Прыжок во Тьму (СИ) - "Valeda" - Страница 30

Эта миссия дала ей цель. Цель как смысл выжить и защитить. Избранная — благодаря своей же упертости.

*

Я с трудом открыла тяжелые веки.

Сквозь темноту услышала знакомый скрипучий голос, обращавшийся ко мне:

— На выход, принцесса.

Стоял запах озона и мокрой земли с примесью машинного масла. Железный лязг ударил по перепонкам, свет проник в кузов фургона, в котором я и находилась. Боль обожгла запястья: руки связали за спиной.

На улице моросил дождь, покрывая мелкими каплями коричневый безразмерный плащ Эммы, позади которой стояли Пол и Дэйв.

Не хватало красной дорожки и папарацци, вспышек камер и чтобы на следующее утро в свежих газетах пестрели помпезные заголовки статей: «Возвращение на Базу! Сможет ли Кэт выбраться на этот раз?» — а папарацци задавали мне вопросы:

— Как думаете, почему вас не убили?

— Как вы объясните, почему еще живы?

— Что задумала Эмма?

— Где Скил?

— Скил умер?

— Как вы переживаете его смерть?

— Как это — жить без надежды?

Я спрыгнула на землю, и кроссовки сразу утонули в грязи — ступила на красную дорожку.

Я не смогла сдержать смех. Это походило на адскую карусель.

Удар под колено заставил меня упасть в грязевую жижу. Папарацци иногда могут досаждать.

— Я бы не смеялась на твоем месте, — свысока произнесла Эмма.

Удар наотмашь пришелся по щеке, словно в кожу впились тысячи маленьких иголочек.

— Эмма, выживет только один? Где твой победный клич? — вспомнила я старый фильм о бессмертном Горце с Ламбертом. Дурацкое ироничное настроение не отпускало. Нет, одна из форм истерии завладела мной. Видимо, такой способ защиты выбрало мое сознание, чтобы не слететь с катушек. Я знала, как только защита закончится, придет страх.

— Дэйв, — ее голос стал мягче, когда она обратилась к сыну, но все равно не исчезли металлические нотки, — запри эту дрянь где-нибудь.

— Да, мам.

Или он сказал «мэм»?

Дэйв поднял меня и повел в мою любимую камеру. Я буквально повисла на нем. Истерический смех стал проходить, а на его место подбирались мандраж и дикая слабость, будто мое тело само кричало: не хочу на завод, не хочу на цепь, не хочу всего этого. Выжить, спастись любой ценой. Мне Скил говорил, я помню, еще там, в Альтернативе… Надо искать любую лазейку, не сдаваться, делать, что можешь. Тут умирают те, кто сдается. Чем теперь наш мир отличается от Альтернативы?

Чертова лазейка была только в лице Дэйва, который пристегивал сейчас мои ноги кандалами, наполняя помещение скрежетом металла.

— Мы, кажется, с тобой подружились? — спросила я.

— Кэт, я не знаю, что произошло, но, видимо, ты ее чуть не убила. Понятное дело, что она тебе не верит.

— Так и не надо мне верить, просто освободи меня. Я свалю, и тут вы меня не увидите.

Замок щелкнул.

Дэйв подошел со спины, чтобы расстегнуть мои наручники и поместить руки уже в холодные тяжелые оковы.

Спастись любой ценой?

Я буду гореть в аду, еще один свой запрет могу нарушить, переступлю через себя. Страх заставлял совершать странные и неправильные вещи. Кто говорил, что я святая?

— Тебе нравится надевать эти цепи на меня? — Вопрос был риторический, я попыталась перевести нить разговора. — Тебе же это нравится. И тут все настоящее. Это не игра.

Да, это не игра: твари бегают по улицам Лос-Анджелеса, Скил пропал, а Эмма воскресла из мертвых. Я видела ее, с неестественно вывернутой шеей, своими глазами. Я не могла ошибиться.

— Кэтрин. — Он замер, понял, о чем я говорила. А я понимала о чем?

— Наплевать на все, мы выбрались. Всех спасли, Дэйв. — Ключи он положил в задний карман. Я закинула руку ему на плечо и промурлыкала: — Вот видишь, я пристегнута и беззащитна. Отпусти меня, и ты не пожалеешь.

Это был явный намек с моей стороны, я даже обдумать все не успела, просто цеплялась за любую возможность выбраться.

Я смотрела на него прямо, пытаясь разглядеть каждую эмоцию. Играя свою роль, ненавидела каждый свой жест и фразу.

Он приблизился, заглянув в глаза, и я ответила ему максимально преданным взглядом, желающим… желающим обрести свободу.

Он наклонился, чтобы поцеловать. Поцелуй был слишком… Это слишком интимно. Я проиграла в борьбе со своими эмоциями и резко отвернулась, кинув хриплое:

— Вали.

— Недостаточно мертв? — хмыкнул Дэйв, кинув напоследок взгляд, полный презрения. И вышел, закрыв меня в бетонной коробке.

Ненужная влага защипала в глазах: я проиграла в битве с собой, а в Альтернативе такие вещи караются.

========== Глава 14. Плохой, хороший, злой ==========

Это было сумасшествие или очередной кошмар, мучивший меня после возвращения. Ужасы прошлого я часто переживала во сне и просыпалась в холодном поту с быстро бьющимся сердцем. Поэтому, когда я очнулась со скованными руками в тюремной камере, казалось, что все нереально, это всего лишь страшный сон. Я играла в этом спектакле не один раз и знала, что будет дальше, каждую реплику и жест. Я изучила все оттенки страха. Спокойствие? Неверное определение. Больше — смирение. Я прислонилась к холодной стене, облизала шершавым языком потрескавшиеся губы. За окном раздавалась приглушенная брань.

Эмоции забились глубоко внутрь. Я ждала… ждала, когда откроется камера и войдет она.

И не прогадала.

Эмма появилась в дверях. Даже за несколько метров ее кисловатый запах разлился по помещению. Или это мне мерещилось? В ее взгляде читалось презрение. Она принесла бутылку мутной жидкости и два стакана и, наполнив один, поставила его рядом со мной.

— Пей, отпразднуем. — Это был приказ.

Внутри оборвалась натянутая струна, легкие словно сжались в ледяной комок от страха. Но я не подала вида. Или старалась не подать.

Не сводя с нее взгляда, я взяла стакан. Руки предательски дрожали, и я обожгла алкогольным дерьмом нёбо. Стакан с глухим стуком опустился на бетон.

Эмма достала мятую пачку, чиркнула зажигалкой и подожгла вонючую папиросу. Едкий дым заполнил помещение.

— Ты паразит, которого я вовремя не уничтожила, — констатировала Эмма и протянула мне папиросу, а потом добавила слишком любезным тоном: — Угощайся, принцесса.

Я взяла сигарету, увы, не скрыв промелькнувшее отвращение, за что незамедлительно получила удар по лицу, и соленый привкус из-за разбитой губы наполнил рот. Сигарета выпала из рук.

— Поднимай.

Я исполнила приказ, и Эмма наигранно обходительно дала прикурить. Она наблюдала за мной оценивающим взглядом, будто за лабораторной крысой в клетке. Меня одолел кашель от первой же затяжки этой гадостью.

— Сейчас я расскажу тебе забавную сказку. Обещаю, тебе понравится.

Эмма скривила рот в подобии улыбки, приблизилась так, что я смогла рассмотреть ее суженные зрачки, широкие ноздри с большими порами; кожа, в которую, казалось, въелась запекшаяся кровь, навеки приобрела грязный оттенок.

— Думаешь, я злодей, а ты жертва? — Эмма хрипло рассмеялась, показывая неровный ряд желтых зубов.

Отвечать я не собиралась. Я думала, что она чертова сука. Вряд ли стоило озвучивать все мои определения ее персоны. Стакан снова наполнился алкогольным ядом.

Намек был ясен, и я выпила. Где она нашла такое дикое пойло? В голове стучали молоточки. Бах-бах. Лицо Эммы проваливалось во тьму. Оставалась на дне сознания лишь память о тяжелом запахе и страхе.

Пощечина обожгла лицо.

— Еще рано терять сознание. Давай еще глоток.

Подступала тошнота, кислота застыла в горле, холодная дрожь отозвалась спазмом в желудке. Ничто не могло заставить меня опрокинуть в себя эту отвратительную жидкость, кроме Эммы, конечно.

Она снова налила мутноватый крепкий напиток в стакан.

Я сделала еще один глоток под внимательным, приторно-добрым взглядом Эммы:

— Ты же будешь хорошей девочкой?

Подчинилась.

Меня вырвало всей этой бурдой. Желудок не выдержал и выкинул из меня зловонную, опаляющую внутренности смесь. Тонкая нить слюны стекла изо рта.