Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Крестная мать (СИ) - Сойфер Дарья - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

Вася, Наташкин сын, пошел не в мать и не в отца — в дядю Веню. Щуплый высокий очкарик, он сутулился, будто постоянно ждал подзатыльника.

— Ань, оставляй вулкан, я все вытру, заново засыплю… — Наташа сочувственно оглядела то, что должно было стать научным проектом.

— Да не, я в школе подправлю. Только соды с лимонной кислотой дай, я свою извела… Васю забирать?

— Ой, если не трудно… Я в салоне сегодня до упора… Погоди, вынесу… — Наташка метнулась в недра квартиры и спустя мгновение появилась с нужными ингредиентами. — Держи. Вась, ну ты понял? Тетю Аню слушайся! И ватман у нее возьми, что ты руки в карманы засунул? Нет бы помочь, весь в отца…

Лифт спас и Анну, и Васька от дальнейшей дискуссии.

Дорога в школу всегда успокаивала. Многие женщины боятся садиться за руль, Анна же скорее расслаблялась. Маша за спиной монотонно повторяла Пушкина, Сава с Васей шептались о новых заскоках классручки, а Анна смогла сосредоточиться на движении.

В голове мелькало расписание дел на день, и все отчетливее выделялся предстоящий разговор с Федей по поводу семейного бизнеса. Анна не любила перемены, всегда их боялась. Столько лет она была женой, мамой, домохозяйкой, и эта роль ее, в целом, устраивала. Но жизнь вносит коррективы: денег становится все меньше, процентов от дохода хватает впритык только на еду, бензин и коммуналку. Пришла пора засучить рукава — и Анна не знала, что из этого выйдет, и как Федя, лучший друг и заместитель Игоря, к этому отнесется.

Сорок пять минут — ровно один урок — Анне хватило, чтобы закончить с покупками — и войти в актовый зал как раз к началу конкурса чтецов. Хорошая мать не пропускает выступления своих детей. Извиняясь шепотом, она бочком пролезла на свободное место под неодобрительными взглядами мамаш. Сплетни развевались у нее за спиной супергеройским флагом с того самого дня, как Игорь пропал. Сначала судачили, что он просто бросил неуемную активистку, не выдержав жениного перфекционизма. Потом поговаривали, что он, должно быть, неосмотрительно ругнул стряпню супруги — и она сама позаботилась об исчезновении. Иначе почему до сих пор не спилась, не ушла в загул и даже ни разу не рыдала на публике? Теперь вот тихо ужасались, что сумочка Fendi — из коллекции Бог знает какого мохнатого года, и это ж надо было так докатиться, чтобы за целый год детей не вывезти на море! Издержки лучшей гимназии в городе.

Анна не нашла ничего лучше, кроме как обернуться с вежливой невозмутимой улыбкой.

— Девочки, привет!

И девочки, как по команде, прикусили раздвоенные язычки.

Анна сказала бы им что-нибудь еще, но телефон грянул вальсом Свиридова, и уж тут ей самой пришлось стыдливо вжать голову в плечи и торопливо отключить звук. На экране ритмично мигало одно-единственное слово: «Федор».

Снова шепот, извинения — и тернистый путь чужих коленей. Уже пошли читать пятиклассники, шестой вот-вот, а там и Маша… Не пропустить бы только!

— Да, — выдохнула Анна в трубку, аккуратно прикрыв дверь в актовый зал.

— Привет, дорогая, — Федин голос, как мед с сахаром, липко стекал из ушей за шиворот. И что Игорь в нем нашел? — Тебя уже можно поздравить?

— С чем? — Анна вздрогнула: неужели пропустила какой-то праздник? Да нет. Маша— апрельская, Сава — июньский, сама в январе…

— Ну как: у нотариуса была уже? Как там бумаги на наследство? Все готово или опять ждать?

— Ах, это… Да, все в порядке. Так себе повод для радости.

— Вот же я сволочь бестактная! — тут же горестно спохватился Федор. — У тебя муж… А я тут… Прости, ради Бога. Игорь… Он был прекрасным человеком…

— Вот только не начинай траурную речь!

— Да-да, прости. Слушай, нам бы поговорить…

— Конечно, только, — Анна покосилась на дверь актового зала. — Я тут занята слегка. Может, я заскочу в химчистку во второй половине дня?

— Отлично! Буду ждать.

Анна убрала телефон, предварительно отключив, расправила несуществующие складки — и, отбросив волнение, взялась за ручку двери, чтобы, наконец, послушать дочь. Однако стоило Анне заглянуть в зал, как дыхание перехватило от неожиданности: вместо конкурса чтецов там царил полнейший бедлам.

Глава 2

Родители толпились между рядами, загораживая обзор, участники конкурса пугливо жались к бархатному занавесу.

— Минуту ведь не было! — пробормотала Анна, вытягивая шею. — Что там стряслось?

Одна из женщин высокомерно обернулась и хмыкнула.

— Вы ведь мать Пачиной? Вот ваша дочь и…

— Маше плохо?!

Есть люди, которых страх парализует. У Анны же всегда в критических ситуациях в кровь поступала такая лошадиная доза адреналина, что прицепи сейчас кто-нибудь к этой хрупкой миловидной дамочке трос от КамАЗа, она бы и его уволокла на тяге материнской заботы. Одна только мысль о том, что с Машей может что-то случиться, заставила Анну решительно и молниеносно проскользнуть через толпу и выйти к сцене.

Кремовые ковры, на которые скидывались только год назад, напоминали поле боя после артобстрела. Усыпанные черной землей и осколками цветочных горшков, они образовали широкий круг отчуждения. В центре круга стояли два парня, у одного сочилась кровью губа, второй, запрокинув голову, удерживал в носу обрывок салфетки.

— Боже, что это? — Анна прижала пальцы к губам.

— А это, Анна Леонидовна, ваша Маша, — безжалостным приговором прозвучал голос завуча.

— Маша?.. Наталья Владимировна, да как же…

Маша нашлась: она стояла чуть поодаль, сцепив руки замком. Ни следа повреждения, ничего, что должно было насторожить. Косички, белый воротничок. Не девочка — картинка. От облегчения Анну прошиб холодный пот. Секунду назад материнский мозг рисовал ужасающие кадры падения Маши со сцены, обморока, разбитой головы. Но нет, вот же…

— Да-да, это все — ее рук дело, — с каким-то садистским злорадством подтвердила Наталья Владимировна.

— Не может быть… — Анна неверяще мотнула головой.

— Ко мне в кабинет. Сейчас же. И ты, Маша.

Родители расступились, как море перед Моисеем, и завуч решительно прошагала к выходу. Маша двинулась за ней по тропе позора, Анна замкнула процессию. Случись все это несколькими веками раньше, не обошлось бы без плевков, камней и тухлых яиц. Спасибо цивилизации — только взгляды и леденящий душу шепот. Наверное, именно так звучат посторонние голоса в головах шизофреников.

— Какая жестокость!

— Агрессивный ребенок!

— Это же детская комната полиции!

— Отчислить…

— Трудный подросток…

Анна старалась не смотреть по сторонам, только на дочь, идущую впереди. Только на новенькую жилетку, разодранную между лопатками. Господи, даже до конца дня не дожила!

— Машенька, посиди в коридоре, — нарочито ласковый тон завуча означал последнюю стадию злости.

Анну не раз вызывали к школьной администрации по поводу мелких проступков, и тот факт, что ребенка оставили в коридоре, настораживал. Только от страшных вещей Наталья Владимировна решилась бы поберечь детские уши.

Дверь в кабинет стукнула за спиной Анны судейским молотком.

— Присаживайтесь.

— Но…

— Вы хоть понимаете, что сделала ваша дочь?! Это уже фактически преступление! Я обязана сообщить, куда следует…

— Да что она сделала?! — вмешалась Анна.

— Бойцовский клуб, самый настоящий, вот что! Ролик уже в интернете, просмотров все больше. Полюбуйтесь, — Наталья Владимировна протянула телефон.

Анна ткнула в белый треугольник: вот сцена, Маша читает… Стоп, как же она так быстро? Уже самый конец! И кто снимает ее из-за кулис с гадким хихиканьем?

— Кончаю! Страшно перечесть… — надо же, не забыла текст! И даже с подобием выражения…

За кадром фырканье, сдавленный смех.

— Кончаю… Прикинь…

Маша запнулась, замолчала. Из зала раздался кашель, но Маша будто забыла про стихи и конкурс. Как бык на корриде она смотрела прямо в объектив. Секунда — и налетела на шутников, изображение завертелось, телефон с грохотом рухнул на пол, не переставая снимать, как Маша, оседлав обидчика, мутузит его кулаками.