Князь Барбашев (СИ) - Родин Дмитрий Михайлович - Страница 29

...Утренняя служба, между тем, завершилась и монахи, склонив головы, один за другим потянулись на выход из придела храма. Вздохнув, княжич поправил клобук и решительно пошагал через монастырский двор, словно боясь, что сейчас вновь отойдёт и вновь отложит важный разговор на потом.

Отец Иуавелий как раз читал письмо, доставленное гонцом, когда в дверь его кельи осторожно постучали. А потом порог нерешительно переступил княжич. Глядя на него, игумен неожиданно улыбнулся. Он сразу понял, зачем тот пришёл, но молчал, ожидая, что тот скажет.

- Здравы будьте, отец Иуавелий.

- Здравствуй и ты, брат Андрей. Вижу, мучает тебя что-то, отрок.

- Я ухожу..., вот, - после недолгой паузы выдавил из себя княжич, тут же сам смутился своей наглости, отчего уши его стали наливаться малиновым цветом, и рухнул на колени: - Прости, отче. Прошу твоего благословления покинуть обитель ранее срока, ибо, ибо...

И на этом дар красноречия окончательно покинул княжича.

Иуавелий молча прошел к окну. А чего он ожидал, с самого начала было понятно, что княжича более не прельщает монашья стезя. Уговаривать его он не станет ни под каким видом - к богу каждый должен прийти сам. Недаром путь от трудника до монаха столь долог и не каждый может его одолеть.

- Что ж, коли надумал - неволить не стану, - голос игумена был непривычно тих. - В вотчину подашься?

- Туда, отче.

- Когда надумал?

- Коли позволите, завтра с заутрени.

- Хорошо. И вот что, - игумен на мгновение задумался. - Зайдёшь вечером, дам тебе письмо к старцу Вассиану, поговоришь с ним о своей задумке.

О какой задумке шла речь, Андрей догадался сразу - книгопечатание, конечно же. Когда-то он поговорил об этом с игуменом, и вот теперь письмо к Вассиану. Ну да, старец после опалы Иосифа Волоцкого ныне входил в силу при дворе, вновь пытаясь развернуть церковь к учению Нила Сорского. Даже новый митрополит Варлаам был более близок к нестяжателям, а с князем-иноком его и вообще, как говорят, связывали доверительные отношения.

Как и любой, кто изучал русскую историю чуть глубже, чем по учебникам, он читал о целях нестяжателей и противостоящих им иосифлян. Но на соборе 1503 года иосифляне вроде как одержали победу, что для церкви, согласно работам историков демократической России, стоило развития и привело, в конце концов, к противостоянию с государством, которое сначала подмяло церковь под себя в виде Синода, а потом и вообще отбросило в сторону при большевиках. Большего обычно далёкие от религии граждане не знали, ибо эта тема их просто не интересовала. А вот Андрей, окунувшись в местные реалии, быстро понял, какие страсти кипят сейчас в церковных кулуарах. Ещё бы, на кону стояло самое главное, что только есть в этой жизни для большинства людей - деньги и власть. Причём, что самое главное, государю выгоднее были именно нестяжатели, но и в проповедях иосифлянцев тоже было много чего, что нравилось крепнувшему самодержавию. И всё же нестяжатели были более близки к победе, но не вовремя случившийся удар с прошлым великим князем да красноречие Иосифа, сумевшего даже это поставить себе в строку, повернуло руль церковного корабля в другую сторону.

Подняв все свои скудные знания по этому поводу (ну сознайтесь, кому из вас интересны церковные дрязги?), Андрей понял, что попал в самое начало так сказать второго тура. В той реальности нестяжатели слили его вчистую, чем окончательно закрепили победу иосифлян, но ведь тогда не было его. Хотя, с другой стороны, а не сильно ли он вознёсся? Много ли реально он может? И, главное, хочет ли?

Этот простой, вроде бы, вопрос неожиданно поставил его в тупик. Случившийся вариант с иосифлянами для церкви, в его понимании, кончился плачевно. Вариант-же нестяжателей привлекал тем, что не допускал появления тучных рясоносцев, поучающих всех и каждого о любви к ближнему, но бес стеснения сосущих последние соки из мужика. Упрощённо говоря - монахи живут трудом своих рук, стремясь к духовному совершенствованию и познанию, ибо 'Христово имя честнее всякого богатства'. Если брать, к примеру, его монастырь, то он жил бы лишь за счёт той земли, которую могли обиходить сами монахи, а не приписанные к обители крестьяне многочисленных сёл и деревень. К слову сказать, Андрей вообще не понимал сути монастырей, в которых сотни мужиков и баб ведут противоестественный образ жизни, да ещё нагло нарушавшие заповедь "плодитесь и размножайтесь". Даже с учётом того, что в нынешние времена чёткого деления на мужскую и женскую обитель ещё не существовало и часто монахи и монашки жили, можно сказать, под одной крышей. Вот сельского попа с попадьёй и кучей детишек он понимал. Всё у них было по заповедям божиим. С таким и поговорить можно было одинаково и о жизни, и о вере, ибо в вопросах этих он не только начитан был, но и самой жизнью научен. А монастыри?

Так вот, вариант нестяжателей давал много интересного как для самой церкви, так и для государства. А то ведь уже Иван IV Грозный столкнётся с тем, что испомещать дворян будет просто некуда, а вотчинная земля с налогоплательщиками от неразумных хозяев постепенно уходит под те же обители, которые государству-то денег не платят, отчего в казну денюжки идти перестают. Да и у тех, кто уже был дарован поместьем, крестьяне сходили во владения более крупные, которые зачастую, были всё теми же монастырскими. А от того уже армии поруха была - ведь поместная конница составляла её основу. А церковь богатела, и митрополит уже чуть ли не богаче царя становился. Ну и как такое царю терпеть? Тут не то, что церковного главу, тут массовый террор всем церковникам устроишь, с секуляризацией земель в государственный фонд. Что и поимела церковь в грозные годы опричнины. Как говорят злейшие друзья англосаксы: "Ничего личного - просто бизнес". Но не поняли и наступили на те же грабли и при Петре I и при Екатерине Великой. А уж как большевики им их глупость объясняли - до самого андреева переноса со всех экранов разные правозащитнички слюной брызгали. А ведь там, в будущем, церковь-то, похоже, опять на того же конька взгромоздиться пытается.

Но вот теперь, с учётом его послезнания, появлялся пусть мизерный, но шанс всё переиначить. Ведь ещё ничего не предопределено. Ещё даже не приехал Максим Грек, а Вассиан Патрикеев пока ещё только входит в фавор у Василия Ивановича. И не возникает у молодого государя мысли о разводе, ставшим первым камнем в его отношениях с нестяжателями. А значит рано опускать руки, всё ещё может поменяться. Тут главное понять - нужно ли ему это, а если нужно, то как своё послезнание до нужных людей донести?

И вот тут игумен со своим письмом был просто в строку.

Да, давая его, он лишь указывал Андрею на того, кто сможет реально помочь ему в деле развития книгопечатания на Руси, ведь старцу Вассиану легче донести мысли о необходимости подобного до митрополита (и ведь ещё не факт, что тот и без этого не понимал всех преимуществ), а уж с благословлением митрополита мало кто сможет поспорить.

С другой стороны знакомство с такой фигурой может здорово помочь Андрею определиться со своим отношением к церкви, а оттуда и до прямого вмешательства в историю недалеко останется.

Ох, Андрюша, а не заносит ли тебя на поворотах? Или это и есть твоё понимание "сидеть тихо и не отсвечивать" в твоём новом исполнении? Впрочем, всё это дело завтрашнего дня, а сегодня надо собраться самому и велеть собираться Олексе.

Они покинули монастырь утром следующего дня сразу после утренней службы. Остановив коня за воротами обители, Андрей привычно перекрестился на маковки церквей и низко поклонился иконе Богоматери в киоте над воротами. Закончился первый и самый беззаботный этап его жизни в этом мире. Что его ждало впереди он не ведал, но вскакивая в седло он был полон веры в лучшее, ведь мало кому удавалось прожив одну жизнь получить шанс на вторую ...