Тропа. Дорога. Магистраль( СИ) - Рэйн Ирина - Страница 12

Только в самом начале своей половой жизни Тоша видел "мокрые" сны. И всегда они были связаны с девочками, девушками и женщинами, реальными и придуманными, но именно с представительницами прекрасного пола. Всегда...

Впервые за время службы Антон проснулся раньше подъема. Наверно, стоило подняться и тихонько пойти в туалет, чтобы смыть с себя сперму, что пропитала ткань трусов и немного одеяло. Наверно, надо было, но он пребывал в состоянии такого шока, что какое-то время просто лежал, успокаивая дыхание и мысленно перебирая все матерные выражения, которые знал, складывая их в непередаваемые конструкции и формы. Когда же, наконец, сердце перестало биться слишком быстро и сильно, он нашел в себе силы тихо подняться, переодеть нижнее белье, вытереться трусами, что запачкал, и пойти к раковине, чтобы их застирать, пока никто не видит.

Вернувшись, Тоша снова лег и начал анализировать свой сон и свою реакцию на него. Он решил, что это следствие того, что у него слишком давно не было секса, а еще увиденной вчера сцены, которая слишком потрясла его. Она не перевернула сознание, но была близка к этому, иначе бы не сыграло бессознательное с ним такую злую шутку. Объявили подъем. Антон принялся одеваться, стараясь не смотреть на других парней, что торопливо натягивали на себя одежду и заправляли кровати.

***

- Тоха, давай с нами в картишки?

Королев не хотел играть, как чувствовал, что ничего хорошего из этого не выйдет.

- Мне не на что. Сигарет последняя пачка, а родители только через неделю обещались прислать посылку.

- А мы не на сигареты, а на "слепое" желание, - пояснил рыжеволосый Артем.

Тоша несколько раз наблюдал за подобными играми. Такие желания обычно заканчивались почти детскими лагерными проделками типа пасты на лице спящего или чистки сапог зубной щеткой. Антон решил, что неплохо было бы отвлечься от дурных мыслей, и согласился присоединиться к игре. Колода была уже изрядно потрепанной, карты неприятно липли к рукам и друг другу, а по рубашкам некоторых можно было легко догадаться, что нарисовано на обороте, но игра была веселая. Парни с азартом бились за каждый козырь, но в любой игре всегда есть проигравшие, и в одной из них им стал Антон. Самое поганое было то, что загадывать желание должен был игрок, который первым покинул игру. И это был Всеволод. Зная о том, что тот к нему не ровно дышит, а точнее, очень даже не прочь заиметь Тошу в своих любовниках, Королев напрягся. Платить карточный долг - дело чести. Только при этом свою собственную он тоже не собирался терять вот так - по глупости. Сева был рад тому, что ему наконец-то представился шанс проверить темноволосого красавчика на прочность. Он несколько минут думал над своим желанием, а потом объявил, что задание будет озвучено после, только между ними двумя. Многие разочарованно вздохнули, а Антон напрягся еще больше. Ожидание убивало.

Несколько дней Тоша не находил себе покоя, пока, наконец, к нему не подошел победитель, и не сказал, что долг платежом красен. Они вышли за пределы части, в небольшой лесок, сели на поваленное деревце, что уже давно облюбовали солдаты. Антон закурил.

- Что ты хочешь, Сев? Только не томи. Я уже весь издергался.

- Ничего такого. Просто поцелуй.

- Поцелуй?! Я не хочу!

- Долги надо отдавать, Королев. Я же тебя не заставляю подставлять свою задницу, хотя мне этого очень хочется. Но я - не насильник. Да и не поверю в то, что такой закостенелый натурал, как ты, согласится ради карточного долга делать мне такой королевский подарок. - Сева заржал над собственной шуткой. - Так что я прошу у тебя просто поцелуй. Только в губы и с языком.

Антону ничего не оставалось, как кивнуть в знак согласия. Он притушил недокуренную сигарету, чтобы потом вновь ее зажечь и, закрыв глаза, потянулся к парню. Ведь всегда можно обмануться и представить на месте одного человека другого. Он так думал.

План не удался. Изначально был провальным, как оказалось. Если губы, язык и зубы могли сойти за девичьи, то колкая щетина на подбородке и над губами - нет. А еще рука, которая обхватила затылок, чтобы поцелуй не разрывался, была сильной и крупной. Нет. Целоваться с девушкой - это не то же самое, что целоваться с парнем. А потом молнией пришло воспоминание о другом поцелую. Тоже с парнем. Коротком и ярком. Оборвавшем дружбу и зародившем ненависть. Казалось, забытом. Антону стало не хватать воздуха, он пытался отстраниться, но Сева не давал, растягивая момент своей победы. Только спустя несколько минут он позволил Тоше отпрянуть, когда почувствовал, что тот совсем на грани и скоро начнет его бить. Демонстративно облизав губы, Сева, поднялся и сказал:

- Ты сладкий. Жаль, что не играешь в голубой команде. Я бы такого никуда не отпустил.

Всеволод ушел в часть, оставляя Антона, пытающегося снова поджечь сигарету, одного. Это получилось спустя несколько минут и желаемого успокоения не принесло.

***

Антон зря боялся того, что Сева начнет приставать к нему после того поцелуя. Парень оказался верен своему слову и не навязывал свое общение. Он придерживался правила: на "нет" и суда нет, и был прав.

Закончить службу в армии удалось почти без проблем. Если не считать зимней пневмонии, когда пришлось почти месяц отлеживаться в больничке. Но даже это не испортило впечатления от службы. Несмотря на не прекращаемую борьбу с собой, драки, тоску по родным и домашней еде, не смотря на открывшуюся ему правду о геях, би, повторном опыте поцелуя с представителем своего пола, несмотря на все это, Антон был благодарен армии. Она закалила его характер, позволила переосмыслить какие-то вещи, стать взрослее.

- С возвращением, сын! - твердое пожатие отцовской руки.

- Возмужал-то как! - всплеснула руками мама. - Давай, скорее, умывайся и садись за стол. Я приготовила все, что ты просил: и буженину, и пироги, и оливье.

- Мам, ну зачем столько? Не стоило готовить все это сразу.

- Стоило. Я в кои-то веки сына встречаю из армии. Ох, какой же ты уже большой. Забыла даже, как ты выглядишь.

Еда была потрясающей. Не в пример дорогим ресторанам, как казалось Антону. Он с удовольствием уплетал тарелку за тарелкой, слушая новости о родных, соседях и друзьях. Мама болтала без умолку, то ли пытаясь влить в голову сына всю информацию за один раз, то ли таким образом скрывая свое волнение.

- А помнишь Артемьевых из двадцать шестой квартиры? У них же сын умер, маленький еще совсем, семь лет. Никто помочь не смог, даже в центре, где больных онкологией лечат. Кстати, ты знаешь, что там твой бывший одноклассник подрабатывает? Городецкий, кажется, его фамилия. Умный парень, учится, работает, живет отдельно. Вот с кого пример надо брать.

Антон отложил кусок пирога. Не пошло больше. Все, что съел, норовило вернуться обратно. Не хотел он узнавать о Гере новости вот так - только вернулся, только расправил крылья, представляя свое будущее. А тут - на тебе. В пример его ставят. Злость поднялась откуда-то из груди.

- Не хочу слышать ничего об этом человеке. Мы с ним больше не друзья.

- Но, Антошенька, что случилось? - удивилась мама.

Сказать, что случилось? Сказать, что тот чуть ли не в любви ему признавался? А потом был послан далеко и надолго? Сказать, что снится ему иногда? Да так, что на следующий день у Антона все из рук падает. Все это надо рассказать родителям? Нет. Не этого они ждут.

- Старая история. Проехали.

- Девчонку с ним не поделили, что ли? - предположил отец.

- Проехали, я сказал. Спасибо, все было очень вкусно. Я пойду. С друзьями некоторыми обещал еще сегодня пересечься. Буду поздно.

Королевы еще никогда не видели своего сына несдержанным. Они решили, что армия сделала его таким. И, наверно, были в чем-то правы. Но далеко не во всем.

***

Друзья по лицею встретили Антона радостно. Еще бы. Можно сказать, что он их тогда собственной спиной прикрыл, спас от тюрьмы. Посиделки в одном из баров затянулись за полночь. В основном, обсуждалась армия. Кто служил, делился опытом, кто нет, просто слушал.