Красные нити (СИ) - Поспешная Юлия - Страница 133

Зато потом, я увидела, как Людмила, едва поправившись силится подняться с постели, но её удерживают охранники Анжелики.

— Ты не понимаешь! — кричит Людмила. — Мои родители будут думать, что я погибла!

— Все должны думать, что погибла! — произнесла Орбелова холодным и властным голосом.

По её быстром командном жесту, стоявший неподалеку доктор, что лечил и наблюдал рану Людмилы, проворно подскочил к девушке и, пока ту удерживали охранники, что-то вколол ей в вену, на сгибе локтя. Через полминуты Елизарова обмякла, а ещё через несколько секунд она «отключилась».

Следующее ворвавшееся в мое сознание воспоминание, показало, как Людмила, бледная, всё ещё слабая, тайком выбирается через окно в своей комнате. Все окна были специально сделаны так, что у них открывается на проветривание лишь верхняя секция, до которой не дотянутся даже если встать на подоконник во весь рост.

К тому же эти секции были слишком маленькими, чтобы в них пролез взрослый человек.

Чтобы выбраться из заточения Людмила прибегла к искусству обольщения и соблазнения, которое не растеряла даже в таком патовом состоянии. Умело манипулируя чувствами одного из охранников, девушка уговорила его помочь ей сбежать. Тот, вооружившись инструментами, не заметно для прислуги и остальных охранников разобрал конструкцию одного из окон, чтобы его можно было открыть нараспашку.

Я увидела, как Людмила сбежала в город и узнала, что она и правда попыталась связаться с родителями. Однако, в городе её поймали люди Орбеловой и привезли обратно в этот дом.

Охранника, который ей помог избили при ней так, что тот уже вряд ли когда-то сможет даже самостоятельно питаться, не говоря уж о том, чтобы ходить.

Людмила, которую Анжелика заставила смотреть на происходящее умоляла её прекратить этот ужас. Однако Орбелова тогда ответила:

— «Его мучения на твоей совести».

Саму Людмилу из комнаты на чердаке перевели в другое помещение, более подходящее её положению, по мнению Анжелики.

Я вывела Стаса и Сеню из дома, за нами последовало ещё двое сотрудников УГРО. На глазах изумленной прислуги дома, мы прошли к небольшому подземному паркингу, около коттеджа Орбеловой. Здесь в уюте бережно хранились несколько дорогих автомобилей с оригинальным и очень дорогим тюнингом (по моей прикидке, Орбелова за каждую тачку заплатила не менее полу миллиона долларов). На фоне дорогих стальных красавиц ярко выделялся огромный автодом на базе автобуса «Мерседес».

— Здесь, — шепнула я Стасу.

Корнилов быстро велел Сене позвать понятых. Когда двое случайно избранных свидетеля приблизились Стас и двое сотрудников полиции вошли внутрь передвижного дома.

Я тоже заглянула внутрь и была поражена роскошью апартаментов автодома. Надо признать, что со вкусом и чувством прекрасного у Анжелики явно полный порядок. Автомобиль был достоин перевозить главу любого европейского государства!

Через несколько мгновений Сеня на руках вынес из автодома Людмилу Елизарову. Выглядела она ужасно: бледная, с впалыми глазами и синяками под ними. Её кожа приобрела синюшный оттенок, как у утопленницы, а шикарные некогда золотисто-рыжие волосы превратились в косматую, сбившуюся в клоки гриву. Но, к моему облегчению девушка не была избита, на её теле, при первом взгляде, не были заметны синяки, кровоподтёки или следы мучений.

Однако, цепляясь за шею Сени, Людмила билась в судорогах, дрожала и фанатично шептала:

— Ещё… дайте мне ещё! Пожалуйста!.. Мне так плохо… прошу вас…

Понятые пришли в ужас, увидев состояние девушки.

Причина её внешнего вида, цвета лица, судорог и странной мольбы обнаружились в руках вышедшего следом за Сеней Стаса.

Я нервно сглотнула и, непроизвольно, прижала руки к губам — Корнилов вынес на свет несколько использованных шприцов, о назначении которых можно было догадаться по внешнему виду Людмилы.

После того, как понятые зафиксировали обнаружение несчастной девушки и наличие шприцов, Сеня проводил их внутрь. Я тоже зашла в автодом, где Арцеулов, как раз показывал пораженным и изумленным понятым кровать Людмилы с ремнями у изголовья и торца кровати.

Я увидела гораздо больше, чем понятые, Стас или Сеня. Перед моими глазами за несколько мгновений пронеслись дни, которые Людмила провела привязанной к кровати. Девушку кормили силой, и с отработанной периодичностью вкалывали дозу наркотичского вещества. Раз за разом, день за днём, люди Анжелики превращали Елизарову, фактически, в рабыню не способную и дня прожить без очередной дозы.

— Ника?

Воспоминания Людмилы померкли и иссякли, рядом со мной стоял Сеня, осторожно касаясь моего плеча.

Я подняла на него взгляд.

— Ты что-то увидела? — спросил он участливо.

Я молча кивнула, глядя на смятую и очень несвежую постель, в которой силой удерживали Елизарову.

Что же должно было двигать Анжеликой Орбеловой, чтобы она обрекла несчастную Людмилу на существование зависимое от опасных наркотических веществ! Ради чего она сломала жизнь девушке, которая видела в ней защиту и спасение от тирании Сильвестра Гольшанского?! Ради чего?..

Она не собиралась убивать её, это было понятно, но ей было крайне необходимо, чтобы все думали, что Людмила мертва. А для этого, конечно, её никто не должен был видеть.

Но, зачем это Анжелике?! Чего она добивалась?!

Все свои видения я вкратце пересказала Стасу, но о многом Корнилов уже догадался и сам.

— Подозреваю, что Орбелова намеревалась использовать исчезновение Людмилы против Сильвестра, — ответил Стас. — Не знаю за что именно, но скорее всего Анжелика за что-то очень злится на Сильвестра.

Мы, я, Сеня, Коля и Стас сидели в салоне «Дефендера» и наблюдали, как Людмилу осторожно сажали внутрь микроавтобуса УГРО. Корнилов распорядился, чтобы обнаружение Людмилы пока оставалась в тайне, и чтобы вместо больницы её пока подержали на одной из конспиративных квартир Управления. Это было нужно для успешного завершения задуманной им комбинации.

— Что теперь? — спросил Коля, когда микроавтобус с Людмилой внутри уехал от дома Орбеловой.

— Теперь, — усмехнулся Стас, — ждём выпуски новостей.

Я, Коля и Сеня изумленно уставились на него.

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Пятница, 29 января.

Клочки сигаретного дыма срывались с конца тлеющей сигареты и уплывая вперёд, таяли в морозном воздухе.

Стас посмотрел им вслед и перевёл взгляд на широкую Москву-реку.

Эта широкая, рассекающая на двое столицу, водная «артерия» сейчас имела такой же блеклый и унылый серо-стальной окрас, как и нависшее над городом небо.

За спиной у Корнилова резко затормозил бронзового цвета Lexus RC.

Стас обернулся, из автомобиля вышел мужчина с красиво уложенными, поседевшими волосами и импозантными бакенбардами. Не смотря на температуру в минус двенадцать, мужчина вышел из автомобиля в расстёгнутом сером пиджаке, одетом поверх тёмно-синего свитера. На шее у владельца Лексуса красовались громоздкие чёрно-желтые наушники.

— Подполковник Корнилов? — спросил мужчина, подойдя к Стасу.

Тот выдохнул сигаретный дым и кивнул.

— Добрый день, — поздоровался Стас.

— Вряд ли приватная встреча с офицером полиции знаменует собой добрый день, — качнул головой Леон Корф, становясь рядом со Стасом.

Так же, как и Корнилов он облокотился на металлическую балюстраду Пушкинского моста.

— По телефону вы сказали, что у вас есть для меня интересное предложение, — произнес Аккорд.

Стас снова кивнул и щелчком пальца отправил окурок в стоящую неподалёку урну.

— Так и есть.

— Почему нельзя было обсудить это по телефону?

— Потому что я хочу быть уверен, что предмет нашего разговора останется между нами, — ответил Корнилов и, одарив Леона долгим выразительным взглядом, добавил. — Навсегда.

— Становится всё интереснее, — оценил Корф. — Слушаю вас.

Стас пожал плечами.

— Вы уже довольно долго ищете того, кто подставил вас перед Гольшанскими.