Князь Барбашев (СИ) - Родин Дмитрий Михайлович - Страница 54

Так что каждый свой ответ Андрей пытался оценивать с разных сторон да при этом ещё стараясь не слишком тянуть, чтобы не показаться неискренним, потому как складывалось у него впечатление, что великий дядя Василий Васильевич пытается наскоро прощупать его в лояльности ко всему клану. Так сказать, оценить, что он за птица и стоит ли его подпускать к делам поближе. Нет, рано или поздно, но такой разговор должен был состояться, вот только Андрей не ожидал, что Немой возьмёт с места в карьер. А с другой стороны, что он знал о тайнах Московского двора? Да ничего, ведь он к ним допущен пока что не был от слова совсем. Если Немой и вправду думает о троне (а уж о главенстве в Думе, куда он с нынешнего года был допущен, получив от государя чин боярина, так уж точно подумывает), то поддержка всего рода ему была очень важна. Включая и младшую ветвь, а вот здесь уже большую роль играли Глазатые и Барбашины, как потомки старшего сына Василия Семёновича Шуйского. Да, дядя Петя Горбатый их покамест превзошёл в придворной иерархии, ну да цыплят-то по осени считают. В той, известной пока только ему истории, ежели судить по делам да итогам, ставка сыграла на братце Иване, совершившем самую головокружительную карьеру изо всех Барбашиных. Но умные люди не ложат все яйца в одну корзинку. И, возможно, Василий Васильевич решил с ходу определиться с ещё одним племяшом, так неожиданно появившемся в раскладах. Кто его знает? В виду полного отсутствия информации строить предположений можно сколь угодно много, но так до правильного и не додуматься.

Ну да это и Андрею пока на руку было, а потому старался, как мог и, судя по довольному лицу Немого (тоже вопрос, откуда прозвище такое, вон как языком молотит, любо дорого послушать) у него это неплохо получалось.

- Что ж, видно, видно, что в монастыре учился. Умён не по годам, но горяч больно, а от того тороплив не в меру - вот, блин, дежавю какое-то, сговорились они тут все, что ли? - Ну да видно сокола по полёту, а добра молодца по делам. А горячо вино аль меды стоялые пьёшь ли?

Дальше разговор потёк легче, в привычном, так сказать, русле. Андрей в общении с родственником наконец-то освоился и даже набрался наглости попроситься в командиры. А что, князь он или не князь? Опыта никакого, так для того опытный "дядька" завсегда имеется. Воеводами-то ведь не рождаются, а училищ в нынешнее время ещё не придумали, потому все так и начинали по первой. Оттого и Шуйский с ходу предложение не отмёл, и Андрей продолжил мягко увещевать. Ну не хотелось ему быть при воеводе кем-то типа адъютанта. Да и планы в голове кой-какие были. В общем, разговор с князем сложился. Оставалось только дождаться его последствий.

И они не заставили себя ждать. Уже в понедельник Андрей оказался на скромном посту головы, ну а чтобы дров не наломал, приставлен был к нему по обычаю "дядька" - опытный воин Богдан Лютый из новгородских дворян. Правда, сам отряд ещё предстояло собрать, ну да люди потихоньку подтягивались.

Последующие дни запомнились лишь своим однообразием. Дворяне наконец-то собрались, согласно разрядным спискам, с положенным количеством сопровождающих их людей, хотя дьяки "нетчиков" и "нарушителей" всё же насчитали и справку об этом тут же составили. Разбор и с теми и с теми предстоял позже и грозил кой-кому лишением поместья, ежели, конечно, тот не сможет правдоподобно объясниться. Всё же возможностей уклониться от службы у помещиков, особенно если поместья раскиданы были в разных землях, хватало. Прибывших же неспешно распределили по отрядам, по большей части составленных по принципу землячества, когда дворяне одной волости составляли один отряд, в которые были назначены командиры (чаще, впрочем, просто утверждены уже взявшие эту роль на себя при переходе к месту сбора, хотя и были исключения), которым и предстояло вести их в бой.

И маленький, тихий городок, чьё население вряд ли когда переваливало за тысячу человек, с приходом войск разом превратился чуть ли не в мегаполис. Три сотни посадских дворов явно не хватало на всех и пришедшие последними размещались где придётся и как придётся, или вообще в поле, в шатрах. Зато в торговых рядах было теперь не протолкнуться. Особливо ценилось всё съестное, отчего цены на него тут же скакнули вверх, а торговцы с ближнего и дальнего окружения потащились в Холм с возами, предчувствуя хорошую прибыль.

Впрочем, Андрей этим не заморачивался, ведь Олекса, не будь дурак, давно уже по окрестностям прошвырнулся, закупив провизии вместо уже подъеденной по ещё нормальным ценам. В общем, всё было как всегда: кто успел, того и тапочки.

Отдельной группой встали на постой городские пищальники - этакий прообраз грозной пехоты. У них-то Андрей и увидал, наконец, современный ручной огнестрел. Что сказать, его он не впечатлил. Самопал, он и в Африке самопал. Тяжёлый и громоздкий, так что стрельба из него требовала применения всякого рода упоров и подставок. А ведь это ещё далеко не мушкет, с его 50 граммовой пулей, способной пробить рыцарский доспех. Увы, русским пищальникам, как и их собратьям, европейским аркебузирам, в случае атаки бронированной конницы приходилось просто убегать за линию копейщиков, так как мощности их оружия не хватало, чтобы отразить натиск кавалерии на открытой местности. До битвы при Павии, где мушкет громко заявит о себе, оставалось ещё с десяток лет.

Ну и никакого понятия о стандартизации в вооружении, понятно, у местных "пехотинцев" не было. Хорошо хоть, что большинство пищалей уже с подпружиненным фитильным замком были, а то ведь у некоторых так и вообще раритет в руках обнаружился, в котором воспламенения заряда производилось с помощью тлеющего фитиля, подносимого к затравке рукой. Большое неудобство представлял сей способ, отвлекая внимание стрелка от прицеливания и способствуя снижению и без того низкой меткости.

А порох? Тогда, на струге, он как-то и не обратил внимания на то, что тот представлял из себя простые комки пороховой мякоти, ведь для пушки неравномерность и непредсказуемость горения таких комков вреда не представляло, а вот сейчас был неприятно поражён. Оказывается, ни о каком зернении речи вообще не было. Стреляли обычной пороховой мякотью, то есть тем порошком, что и получается после смешения всех ингредиентов вместе. А она имеет противное свойство прилипать к шероховатым стенкам ствола, покрытым к тому же слоем грязи из окалины, несгоревших остатков пороха и частичек свинца, что заставляло стрелка лишнее время энергично орудовать шомполом, соскребая заряд со стенок и прибивая его к запалу, понижая и без того невысокую скорострельность. Ну и, как известно, порох в виде мякоти страшно гигроскопичен. Потому-то пищальники при каждом удобном случае и старались просушить его на солнце или прокалить. Но и в этом случае, такой порох за три года портился необратимо. А ведь зернистый его вариант мог спокойно храниться не один десяток лет!

Нет, только теперь он понял, что без "изобретения" лёгкого мушкета с кремниевым замком и технологии зернения пороха, все его планы по перевооружению на огнестрельное оружие можно было спокойно спускать псу под хвост. Что ж, лучше вовремя поменять план, чем потом выглядеть глупцом и балаболом.

Между тем, дни текли за днями, а ничего не происходило. Наказ государя был лаконичен: стоять под Холмом, видимо прикрывая путь внутрь русских земель от возможного вторжения. Помещики, оторванные военными сборами от привычных домашних забот, ворчали, жалея, что богатая добыча, непременно ждущая их по ту сторону границы, уплывает мимо их рук, а с однообразием боролись, как могли. В век отсутствия телевидения и интернета развлечения эти были просты и однообразны - пиры да охота. Но вечно пить - никакого здоровья не хватит, а вот охота это было достойное занятие для мужчины, тем более места вокруг были практически человеком не тронутые, и зверя в чащобах было полно, и зверя подчас непуганого. А ведь охота это не только развлечение, но и возможность заготовить свежего мяса для дальнейшего похода.