Мальчишки из Нахаловки
(Повесть) - Мандругин Александр Андреевич - Страница 19

— А я что буду делать? — спросил Володька.

— Ты наблюдай.

Через несколько минут с ветлы, что стояла у самой воды, раздалось громкое:

— У-ух, ух!

Часовые прижались друг к другу и с опаской поглядели в сторону ветлы. А оттуда снова и еще более зловеще:

— У-ух! Хо-хо-хо! У-ух! У, у, у!

А с другой стороны поляны:

— У-у-о, у-у-у!

Часовые помчались к палатке.

— Гена, Гена, — громким шепотом стали они звать.

— Ну, что вы спать не даете? — закричал Геннадий, выскакивая из палатки.

— Волки, Гена!

И в это время Газис снова подал голос:

— У-у-ой!

— Что за чертовщина! Летом волки не воют и на людей не нападают… Больше огня!

Генка сам кинулся к костру и бросил в него охапку сучьев. Огонь сник. В надвинувшейся темноте еще более жутко прозвучал голос филина, а за ним совсем рядом провыл волк. Перепуганные бойскауты повыскакивали из палаток и сгрудились у костра. Наконец сучья разгорелись, пламя вспыхнуло и широко разлило свет на поляне. Геннадий выхватил головешку и побежал к тому месту, откуда раздавался волчий вой. Все стихло.

Геннадий вернулся к костру.

А Максим со своей ветлы снова подал голос.

— Уберите вы это пугало, неужели не понимаете, что это филин. Соколиный Глаз, подстрели его!

Соколиный Глаз взял «монтекристо» вскинул его к плечу и стал ждать, когда филин снова закричит. Но Максим уже был на земле. Зато опять потянулось отвратительное:

— У-у-о!

Бойскауты сжались в кучу.

— Да не пугайтесь вы, овечки, — прикрикнул на них Геннадий, — разведите побольше костер! Вот что, Бобер, — это Геннадий обратился к Котьке, — назначаю тебя старшим часовым. С тобой Тушканчик и Лиса. Будете дежурить до восхода солнца. Остальным — спать.

Лагерь затих. Котька, прошелся по лагерю, что-то сказал часовым, подкинул в костер хворосту, сел на землю, привалившись спиной к бревну, и, видимо, сразу уснул. К нему подошел Тушканчик и тоже сел, посохом помешивая в костре. У воды остался один Лиса.

Максим отвел свой отряд поглубже в лес и изложил друзьям новый план. Он подбирается к лодкам, оттаскивает их в воду, течение унесет всю бойскаутскую флотилию, и тогда этим искателям приключений будет не до обследования острова.

Сейчас как раз момент подходящий. Предрассветный сон накрепко уложил бойскаутов. Газис внес поправку. Одному Максиму с лодками не справиться. Договорились так. Газис будет сталкивать лодки с песка, а Максим выводить их на течение. Володькина задача — внимательно следить за часовыми.

Пожалуй, самая осторожная мышь не пробегала никогда так бесшумно, как ребята пробрались к лодкам. Но этот Лиса торчит на берегу у самой воды. Он во весь рот зевает, вздрагивает от предутреннего холода, но с берега не уходит.

Что же с ним делать? Схватить, связать, в рот засунуть кепку? Нет, не годится. Надо терпеливо ждать. Вдруг Лиса вскрикнул, схватился за щеку и побежал к костру.

— Что такое? — спросил его Тушканчик.

— Посмотри, что со щекой?

— Ой, кто это меня? — закричал Котька, вскакивая.

Максим понял: это Володька из своего самопала расстреливает часовых. Не теряя времени, он бросился к лодкам. За ним Газис.

Вдвоем они ухватились за нос лодки, навалились, и она плавно закачалась на воде. Максим бесшумно вошел в воду, ухватил лодку за корму и вывел на быстрину. Вода была холодная, когда Максиму стало по шейку, заломило под мышками. Сейчас бы энергично проплыть и согреться. Но можно нашуметь. Максим собрал всю свою терпеливость и вернулся к берегу. Вывел вторую лодку, потом третью и четвертую.

Так же бесшумно, как и пришли, ребята вернулись к Володьке. У Максима зуб на зуб не попадал. Газис отдал ему свою рубашку и посоветовал снять штаны. Стало немного теплее.

Условились так: Максим и Газис идут к Коростину рассказать, в каком положении бойскауты, Володька продолжает наблюдать.

Максим проснулся от каких-то странных звуков. Сначала он не разобрал спросонок, где находится. Потом вспомнил. На рассвете, когда он и Газис, оба продрогшие, пришли в землянку, Вася достал из мешка свою рубашку и надел на Максима, а его мокрую одежду развесил на сучья. Потом напоил ребят зверобоем. Коростин подробно расспросил о ночных происшествиях. Когда ребята рассказали о лодках, Коростин, подумав, сказал:

— А в общем-то с лодками вы придумали неплохо. Посмотрим, что получится.

Газиса и Максима уложили на нары, укрыли полушубком и велели спать…

Максим повернул голову в ту сторону, откуда шел звук, и увидел Васю. Перед ним стояла маленькая машинка, он клал куда-то внутрь ее листок бумаги, нажимал на рукоятку, машинка сжималась, Вася отпускал рукоятку и вынимал листок с напечатанным на нем текстом. Вот эта-то машинка и издавала звук.

— Ага, проснулся? — оторвался Вася от работы. — Вставай, обедать будем.

— Неужели уже обедать пора?

— А ты как думал.

Максим вскочил, вышел на волю. Яркое солнце ослепило его. После сырой прохлады землянки сначала приятен был охвативший его зной, но через минуту стало жарко. Оглядел свой наряд. Рубашка до колен, рукава болтаются. Максим снял с веток свои штаны и рубашку — тепленькие, сухие, чистые. Оказывается, Вася и постирал их.

— Где же Газис? А Володька не приходил? — спросил Максим.

— Все на стане у деда Кожина. Вот сейчас я закончу, и мы с тобой пойдем туда.

— А что делают те, бойскауты?

— Удрали. Вы на них такого страху нагнали, что им невтерпеж стало на острове.

— Что это вы делаете?

— На, посмотри, — Вася подал Максиму листок.

— «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» — прочел Максим, а ниже крупным шрифтом — «Заря».

— Так это вы здесь «Зарю» выпускаете? Такую малюсенькую?

— Что же делать, если большую нам не дают выпускать.

— Кто же ее такую покупает?

— А мы ею и не торгуем, бесплатно раздаем, и не всем, а верным людям.

— А мне можно почитать?

— Читай.

— «Товарищи! Кровавая война продолжается. Она ежедневно уносит тысячи рабочих и крестьянских жизней. Зато миллионные барыши текут в карманы капиталистов. Это не деньги, а кровь наша течет… им в карманы…»

— Помоги-ка мне, — отвлек от чтения Максима Вася.

Подал мешок. Максим раскрыл его. Вася сложил в него газеты, вскинул на плечо, и они пошли на стан. Здесь были все в сборе. Над костром в ведре кипела уха.

После обеда, когда ребята мыли в Сакмаре посуду, Володька рассказал, как прошло его дежурство у бойскаутов. Выстрелы наделали в лагере переполох. Часовые и пуще всех Котька кричали на весь лес, что стая ядовитых жуков налетела на них.

На поднятый шум из палатки выскочил злой Геннадий.

— Прекратить немедленно! — закричал он. — В чем дело, чего расшумелись?

— Жуки! — крикнул Котька. — Вот смотри, — и он показал на украсивший его лоб синяк.

Геннадий огляделся.

— А где лодки? — закричал он и схватил Котьку за грудки. — Где, я вас спрашиваю, лодки?

— Н-не, не знаю, — пролепетал Котька.

— Сейчас же бегите по берегу и ищите. Тревога, тревога! — закричал Геннадий. Из палаток начали выскакивать заспанные бойскауты. Геннадий послал группу по берегу вниз по течению. Вскоре прибежали часовые и сказали, что нашли одну лодку. Ее прибило к коряге у противоположного берега.

— Плывите за ней сейчас же! — приказал Геннадий.

Но оказалось, что Котька плохо плавает, у Тушканчика часто бывает ангина, Лиса боится холодной воды. Геннадий выругался, разделся, вошел было в воду, но тут же вернулся и сказал, что вода очень холодная и что он из-за каких-то оболтусов простуживаться не намерен. Потом он послал Котьку к дедушке Кожину просить лодку, чтобы сплавать на ней за той, что пристала к коряге.

Когда Котька подошел к стану, дедушка как раз возвращался с проверки крючков. В лодке у него лежали три соменка, большая щука и два судака.

— Здравствуйте, Кузьма Родионыч, с хорошим уловом вас, — приветствовал его Котька.