Князь Барбашев (СИ) - Родин Дмитрий Михайлович - Страница 16

С решением прикупить деревеньку вроде разобрались. Дело полезное, но резко ограничивающее в расходах. А впереди предстояли крутые денёчки. Скоро, ой как скоро разругается государь московский с королём польским и государем литовским, и вспыхнет очередная война с Литвой. Враждующие рати начнут разорять территорию соседа, а для Андрея это даёт шанс разом решить все проблемы либо погибнув, либо разбогатев.

Ведь охочего для драки народа на Руси хватает. Имея деньги, собрать дружинушку в два-три десятка удальцов можно. А там, в два струга пройти вдоль Ливонии и пошарпать берега Польского королевства. И что, что струг не морское судно? Зато дешёвое. Вдоль берега пройдём, а вот у поляков судёнышком и разживёмся. Не всё же герцогам да баронам купчишек потрошить. Чай князь-то не хуже будет.

Помните, как у Гёте написано:

Никто не спросит, чьё богатство,

Откуда и какой ценой.

Война, торговля и пиратство

Три вида сущности одной.

Авантюра? Ну да, она самая. Но плановая! А любое начинание требует начальный капитал. Причём чем больше, тем лучше. Есть другие предложения по быстрому обогащению?

Вот когда будут, тогда и подходите, обсудим.

И повернувшись на бок, он накрылся полстью и наконец-то уснул.

Глава 4

День за днём, неделя за неделей Андрей всё сильнее вживался в новую для себя эпоху. Разрываясь между тремя учителями, он даже не заметил, как пролетел год с того момента, как он оказался здесь. И вот уже вновь зимнюю стужу сменило буйство красок весны, но зато теперь он мог уверенно сказать, что действительно способен жить самостоятельно в этом мире. Все те бытовые мелочи, о которых обычный человек и не задумывается, но здорово теряется, когда они пропадают из его жизни, наконец-то вжились в сознание, стали восприниматься как само собой разумеющееся.

Он практически стал местным, а время, проведённое в обители, было потрачено совсем не зря. Терпеливые монахи, сами того не подозревая, сделали всё, чтобы легализация самозваного княжича прошла как можно быстрее, заодно соорудив ему самую лучшую легенду, опровергнуть которую не рискнёт в этом мире никто.

Только сейчас он начал понимать тех героев прочитанных книг, которые, попав в подобные условия, рядились иноземцами. Просто его неловкость в быту и незнание простейших вещей всегда можно списать за незнание, и придираться почти не будут - ведь что с немца возьмёшь? А вот ему было во сто крат сложнее, но, по ходу, он всё же справился. Зато, впереди маячили большие перспективы. Ведь нынешний государь с местничеством хоть и считался, но к себе приближал очень многих даже неименитых людей. И, хоть и говорили в его время: возле трона как возле плахи, но потянуть прогресс в целой стране в одиночку не сможет никто. В конце концов, для очень многих его планов, ему понадобиться одобрение самого государя. А значит, придётся делать карьеру придворного. На миг даже мелькнуло сожаление, что не воспользовался предложением брата о службе в государевом полку, но только на миг. Долгая карьера из простых воинов в воеводы его не устраивала, хоть и была самой верной, ну и плюс ещё то, что служба в Кремле позволяла бы разузнать все расклады при дворе заранее. Но время! Когда ещё он станет воеводой? Вон Курбский, тот, что с Грозным в переписке состоял, малые полки в двадцать четыре года водить начал, а на большие только ближе к сорока встал. Так ведь не бесталанен был, власовец, блин, шестнадцатого столетия. Нет, ему нужно дело, в котором его не ототрут за молодостью лет и позволят влиться в государево окружение. Проще говоря, что-то, чего на Руси ещё нет или оно не развито.

И ночное бдение эту нишу ему нашло. Осталось лишь правильно разыграть полученную карту.

Ну да карьера - дело не сиюминутное, время на раздумывание ещё есть. А вот сейчас он работал над усовершенствованием речного транспортного средства. Правда, под таким громким названием скрывался обычный струг, на котором Андрей менял парусное вооружение.

Он, вообще-то, и не подумал бы этим заниматься, если б не купцы Пётр и Чертил.

Кстати, их прошлогодняя поездка принесла хорошую прибыль. Расторговавшись своим товаром, они на всю вырученную сумму скупили несколько калий краски по сорок рубликов за калью, а в Москве продали её уже по восемьдесят, что, даже с вычетом мыта многочисленных таможен, принесло практически удвоение капитала.

Обрадованный этой новостью, Андрей предложил на следующий год вновь набрать одной краски, но был жестоко обломлен купцами. Оказалось, что купили они краску в Казани по оказии, потому как перс, привёзший её, продавал просто задёшево, так-то её цена на казанской ярмарке сильно выше. И вообще, там она вещь пусть и не редкая, но и не сильно распространённая. Большую её часть везут из Стамбула, где она действительно дешева, всего-то по 25-30 рублей за калью, но добавляются дополнительные траты на найм судна от Азова до Царьграда и обратно, да и путь до Азова так же нелёгок.

Выслушав купцов, Андрею оставалось только ёкнуть от горечи лопнувших надежд и напрячь память, вспоминая о волго-донском канале, который сначала пытались прорыть из Оки в верховья Дона, и он даже работал при Петре, но, вроде, недолго.

Плюсов тут было несколько: самую большую часть дороги (почти половину дней) отнимал путь от Руси до Азова. К тому же сухопутные караваны были уязвимы для кочевавших в степи татар. Впрочем, и суда, встающие на ночёвку, тоже подвергались опасности, но всё же не так сильно, а время в пути значительно сокращалось. Вот только суда эти строили наспех в верховьях Дона и его притоках. А до них товары ещё нужно было довезти теми же телегами, а потом купить судёнышко (пусть и дешевле, чем обычный струг, но всё же), перегрузить товары, а по возвращению ещё и умудриться продать его на дрова, при этом постаравшись не сильно продешевить. Потому большинство купцов-сурожан предпочитало сухопутные караваны, прикупив у Азовского паши тарханные грамоты.

А вот если наладить канал или систему волоков то, глядишь, скупой ручеёк купцов до Азова и увеличиться. От Азова, конечно, на своих кораблях не выйдешь - турки не дадут, но и так время на путь сократиться. Хотя ещё вопрос - во сколько обойдётся стоянка речных судов в самом Азове, пока купцы в Стамбул мотаются.

Впрочем, сами Пётр и Чертил в туретчину ходить не собирались, а значит забивать себе голову этими проблемами смысла пока не было. Получив на руки свои деньги (что стоило купцам хороших нервов - с наличкой на Руси было не совсем хорошо и торговать часто предпочитали по бартеру) Андрей задумался о дальнейшем сотрудничестве. Да и сами купцы, как оказалось, тоже были не против продолжить деловые отношения. Оставалось только найти взаимовыгодные условия, чем все трое и занялись, сняв комнату в ближайшей корчме (чай не дело в святой обители подобным заниматься).

Переговоры шли долго, торговались чуть ли не за каждую деньгу, но к "консенсусу", как говаривал один не к ночи будь помянутый генсек, пришли и, как положено, в конце отметили это хорошим застольем.

В общем, с купцами Андрей расстался, имея на руках новый ряд, по которому он вносил в новое товарищество вновь полсотни рублей и струг. Но эти деньги уже должны были постоянно крутиться, увеличивая сами себя. Насколько он помнил, ближайшие пять-шесть лет торговля с Казанью будет проходить без эксцессов и этого времени купцам-сотоварищам должно вполне хватить, чтобы хорошо раскрутиться.

Так вот, соображая, как укоротить обратную дорогу, ибо, как говориться, прибывший первым снимает самые сливки, он специально осмотрел вытащенный на зиму на берег дощаник, на котором его компаньоны пускались в дальний путь. Увидев место крепления единственной мачты, он крепко задумался. Прямой парус, конечно, прост до безобразия - всего лишь полотнище прямоугольной формы, прикреплённое верхней шкаториной к поднимаемому на мачте горизонтальному рею. При попутном ветре он перекрывает большой поток и тяга получается немаленькой. Вот только управляется он, правда, довольно сложно - с помощью четырех снастей, ввязанных по его углам (двух оттяжках к ноку и двух шкотов снизу). Да и тяга прямых парусов создается исключительно силой лобового сопротивления воздушному потоку, а поэтому их аэродинамическое качество всегда значительно меньше единицы. Использоваться они могут только на попутных курсах и вовсе непригодны для плавания при боковом ветре, а тем более в лавировку.