Вольный игрок (СИ) - Мамонтов Павел Александрович - Страница 66

Три огромных дерева, похожих на секвойи, были непостижимым образом скручены, они проникали друг в друга, образовывая что-то вроде трапеции метрах в двадцати над землёй. Их края были неведомым образом сглажены, будто это было не дерево, а глина.

Мало того, по самому замку тянулись анфилады балконов, карнизов, полусферы эркеров. Они словно были выращены из самого тела дерева. Может так оно и было? Или это другие деревья, искусно привитые?

Роль лепнины здесь играли тонкие кустики и различные вьюны, которые распустились в ночи и издавали такой аромат, что он ощущался даже у подножья замка.

 Кусты, вьюны и даже целые деревья свивались, тянулись по фасаду замка, образуя узоры и даже фигуры животных. Всю эту красоту узоров, цветов и мощи замка подчёркивали и дополняли гирлянды огоньков, дугами и росчерками закреплённые на сооружениях. Прямо как созвездия.

Ещё этот замок походил на могучую тучу, тянущуюся по ночному небу в свете луны.

Цепочка людей распалась на две шеренги и стала обходить замок, окружая его. Андрей, внимательно наблюдая, заметил: «Гирлянды, фонари, а дизелей не слышно, и запаха масла тоже нет. Чем же они питают всё это? Неужели насекомые? Или химия какая-то?»

Из основания замка спустился эдакий трапп, и восемь бойцов, обвешанных бронёй и оружием с головы до пят, спустились по нему. Они казались бездушными стальными механизмами на фоне лесных, облачённых только в лён. Один из спустившихся торжественно пригласил Андрея подняться.

От грядущей встречей с Юлей у Казакова забилось сердце, прямо как у школьника на первом свидании. Поэтому шикарное убранство замка лесных - лепнина, узоры, вазы, скульптуры из камня и стали - прошли мимо него.

Зато, когда его сопроводили в главный зал, наряды высшего общества лесных даже его не смогли оставить равнодушным. Всё та же бахрома из шнурков, подвесок, кистей, бисера, бус. Да не абы какая: там, где ткань можно было расшить золотом или серебром - она была расшита. Там, где можно было подвесить блестящий кумушек или раскрашенный патрон, - они были подвешены. С кистей и эполетов золотая пыльца так и сыпалась. И всё это великолепие не просто болталось, а сплеталось в хитрые аксельбанты, которые дугами тянулись через весь костюм.

Женские наряды были стилизованы под деревья. К шнуркам бахромы крепили побеги деревьев, в расцветке которых было сшито платье: шишки, жёлуди, берёзовые «серёжки», кленовые «вертолётики», болтались над коричневой, чёрно-белой, светло-зелёной тканью. Всё они были не натуральные, а искусно отлитые из драгоценных металлов. Даже головные уборы изображали ветки и кроны, некоторые были настолько большие, что могли укрыть от дождя не только свою хозяйку, но и пару людей рядом.

А мужчины под золотой бахромой были обвешаны патронташами разных калибров, практически у каждого они были обмотаны непохожим образом. И на каждом патроне имелся свой узор или значок.

Свет исходил от множества фонарей вокруг, пол был выложен мозаикой, а потолок… Андрей только сейчас заметил, что он был завешен искрящимся полотном, которое крепилось прямиком к веткам, растущим из крыши и перекрытий. Как волшебное облако или чудесная пелена, он тянулся по потолку, сужался, опускался, как бы концентрируясь в одном месте - на троне, где сидела она. И она была облачена в этот полог, была его частью или источником.

Андрей сделал шаг по разноцветной мозаике, в полном молчании под пристальным вниманием сотен глаз. Он шёл к ней. Звук его шагов по керамическому полу разносился в тишине, пока…

Бонг!

Звон гонга привёл его в чувство. Андрей стоял прямо перед носом охранников в броне, которые дежурили у прикрытой пологом лестницы, ведущей к трону.

- Мы приветствуем славного воина клана Красных Орлов… - голос глашатая, показавшийся Андрею гнусавым, звучал где-то вдалеке.

Он смотрел на её лицо - холодное, неподвижное. Её глаза смотрели мимо него, сквозь него.

- За оказанную помощь, мы преподносим в дар…

 Он смотрел, ожидая отклика, эмоции.

- Все эти вещи служат…

Он ждал и увидел. Веки опустились, мимолётный взгляд упал прямо на него - такой тёплый и знакомый, и…  сочувственный. Жалеющий.

Недвижимая маска власти на миг стала живой, изящный подбородок качнулся. Теперь тёмные, потрясающие глаза смотрели точно поверх Андрея, игнорируя его.

Он не сразу заметил, что глашатай давно замолчал, и все уставились на него, ожидая ответной реакции. Андрей сглотнул ком в горле, посмотрел на дары у лестницы: груды палладия, регенерата, дорогого оружия… Захотело пнуть всё это богатство ногой и высказать лесным всё, что он о них думает. Андрей набрал в грудь воздуха, даже ногу занёс, но понял, что это неправильно.

«Воин – это тот, кто себя контролирует», - вспомнились слова Скаура.

Если он сейчас сорвётся, то проиграет, на радость всей этой разодетой кодле. Характер мужчины проявляется не в победах, а в поражениях. Эти слова Андрей слышал не от Скаура, а где-то в миру, но это не имело значения, они были верные.

- Всё, что я сделал, я сделал потому, что так мне велели моя честь и соображения долга. Я шёл по этому пути, потому что считал его единственно правильным. Теперь путь мой и лесного народа, видимо, расходятся. Что ж, я желаю лесному ничего не потерять на своём пути и обрести истинное богатство. Прощайте!

Андрей развернулся и ушёл. Этикет он не нарушил, даже уважение проявил. Дары – если надо, сами в его дом принесут, он их всё равно не утащит.

 Андрей пока не собирался эвакуироваться, он сказал, что не уйдёт, пока не поговорит с Юлей. Так он и сделает.

Спускаясь, он в окно увидел широкую просеку переломанных деревьев рядом с замком. И нечто, накрытое тканью в её конце. Любопытство затмило обиду. Двери перед ним открывались сами, охрана в бронежилетах появилась будто сама собой. Игнорируя красоту замка, Андрей, словно принц в сопровождении свиты, дошёл до оцепления.

- Можно мне посмотреть? – спросил он у командира, и тот, переглянувшись с охранником, дал добро.

Андрей не знал, что он ожидал увидеть. На первый взгляд под тканью была скрыта обычная сфера, метров двадцати в диаметре. Сталкер откинул полог, коснулся белого корпуса. И… ничего.

На ощупь - обычный холодный пластик или жесть. Было желание стянуть ткань полностью и рассмотреть то, на чём он прилетел, но Андрей пожалел охрану и пошёл к месту ночлега.

Она пришла рано утром, перед самым рассветом. Андрей как раз раздумывал: колоть предпоследнюю ампулу в руку или нет, когда услышал знакомые шаги и увидел знакомый силуэт в дверях.

Ни слова не говоря, они бросились друг к другу, упали на кушетку. Губы к губам, язык к языку. Рука, горящая от боли, зато острее всё чувствующая, нырнула под майку, привычным движением сжала грудь. Андрея будто током ударило.

Он отстранился, сорвал ткань с фонарей.

Девушка ахнула, в глазах проскользнуло удивление, страх, мольба.

Да, она была похожа на неё. Тот же подбородок, носик, скулы, но разрез глаз чуть другой, грудь немного больше, бёдра более округлые. Теперь Андрей это видел.

- Тебя твоя хозяйка послала? - спросил он.

- Я прошу, не ругайте меня. Что я сделала не так? Я всё исправлю. Прошу вас!

- Ты молодец. Ты очень красивая, но мне нужна другая, ты понимаешь? Иди и передай это своей госпоже. Уверен, она тебя не накажет.

Девушка одёрнула майку (надо же, даже одели её так, как он запомнил Юлю), поправила волосы и упорхнула.

А через некоторое время она всё-таки пришла. Андрей отложил пистолет, который чистил, и поднялся.

- Привет! – все, что мог придумать он.

- Здравствуй.

Юля пришла в длиннополом зелёном платье, чем-то оно напоминало наряды девиц на реконструкторских фестах.

- Ты отказал девушке, которую я прислала? Почему?

- Ты думала откупиться ею? Решила, что я не замечу? Она не ты, хоть и очень-очень симпатичная.

- Хочешь уколоть?

- Серьёзно? А разве не для этого ты послала свою служанку, чтобы я чувствовал вину?