Красные нити (СИ) - Поспешная Юлия - Страница 65

— Вот же бестолочи, — с досадой покачал головой Корнилов.

— Думаешь, Алсуфьев может быть Портным?

— Нет, — чуть скривился Стас, — но он уверен, он что-то знает и… как-то связан с ним.

— В смысле? — не понял Домбровский. — Стас ты что думаешь, что… что Портной он…

— Да, Коль, — вздохнул Стас, — я всё больше подозреваю, что Портной действовал не один. А ещё… Ещё я думаю, что мы всё о нём ещё услышим.

— Никогда не думал, что скажу это, — помешкав ответил Коля, — но очень надеюсь, что в этом ты все-таки ошибаешься.

— Не поверишь, — грустно усмехнулся Стас, посмотрев на себя в зеркало заднего вида, — я тоже.

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Вторник, 19 января

Автомобиль плавно остановился. Неровные горки сугробов меркло поблескивали в лучах фар. Перед капотом автомобиля Карабанова прошла какая-то пожилая женщина с крупным псом на поводке.

Стараясь сдерживать плещущиеся внутри меня тревожные переживания, я смотрела перед собой, не смея взглянуть на Карабанова.

Он неожиданно коснулся моих волос, почти с лаской легонько поправил несколько прядей.

Я застыла в напряжении, затем опасливо взглянула на него. Капитан Карабанов улыбнулся. Улыбка вышла зловещей и плотоядной.

— Тебе пора, — проговорил он и кивнул на дом, возле которого мы остановились, — твоя подруга ведь живёт здесь, верно?

— Откуда вы знаете, где живёт моя подруга? — спросила я настороженно.

Теперь улыбка Карабанова отражала самодовольное превосходство.

— Я многое о тебе знаю. Неужели ты могла подумать, что появление в России отпрыска одной из самых богатейших семей Европы могло остаться незамеченным?

— Нет, — помолчав, глядя в его глаза, ровным голосом ответила я. — Я так не думаю.

— Умница. Так ты подумаешь над моим предложением, детка?

Я отвела взор, нервно сглотнула.

— Да? — снова спросил Карабанов, и вновь протянул руку к моим волосам. — Подумаешь? Ведь тебе есть над чем подумать, не так ли? Я ведь не зря сказал, что очень многое знаю о тебе… Чего не знаю большинство…

— Я подумаю, — ответила я, не сумев побороть предательскую дрожь.

— И я очень надеюсь, что ты примешь правильное решение, — добавил Карабанов.

— Я могу идти? — боязливо спросила я, не глядя на него.

Он ответил не сразу. Затем вдруг наклонился ко мне близко. Слишком близко. Я подалась вправо, хотела отодвинуться от него. Но он по-прежнему был слишком близко. Я почувствовала, как он шумно вдыхает воздух возле моих волос. Я чувствовала прикосновение его горячего дыхания к моей коже. Я против воли задрожала всем телом. Карабанов не торопился отстраняться от меня. Он продолжал вдыхать запах моих волос, моей кожи. Он вдыхал с демонстративным, показательным удовольствием.

Я сидела, не смея пошевелится. И плаксиво скривилась от омерзения и ужаса.

— Иди, — наконец, прошептал Карабанов.

Я услышала характерный щелчок, с которым обычно открывается дверца автомобиля.

— Я буду ждать положительного ответа, детка, — бросил мне напоследок Карабанов.

Я натянула капюшон куртки. Поглубже. Мне хотелось спрятаться от все окружающих. В особенно от капитана следственного комитета Евсея Карабанова. А ещё помыться. Я чувствовала себя… испачканной.

***

Когда я поднималась в лифте, у меня в который раз зазвонил телефон. Я посмотрела на дисплей мобильника. Звонил Мирон.

Я вздохнула. Говорить с ним сейчас не хотелось. Вообще ни с кем не хотелось говорить кроме Леры… или Стаса.

Но я приняла вызов.

— Солнце, — прозвучал в трубке взволнованный голос Зубатого, — А ты где?!

Его встревоженный не на шутку голос звучал на фоне веселых криков, смеха и музыки. Кажется, у них там бурное веселье. Неприятное чувство ужалило куда-то под сердце. Я бы сейчас могла быть там. С ними. Разделять радость победы «Аллигаторов».

— Прости, — проговорила я в трубку, — мне… мне стало не хорошо… Прости, Мирон. Пожалуйста… Я… извини. П-поздравляю с победой.

Я вымученно улыбнулась.

— Ты и твоя команда большие молодцы. Правда.

— Спасибо, — помолчав ответил Мирон, — А… как ты? Что с тобой? Хочешь, я приеду?

— Нет, нет, — поспешила ответить я, — не надо.

— Точно? Ты уверена? — судя по всему Мирон явно рассчитывал на другой ответ.

Я кивнула, закрыв глаза.

— Да. Со мной всё нормально… Правда.

Мы замолчали. Я не знала, что говорить. Я ждала, что скажет Мирон. Но он тоже молчал.

— Мирон, ну ты идешь, или как?! Давай сюда! — раздался голос какого-то парня.

— Мирон, ну с кем ты там болтаешь?! — поддержал его другой.

— Мирон мы только тебя ждём! — игриво крикнула какая-то девушка.

— Да, сейчас… — слабо отозвался Мирон, и проговорил в трубку. — Слушай… Ладно… Я…

— Иди, веселись, — улыбнулась я, стараясь чтобы мой голос звучал одобрительно, без грусти и снедающего меня угрюмого уныния, — ты это заслужил.

— Да… наверное… — скомкано ответил он. — Ну… пока?

— Пока, — произнесла я.

Но он не положил трубку. Я тоже. Я слушала его дыхание.

— Ника… — проговорил он.

У меня дрогнуло сердце. Обычно он не называет меня по имени.

— Послушай… — Мирону видимо что-то хотел сказать, но ему было трудно. — Я просто… просто хотел сказать… вернее, попросить… Не делай так больше… пожалуйста.

Вряд ли он хотел, чтобы я услышала обвиняющие нотки в его голосе. Но я, тем не менее услышала.

— Хорошо, — сглотнув, ответила я.

В горле застрял хорошо знакомый горький комок. Хотелось расплакаться. Мирон был не причем… Я понимаю, что ему было крайне неприятно, когда после победы на соперником, в которую он внес весомый вклад, меня не оказалось на месте. Я не обняла и не поцеловала его, как другие девушки баскетболистов. Я хорошо и отчетливо представлял себе, как он в одиночестве стоял среди своих друзей по команде, которые обнимали своих девушек. Которые были рядом. Которые смотрели игру и болели за них… Я отлично понимала какое болезненное разочарование он испытал. И понимала, что он сердится, что его это серьёзно уязвило. С его то самолюбием! А я даже не могу рассказать ему правду!

— Прости… — всхлипнула я в трубку.

— Да… — выдавил Мирон. — Ладно, мне пора… Давай…

— Мирон, я… — я не успела договорить, он положил трубку.

Я ещё несколько мгновений стояла в лифте, не двигаясь, держа телефон возле уха.

Лерка в квартире уже была одна. Синицына она давно выставила, потому что за то время что меня не было, они так и не смогли ничего нового узнать о воспитательнице Клавдии.

Сняв макияж, и приняв долгожданный душ, я рассказала Лерке все события последних минут. Включая наш с Мироном разговор.

Логинова слушала, не перебивая, лишь изредка поднимали глаза от чашки, и задумчиво смотрела на меня.

— Не парься из-за Мирона, — посоветовала она.

Я не смело взглянула на него.

— Мне показалось он… злиться.

— Конечно злиться, — пожала плечами Лерка. — Конечно, ему не понравилось, что тебя не оказалось рядом… Парни все эгоцентристы, в той или иной степени. И когда их эго ранят, они реагируют болезненно. Но!

Она хитро улыбнулась.

— У большинства из них есть ещё одно, крайне полезное свойство.

— Какое? — робко спросила я.

— Они не злопамятны, — ухмыльнулась Лерка. — Ну, то есть, конечно среди них тоже встречаются всякие злопамятные подонки, с тонной комплексов на квадратный сантиметр тела. Ну да эти до старости будут помнить, как ты не пошла с ними в кино, или не обратила внимание, что они лайкнули твою фотку в инсте… А твой Мирон совсем не такой. Плюс, он тебя любит.

Я шмыгнула носом, посмотрела на неё.

— Ты так думаешь? — боязливо спросила я.

— Уверена, — ободряюще улыбнулась Лерка. — Так, что вытри слёзки, и расправь плечи, и думай о хорошем. Потому что у вас с ним всё будет хорошо, и…

Она не договорила, чуть склонила голову, глядя на меня. Лерка словно думала стоит ли договаривать.

— Что? — спросила я. — Говори… пожалуйста.