Красные нити (СИ) - Поспешная Юлия - Страница 120

Я села настолько близко к огню, насколько это возможно. Огонь, хоть и давал мне тепло, не мог полностью спасти меня от свирепствующей зимней стужи. Я по-прежнему была в насквозь мокрой и тяжелой одежде, мокрым было даже нижнее белье. Бюстгальтер я, разумеется, сняла и стащила с себя, не снимая свитера. А вот сам вязанный свитер снимать я не спешила. Я надеялась, что одежда хоть немного подсохнет на мне. Зато я сняла ботинки, стянула свои полосатые носки и выставила голые пятки к огню.

Учитывая, что человек первым делом мёрзнет с ног, обратный процесс, по логике, должен обеспечиваться таким же образом.

Стало заметно легче. Тепло костра будто наполняло мое тело жизнью и придавало силы, которые из меня, буквально, вытягивал безжалостный холод.

От переполняющего меня блаженства, я даже закрыла глаза.

И тут же в мое сознание, как всегда бесцеремонно и резко, ворвалось видение.

В хаотичных разноцветных всплесках замелькали лица людей, фрагменты изображений, зимний лес, снег, холод, автомобили и вертолёты…

Я снова увидела, как неизвестная женщина и мужчина из вертолёта ведут раненную Людмилу к вертолёту.

Только теперь к моим воспоминаниями прибавились дополнительные фрагменты, как новые пазлы в мозаике. На поблескивающей дюралюминиевой поверхности хвоста вертолёта я заметила регистрационный номер вертолета — RA-4408Z.

Затем сменяющиеся с головокружительной скоростью отдельные искаженные фрагменты превратились в едва разборчивый калейдоскоп из воспоминаний.

Когда нахлынувшее видение вышвырнуло меня обратно в холодную реальность, меня ощутимо затошнило. Живот свело несколькими крайне неприятными спазматическими судорогами, но на этом всё закончилось.

Я смотрела в огонь, периодически подбрасывала в костёр заранее собранные ветки хвороста и пыталась обдумать ту ситуацию в которой я оказалась. Одна, ночью, в холодном лесу и мокрой одежде. Чудом спасшись от тех мужчин с оружием!.. Без телефона и прочих средств связи! Я даже не знаю, как завтра (если доживу до завтра) буду выбираться… Понятно, что нужно выйти на трассу, чтобы попытаться остановить хоть какую-то тачку, но поди сделай это, когда все автомобильные следы наглухо замело снегом!

Я протяжно и опечаленно вздохнула, представляя, как сейчас дома сходит с ума Лерка. Логинова, наверное, уже достучалась до генерала Савельева — я оставила ей все контакты с УГРО, в том числе и Стаса. Я догадываюсь, как сейчас ругается Аспирин, и… очень надеюсь, что он не стал ни о чем извещать моего дядю Сигизмунда. А вот Стасу, наверняка скажут.

Я смотрела на костёр и чувствовала, как вместе с его теплом в мое тело просачивается чувство вины — меня всё время пытаются уберечь от неприятностей, а я сама ищу себе приключения!

Но, с другой стороны… Что я должна была делать?! Ну, пошла бы я к генералу, а что если Карабанов сделал бы что-нибудь с Мироном? Ведь ни я, ни даже Аспирин даже ничего бы и не доказали!..

Я пошевелила голыми ступнями и пальцами. Я просидела перед костром, по ощущениям, около двух часов.

Я чувствовала, что уже достаточно поздно, но спать мне совершенно не хотелось. Зато к холоду, присоединился другой неусыпный враг — голод. Но, это не так страшно. От голода я до утра точно не умру, а вот если бы у меня в кармане, совершенно случайно, не оказалось Леркиной зажигалки, я не представляю, как бы выживала сейчас!

Ночь я провела в раздумьях, поддерживая огонь и гадая, что случилось дальше с Елизаровой.

Кто была та женщина? Зачем она увезла Людмилу? Жива ли Елизарова?..

Эти вопросы с усиливающейся интенсивностью беспокойно кружили в моей голове.

Через какое время я догадалась взять несколько уже нагретых камней и усесться на них. А один взяла в руки. Бугристый и выщербленный камень приятно обжигал ладони теплом, оставляя на коже грязные следы.

Когда камни остывали, я меняла их, кладя возле костра и беря другие. Промокший насквозь свитер, заметно подсох. Из-за растянутой на кольях куртки, нагретый костром воздух частично собирался под моим невысоким импровизированным навесом. И это помогло заметно подсушить одежду прямо на мне, что в свою очередь, позволило быстрее согреться и дожить до рассвета.

Вот никогда бы не подумала, что рассвет в холодном и совершенно обычном лесу может быть таким прекрасным!

Сначала небо медленно начало розоветь, а темнота стремительно обратилась в серо-голубые вязкие утренние сумерки. Следом между темных древесных стволов показались первые золотистые лучики солнца, что пронзили лес изгоняя притаившиеся в тенях сумеречные остатки ночи. А затем зазвучали лесные птицы.

Их звук заставил меня непроизвольно улыбнуться.

Я затушила костёр, сняла с палок свою многострадальную куртку и отправилась на поиски хоть каких-то следов, автомобилей или человека. Чтобы не заблудиться я сыпала на снег пепел от костра, помечая пройденный путь.

Шла я почти наугад, лишь отчасти ориентируясь. И радости моей не было предела, когда вдали я, наконец, различила звук автомобильного двигателя.

Я так рьяно рванулась вперёд, что несколько раз споткнулась и упала в сугробы. Но каждый раз я подхватывалась и упорно бежала дальше. Ну, точнее, пыталась бежать: в сугробах выше колена, бежать, почти, невозможно.

Да ещё ветки всякие в глаза лезут и за одежду цепляются.

Но к трассе я, всё-таки, продралась и остановилась, часто дыша.

Кутаясь в куртку и обхватив себя за плечи я бросала взгляды по сторонам. С тревожной надеждой и ожиданием я смотрела то в один, то в другой конец дороги.

Прошло около двадцати минут, по моим ощущениям, прежде, чем на дороге появился желтый минивэн. Я, стоя на обочине, оживленно замахала рукой.

Но автомобиль, не сбавляя скорости проехал мимо, оставив меня в одиночестве и разочаровании. Несколько мгновений я обескураженно глядела вслед уехавшей машине.

Она ещё какое-то время виднелась вдали, а затем скрылась за поворотом. Я расстроенно вздохнула, а потом осмотрела себя.

Вид у меня был, конечно, как у настоящей дикарки: куртка перепачкана, на джинсах пятна от сажи, руки расцарапаны о ветки, которые я вчера собирала. Вдобавок ещё и волосы растрёпаны, как у ведьмы!

Ну, отлично! В таком виде, возле меня, наверное, вообще никто не остановится!

Судя по тому, что следующие аж четыре автомобиля, также не посчитали нужным тормозить мои опасения была правдивы.

Я не стояла на месте, и понемногу двигалась в ту сторону, куда ехали автомобили. Вроде бы Москва в той же стороне.

Но, понятное дело пешком до столицы, во всяком случае в ближайшие дней пять-шесть, я точно не дойду!

Я была уже близка к отчаянию, когда возле меня, вдруг остановился небольшой грузовик с яркой рекламой колы на кузове.

Я удивленно и быстро моргая несколько секунд, с опаской, глядела на кабину грузовика. Вдруг открылась, покрытая парой царапин, дверь, и выглянул мужчина в мятом бордовом свитере, с седой неряшливой щетиной на щеках.

— Ну? Чё? До Москвы? — спросил он, окинув меня пренебрежительным взглядом.

— Д-да… — слегка заикаясь, ответила я.

— Бабки есть?

— Немного…

— Сколько?

— Пятьсот семьдесят…

— Годиться, — с этими словами водитель грузовика закрыл дверцу кабины.

Я удивленно нахмурилась, но всё стало ясно, когда он выбрался из машины и пошёл открывать фуру.

— Давай деньги и можешь залазить, — произнес водитель грузовика и протянул мне не очень чистую ладонь.

Я сделала шаг вперёд, осторожно заглянула внутрь фуры. Внутри громоздились ящики с напитком, которым помимо отравления собственного организма можно ещё чистить трубы или вовсе травить жуков на огородах (лайфхак от российских фермеров).

— Вы предлагаете мне ехать… в кузове?! — спросила я шокированно.

— Слышь, кроха, — осклабился водитель, — я тебя упрашивать тут не буду. Не хочешь — дело твоё, а я поехал…

— А почему мне нельзя с вами ехать? — спросила я слегка обиженно.

— Потому что, красатуля, я уже промышлял частным извозом во время рейсов. А теперь всё — ж**а! — водитель красноречиво развёл руками. — Руководство распорядилось камеры в кабинах поставить! Так, что извини. Ну, так ты едешь или как?!