Инфернальный реквием - Фехервари Петер - Страница 1

Петер Фехервари

Инфернальный реквием

Сорок первое тысячелетие. Уже более ста веков Император недвижим на Золотом Троне Терры. Он — повелитель человечества и властелин мириад планет, завоеванных могуществом Его неисчислимых армий. Он — полутруп, неуловимую искру жизни в котором поддерживают древние технологии, ради чего ежедневно приносится в жертву тысяча душ. И поэтому Владыка Империума никогда не умирает по–настоящему.

Даже находясь на грани жизни и смерти, Император продолжает свое неусыпное бдение. Могучие боевые флоты пересекают кишащий демонами варп, единственный путь между далекими звездами, и путь этот освещен Астрономиконом, зримым проявлением духовной воли Императора. Огромные армии сражаются во имя Его в бесчисленных мирах. Величайшие среди Его солдат — Адептус Астартес, космические десантники, генетически улучшенные супервоины. У них много товарищей по оружию: Имперская Гвардия и бесчисленные Силы планетарной обороны, вечно бдительная Инквизиция и техножрецы Адептус Механикус. Но, несмотря на все старания, их сил едва хватает, чтобы сдерживать извечную угрозу со стороны ксеносов, еретиков, мутантов и многих более опасных врагов.

Быть человеком в такое время — значит быть одним из миллиардов. Это значит жить при самом жестоком и кровавом режиме, который только можно представить. Забудьте о могуществе технологии и науки — слишком многое было забыто и утрачено навсегда. Забудьте о перспективах, обещанных прогрессом, и о согласии, ибо во мраке будущего есть только война. Нет мира среди звезд, лишь вечная бойня и кровопролитие да смех жаждущих богов.

Действующие лица

Заблудшие

Иона Тайт — имперский проповедник

Асената Гиад — сестра–госпитальер ордена Вечной Свечи

Афанасий — Умелец

Серебряная Свеча

Хагалац — настоятельница–когностик

Наврин — сестра–диалогус (помощница Хагалац)

Харуки — сестра–диалогус

Бронзовая Свеча

Акаиси Бхатори — палатина–хирургеон

Соланис — старшая матерь

Анжелика — сервитор–медике

Железная Свеча

Чиноа Аокихара — старшая сестра–целестинка

Индрик Туриза — сестра–целестинка

Женевьева — сестра–целестинка

Камилла — сестра–целестинка

Марсилья — сестра–целестинка

Экзордийские пустотные абордажники, рота «Темная звезда»

Ичукву Лемарш — комиссар

Ванзинт Райсс — лейтенант

Толанд Фейзт — сержант–абордажник

Баннон Пинбах — капрал–абордажник

Чингиз Зеврай — абордажник

Аврам Сантино — штурмовик–абордажник

Больдизар Гёрка — штурмовик–абордажник

Конрад Глике — абордажник

Рем Райнфельд — абордажник

Крестовый поход на Провидение

Отче Избавитель — имперский исповедник

Моргвин — канонисса–истязатель, орден Терния Вечного

Барнабас Рэнд — коммодор Имперского Космофлота

Варзивал Червантес — капитан 9‑й рапсодии Ангелов Сияющих

Добродетели Просветительные

Истерзанный Пророк — воплощение Веритаса (Истины)

Кровоточащий Ангел — воплощение Клеменции (Милосердия)

Измученный Умелец — воплощение Хумилитаса (Смирения)

Слепой Дозорный — воплощение Вигиланса (Бдительности)

Кающийся Рыцарь — воплощение Темперанса (Умеренности)

Горящий Мученик — воплощение Каритаса (Заботы)

Немой Свидетель — воплощение Каститаса (Целомудрия)

Exordium[1]

Зарождение

Крепись, путник, ибо избранная тобою дорога будет нелегкой. В странствии ты обретешь только крупицы славы и не изведаешь радости, не говоря уже о надежде на светлое будущее в конце путешествия. Если же ты ищешь безупречно точных ответов, то лучше бы тебе немедленно повернуть назад, ведь подобные бальзамы на душу нужны лишь невинным, невежественным и добровольно поглупевшим людям. Сомнамбулам, что шагают к смерти по утоптанным тропинкам жизни. Выпрямив спину или опустив плечи, ведомые доблестью или сдерживаемые страхом, они вышагивают, ковыляют или ползут к забвению, полные омерзительного блаженства. Ибо неведение воистину блаженно, даже если отдает болью, точно как и блаженство всегда презренно, даже если добыто отвагой.

Лишь Истина режет достаточно глубоко, чтобы заслуживать уважения.

Но ты и так знаешь об этом — если не умом, то сердцем, — иначе никогда бы не вступил на сей извилистый путь, увитый терниями. Немногим хватает прозорливости, чтобы заметить мой след, и еще меньше тех, кто способен отыскать меня, однако те, кому сопутствовал успех, просто не могли поступить иначе. Нет, не нужно отрицаний — голодный блеск в глазах изобличает ложность твоих сомнений! Ты слишком многое увидел и принес в жертву, чтобы утолиться никчемной праздностью, кою даруют вера или здравомыслие. Тебя уже не удовлетворит ничто, кроме честности.

Но здесь кроется первый и самый непреложный ужас, о котором я обязан рассказать тебе: Истина суть многоглавый и изворотливый зверь. Она утратила цельность в ту пору, когда ранние разумные создания взглянули на свой мир с недовольством и спросили: «Почему?», а затем начали войну под девизом «Нет!». На протяжении эпох Истина то распутывалась, то скручивалась вновь, приведенная в беспорядок страстными деяниями тех, кто стремился изловить ее, запереть, упорядочить и восславить. Однако их цель недостижима, поскольку они вечно гоняются за собственными хвостами.

И хвосты те усеяны шипами.

Автор неизвестен

Пролог

Скованные ночью

— Не выходи сегодня вечером, отец, — сказала Мина.

Она не возражала и не умоляла: ее голос звучал слишком безжизненно для таких эмоций.

— Вернусь до комендантского часа, — ответил Иона.

Не оборачиваясь к девушке, он загнал магазин в небольшой увесистый пистолет. Хотя Мину уже почти ничего не волновало, вид оружия беспокоил ее, поэтому он прятал пушку в воздуховоде лачуги, вместе с другими инструментами своей тайной жизни. Стены их квартиры скрывались под слоем заплесневелых молельных свитков, а окна — под плотными железными ставнями. Комнатка больше напоминала келью кающегося, чем жилое помещение, однако Иона все равно отдавал за нее большую часть жалованья ополченца–патрульного. Если бы не приработок между сменами, им обоим пришел бы конец. Впрочем, сейчас у них снова оставалось лишь несколько консервных банок и драгоценных светостержней. Энергию им отключили пару месяцев назад, чтобы хватило мощности для прожекторов, окружающих укрепленный жилблок, где они нашли прибежище. Сейчас питание от генераторов поступало только на верхние этажи, откуда правили командиры ополчения.

— Там плохая ночь, — расплывчато возразила Мина.

Улыбнувшись абсурдности ее слов, Иона тут же устыдился, поскольку девушка не заслуживала насмешек. Она никогда не покидала убежища, а если бы и вышла наружу, то не поняла — не смогла бы понять — истинного положения дел. Мине помешал бы страх, источивший ее изнутри в первые недели их мытарств.