Лагуна (СИ) - Гальярди Марко - Страница 65

Таким образом, Падуя всё историческое время успешно делала деньги на всём.

***

Беспрерывно почесывая укушенный блохой бок, Джованни не мог дождаться, когда же их лодка, наконец, причалит к пристани, и можно будет ступить на твердую землю. Сердце в груди то начинало колотиться, то замирало. Внутри живота чувствовалась дрожащая пустота, будто сводило его от голода, а не от страха перед встречей с новым, пока неизвестным человеком, который сможет ответить на все вопросы, а главное — позаботится о путниках. Джованни с трепетом вглядывался в лица торговцев, толпившихся вдоль длинной пристани, гадая, кто же из них пришел сюда, чтобы встретить Франческо Лоредана. Халил и Али не выказывали такого нетерпеливого интереса, напротив — уселись у ног Джованни, прижавшись друг к другу, и вели себя точно так же, как и на «Святом Януарии», когда корабль причаливал к Порто Пизано, — замирали от страха перед встречей с новыми людьми. Лодку крепко прикрутили толстыми веревками к пристани и перебросили сходни. К Джованни подошел старший над гребцами:

— Вас должны встречать. У меня приказ от моего господина — передать вас с рук на руки и не выпускать в город. Дождемся поверенного синьора Томазини, он будет следить за разгрузкой.

Прибывший помощник поверенного только руками развел: его дело наблюдать за перемещением товаров и уплатой пошлины.

— Я знаю имя встречающего, — обратился к нему Джованни, уворачиваясь от очередного тюка, который проносили мимо грузчики, — Марко Скровенжи. Пошлите к этому синьору гонца и сообщите о нас.

Помощник поверенного с сомнением покачал головой:

— Я не знаю такого человека. Среди торговцев такого нет. Падуе живет одна семья, но их имя произносится «Скровеньи». И человека по имени Марко среди них точно нет! Вытащите пока свои вещи на пристань и сидите рядом. Я закончу свою работу, потом схожу к синьору Форцате и спрошу у него, кто именно должен вас встречать.

Джованни пришлось выводить своих товарищей из лодки чуть ли не насильно и ободряюще улыбаться, тихо приговаривая на арабском, чтобы никто не слышал: «Беспокоиться не о чем, нас встретят». Общий скарб умещался в один кожаный сундук. Общаться не хотелось. Даже вблизи полноводной реки было жарко. Над пристанью вились мухи, потому что здесь же по утрам выгружали пойманную рыбу, чтобы продать на рынке, а днем сбрасывали в воду требуху, оставшуюся после торговли. С одной стороны пристань заканчивалась перед стеной замка, окруженного рвом. С другой — упиралась в свод моста, переброшенного через реку, который вел от старых городских стен к воротам новых — башне святого Иоанна. Путникам ничего не оставалось делать, как только ловить и изничтожать на себе блох.

Небо посветлело, желто-оранжевый диск солнца скрылся за скатом крыши главного собора. Один товар выгрузили, опустевший трюм забили мешками с солью. На рассвете лодка должна была отправиться в обратный путь. Ожидание казалось слишком утомительным: «Я же точно запомнил имя! Я не мог ошибиться», — уговаривал себя Джованни, сидя на циновке, расстеленной на дощатом настиле, прикрывающем топкий речной берег. Водой и хлебом с ними поделились лодочники, с которыми путники прибыли из Болоньи, но вскоре пристань опустела. Люди, выгрузив товар, покидали свои лодки и отправлялись в город. На двери складов, вделанных в толщу старой городской стены, навешивали крепкие замки. В начале пристани зажгли лампаду, но лишь на время: реку на ночь закрывали, опуская решетки между двумя въездными башнями новой стены, и натягивали цепи, чтобы никто не посмел проникнуть в город ночью, воспользовавшись темнотой.

Помощник поверенного ушел с лодочниками. Джованни и Халил сидели, привалившись друг к другу, Али спал, упокоив голову на коленях восточного раба.

— Если за нами не придут, то мы пойдём искать постоялый двор, как стемнеет. Про нас не могли забыть! Завтра с утра отправлюсь искать этого Марко. Али не мог ничего напутать, да и я слышал: Марко. Аль-Мансур не мог ошибиться в таком важном деле. Да и синьор Томазини из Болоньи должен его знать. Они же имена друг другу передают по цепочке! Один знает следующего, тот — последующего, — Джованни поймал себя на мысли, что уже не в первый раз проговаривает эту речь, больше успокаивая собственную душу.

Внезапно из боковой улицы из-под сводов башни выехал всадник, за ним еще один. В сумерках их было плохо видно, но потом появились факельщики, сопровождавшие прибывших с двух сторон, и несколько стражников. Джованни вскочил с места, повернулся лицом, не зная, что ему предпринять. Первый всадник подъехал почти вплотную и придержал коня. Пристань была достаточно узка, чтобы вместить всю процессию.

— Франческо Лоредан? — спросил незнакомец.

— Да, это я, — громко объявил Джованни.

— Приношу извинения, что заставили вас, синьор Лоредан, так долго ожидать. И в столь неподобающем месте. Но в такой одежде вас не должны увидеть городские жители. Садитесь верхом.

Джованни, ощущая слабость в ногах, обогнул всадника и подошел к лошади, которую привели для него. Слуги накинули ему на плечи дорогой плащ и застегнули на плечах поблёскивающие в темноте фибулы. Али и Халил молчаливо присоединились к свите незнакомца. Их отряд медленно пересек весь город, следуя по узким улицам, перекрытым многочисленными аркадами, устроенными между домов, и вышел с другой стороны, через другие ворота. За ними тянулись стены, окружавшие сады и отдельные дома. Всадники свернули вправо и доехали до массивных ворот, встроенных в две каменные башни. Привратники открыли перед ними створки. За воротами росли высокие деревья и короткая прямая дорога вела к большому палаццо, похожему на крепость, с несколькими хозяйственными пристройками [1]. В некоторых окнах дворца за ставнями горел различимый свет. Всадники спешились, появившиеся конюхи приняли лошадей и увели в стойла. Джованни решился раскрыть рот:

— Вы синьор Марко Скровенжи? — спросил он незнакомца, который уверенно двинулся ко входу в главный дом, ярко освященному лампадами, увлекая за собой.

Незнакомец остановился, обернулся и снисходительно улыбнулся:

— Вам неточно передали, синьор Лоредан. Наверно, из-за плохого знания нашего языка. А к вам придется приставить учителя, чтобы выправить ваш акцент. Манфред и Энрико Скровеньи слились в Марко Скровенжи, поэтому вы и спрашивали о несуществующем человеке. Я — Манфред. О ваших слугах позаботятся. А вас ждет купальня, сытный ужин и отдельные покои. Все, что подобает статусу синьора Лоредан. Со мной и моим братом вы встретитесь завтра, тогда обо всем и поговорим за закрытыми дверьми. Идите за мной и храните молчание, — он повернулся к дому и проследовал под своды дворца, передав заботу о Джованни в руки своих слуг.

Купальня в доме Скровеньи была с небольшим бассейном, отделанным мрамором. Джованни почувствовал себя неуютно: впервые ему пришлось обнажиться прилюдно, перед банщиком и слугой, показав свои шрамы на спине. Банщик даже потрогал их пальцами, определяя, насколько сильно можно тереть кожу в этих местах. Пока Джованни сидел и потел, окутываемый густым паром, слуга обрил его бороду и ни разу не ошибся, водя острым лезвием по изгибам шеи. Затем тело Джованни было отмыто до красноты и зуда, остужено холодной водой и смазано душистым маслом. Волосы расчесаны и тоже умащены, хотя кожа головы горела от едкого настоя, что использовал банщик против блох. Одежду и обувь принесли полностью новые и более тщательно выделанные, что говорило о щедрости хозяев этого дома. Джованни молчал, постоянно себя осаживая, ведь множество вопросов вертелось на языке, а кто на них лучше ответит, если не слуги?

Когда слуга вывел флорентийца из купальни, подсвечивая себе дорогу лампадой, и проследовал по длинной галерее, то Джованни успел ухватить взглядом, что с противоположной стороны внутреннего дворика еще один слуга ведет в купальню Халила и Али. Как-то сразу сделалось спокойнее — о его друзьях здесь тоже заботятся. Ужин подавали две служанки прямо в спальне, расставив блюда на столе рядом с широкой кроватью. Затем опять появился слуга, что был в бане, помог Джованни переодеться в длинную камизу для сна, разобрал постель, стоял рядом, пока флорентиец совершал молитву перед распятием, задвинул занавеси балдахина и затушил свечи, пожелав спокойной ночи.