теперь пришло время растеряться Антону.

- Солнышко, я не знаю, может быть, он будет занят. Ты ведь понимаешь, что у него много работы, ты видела в больнице, сколько у него пациентов.

Это объяснение не убедило девочку.

- У тебя тоже много работы, но ты же со мной пойдешь в зоопарк?

- Пойду.

- Значит и дядя Гера пойдет. Я его уговорю. А теперь помоги мне нарисовать вот здесь жирафа. Мне кажется, он ему понравится.

Антон, проклиная свои художественные навыки, рисовал кого-то рыжего в пятнах и с длинной шеей и думал о том, что когда-нибудь все равно наступит момент расставания, им с дочкой придется покинуть этот дом. Когда-нибудь Аленка поймет, что Герман не будет все время рядом. И в зоопарк он с ними вряд ли пойдет. Животное решительно не получалось и Антон, сославшись на то, что пора подогреть суп к обеду, сбежал в кухню.

Алена тем временем дорисовала рисунок и с улыбкой вручила его Городецкому, который проснулся и заглянул в комнату, чтобы убедиться, что с маленькой и любимой пациенткой все в порядке.

- Привет. Это тебе.

Герман не мог не улыбнуться в ответ.

- Расскажи, кого ты нарисовала.

- Это ты, это я, а это папа. Мы идем в зоопарк. Я еще нарисовала кошку, а папу попросила нарисовать жирафа, только он у него не очень получился.

Гера держал рисунок и сдерживал слезы. Слишком красивая картинка. Идеальная. Так не бывает в жизни.

- Не страшно, что не получился. Мне очень нравится. Спасибо, - он обнял девочку и вернулся в свою комнату, чтобы спрятать рисунок в одну из книг на полке. Потом он будет доставать его время от времени и вспоминать. Потом. А сейчас надо идти в душ, и поесть не мешало бы.

Поздоровавшись с Антоном, он скрылся в ванной, а когда вышел, на столе его ждал кофе и еда.

- Спасибо. Приятно, когда о тебе заботятся.

Антон смутился.

- Это мелочи. Ты делаешь гораздо больше для нас.

Герман не ответил, отрицать было бессмысленно.

- Спасибо за рисунок. Жираф феноменален.

Антон рассмеялся.

- Я художник от слова "худо", ты же знаешь.

- Знаю, - кивнул Гера, отпив глоток кофе, - я помню, как мы с тобой пытались раскрасить забор на стройке.

- Точно. Было дело. Граффити я тем более не умею рисовать.

Мужчины окунулись на мгновения в детство и юность. Тогда было легко и просто. Тогда можно было забивать на проблемы и гулять весь день на улице. Потом, конечно, попадало от родителей, но это было уже неважно.