Делай что должен - Казьмин Михаил Иванович - Страница 42

— Шрайеру скажите, уничтожить письмо в вашем присутствии. И отбывайте обратно, время не ждет.

Провожая Сергеева до двери каюты, подполковник неожиданно рассмеялся.

— Знаете, Илья Витальевич, о чем я вдруг подумал, — успокаивающе заговорил он и, видя интерес и вопрос на лице штабс-ротмистра, продолжил: — Вот мы считаем западников опасным, умным, коварным и хитрым противником. В общем-то правильно считаем, так оно и есть. Но иногда они отмачивают такое… Нет, ну вы только представьте — они отправляют на Скраггенхольд — на Скраггенхольд! — еврея и негра!

Ничего предосудительного в своем громком смехе Сергеев не видел. Нет, конечно, ржать как лошадь в присутствии начальства нехорошо. Но с другой стороны, над шутками начальства смеяться надо. Особенно если они и правда смешные…

Глава 15

Если судить по однообразным серо-белым разводам на экранах внешнего обзора, никаких признаков движения «Чеглока» не наблюдалось, но тем не менее корабль уверенно пробирался по изнанке космоса. Конечно, расстояние, остававшееся за кормой, оставалось довольно условным — измерениями в гиперпространстве никто никогда не занимался ввиду полной бесполезности подобных исследований. Зато дистанция до пункта прибытия в реальном космосе с каждой минутой неумолимо сокращалась.

Корнев снова вез Хайди на Александрию. По сравнению с прошлым разом полет проходил в куда более комфортных условиях — зря, что ли, Роман озаботился переоборудованием капитанской каюты?! Вот только в этот раз, в отличие от прошлого, радости было куда как меньше.

Несколько дней назад Корнев получил от Хайди тревожное сообщение. Она просила его срочно прилететь к ней и, не вдаваясь ни в какие подробности, написала просто: «Мне страшно!». Вот тут уже страшно стало Корневу. Если Хайди ничего не объясняет, это само по себе непривычно и потому пугает. А если она пишет, что ей страшно и не объясняет, почему… В общем, причины испугаться за невесту у Корнева были самые веские, и неизвестность только увеличивала их действие.

Что именно так напугало Хайди, она показала Корневу дома. Да уж, было действительно страшно. Коротенький, всего на несколько минут, порнографический видеоролик, присланный ей на сетевую почту, по своей мерзости, отвратительности и прочим аналогичным параметрам просто зашкаливал. Корневу едва удалось подавить рвотные позывы, пока на объемном экране какой-то жирный араб насиловал девушку, похожую на Хайди, а потом заживо распиливал ее вибропилой. Но самым мерзким и самым страшным в этом гнусном ролике оказалось даже не его содержание, а титры в самом конце: «Тебя все равно ждет такая судьба!».

Полицейские специалисты довольно быстро выяснили, что ролик создан с помощью компьютерной анимации и, слава Богу, показанная в нем жуткая смерть девушки к действительности отношения не имеет. Это, однако, осталось на данный момент единственным, что удалось выяснить. Каким путем ролик попал на сетевую почту Хайди, точнее, откуда он пришел, установить пока что так и не смогли — отправитель замел следы очень старательно, а главное, эффективно. Поэтому Хайди сидела дома и боялась.

Все это Корневу рассказал доктор Шрайер, увидеться с которым Корнев пожелал сразу же после просмотра этой мерзости. Желание ожидаемо оказалось взаимным, так что очень быстро Корнев, Шрайер и Сергеев снова собрались вместе, Хайди ждала отдельного приглашения в коридоре. Едва начался разговор, в кабинет буквально ворвался министериальрат Штрикк и устроил настоящий скандал. Корнев смотрел на бушующего Штрикка и недоумевал: вот этого буяна он обозвал сухарем? Господин министериальрат, чуть ли не брызжа слюной, обвинял Шрайера в том, что тот ничего не делает для безопасности его родственницы и не может найти выродков, присылающих ей такую гадость; утверждал, что присутствующий господин Корнев один сделал для защиты фройляйн Бюттгер больше, чем вся тайная полиция и все такое прочее. При этом Штрикк обильно уснащал свою более чем эмоциональную речь сложными и порой весьма занимательными конструкциями, созданными с помощью всего трех основных элементов: задницы, дерьма и свиньи. Корнев подумал, что стоит, пожалуй, заняться изучением немецкой ругани, которая, хоть и уступала русской по своей, если можно так выразиться, энергетике, однако же, отличалась своеобразной и не лишенной известного обаяния заковыристостью. Разозлить доктора Шрайера, впрочем, оказалось не так-то просто, зато тот утихомирил бушующего Штрикка быстро и эффективно:

— Господин министериальрат! Если вы не прекратите позорить ваш мундир своим поведением, я опозорю его с помощью двух полицейских, которые сейчас просто вынесут вас из кабинета!

После этого разговор перешел в спокойное русло, а господину Штрикку пришлось подождать в коридоре вместе с Хайди. К сожалению, спокойное течение разговора вовсе не означало его конструктивности. Откуда могли взяться такие последователи у повешенного эмира, да еще и столь искусные в сетевых технологиях? Зачем им было необходимо напугать фройляйн Бюттгер? Ответов на эти вопросы ни у кого, понятное дело, не было. Как не было их и у самой Хайди, которую, разумеется, Шрайер уже допрашивал. Поэтому, когда пригласили нервничавших в коридоре Хайди и Штрикка, разговор пошел уже совсем на другую тему. А именно, как обеспечить безопасность фройляйн Бюттгер на то время, которое понадобится следствию для поиска виновных.

Идею отсидеться на Александрии сама Хайди и высказала. Восприняли ее сначала, мягко говоря, без энтузиазма. Однако первым сдался (с тщательно скрываемой радостью) Корнев, за ним горячо поддержал план своей родственницы министериальрат Штрикк, а там как-то быстро поддался и Шрайер. Сергеев, раз уж в этой ситуации был не жандармом, а дипломатическим представителем, свое мнение не высказывал, но видно было, что и он тоже согласен. В результате «Чеглок» летел на Александрию, имея на борту пассажирку.

Чем больше «Чеглок» приближался к цели полета, тем сильнее Хайди возвращалась к своему обычному состоянию — прямо на глазах. Ну, понятно, не только время, проведенное в полете, и преодоленное за это время расстояние тому способствовали. В куда большей степени Хайди помогли предупредительность, забота и внимание ее жениха, словом то, что люди обычно называют просто — любовь. Заботясь о душевном состоянии Хайди, Корнев волевым усилием отогнал прочь все мысли, связанные с этой неожиданно свалившейся на голову бедой. Думать об этом он позволил себе, лишь когда Хайди заснула.

Собственно, думать было особенно не о чем. То есть опять Корнев получил подтверждение правильности своих выводов и снова это подтверждение ни на шаг не приблизило его к разгадке. Да, теперь он совершенно точно был уверен, что похищение Хайди — не случайность, но эта уверенность только порождала новые вопросы. Что такого могла знать, видеть или слышать его невеста, чтобы кто-то спланировал такую непростую комбинацию? И зачем было пугать Хайди, если уж затея с ее продажей маньяку с Газлиха сорвалась? Напугать — да, напугали, но ежу же понятно, что это лишь повысит бдительность не у самой даже Хайди, а у тайной полиции! Единственное, что хоть в какой-то мере можно было считать положительным итогом мозговой деятельности, было окончательное понимание полной взаимосвязанности всех элементов головоломки. Хайди, Лозинцев, он сам — где-то было что-то такое, что связывало их еще до того, как Корнев от нечего делать стал стучать в стенку своей камеры на пиратской базе. И если эту связь найти, то ясным станет все. Вот тогда Корнев наконец предъявит кому-то немаленький такой счет за все, что пришлось пережить Хайди. Ох, и немаленький…

… Сирена аварийного выхода из гиперпространства завыла, когда они смотрели очередной фильм. Корнев, чуть не подскочив в кресле, остановил показ и сразу переключился на ручное управление. Вот же мать вашу через трансмиссию! Корнев не смог сдержать ругани, едва увернувшись от столкновения с каким-то «фридомом». Если компьютер не врал, «Чеглок» сейчас был в системе Скраггенхольда, а творилось в этой системе вообще черт знает что. Десятка полтора самых разнообразных кораблей бессмысленно крутились в космосе, и их пилоты явно пытались сориентироваться в обстановке, точно так же, как и Корнев. По старой еще привычке летчика-истребителя Роман заложил крутой разворот на выход из этой коллективной круговерти. «Не лезь в кучу — не заметишь, как зайдут в хвост», — прописная истина боя истребителей, что в космосе, что в атмосфере.