Сказочная ложь (СИ) - "Katrina Sdoun" - Страница 94

Лицо Шермана разгладилось, стало пустым. За его спиной из дымки, гонимой ветром, вышел Бен. Я стала отступать, Том что-то почуял, но ладонь Бена уже сомкнулась у него на горле. Глаза бэлморта с ненавистью смотрели на меня, а я медленно опускала руку, как вдруг он обратился в дым. Я пошатнулась — черный и серый вихри перемешались, переплелись, взмыв над поляной. Меня обдало волнами жара и гари, глаза заслезились. Я боялась моргнуть и упустить долю секунды, которая могла стать роковой. В мерцающей пульсирующей массе мелькали части тела, фрагменты одежды, но сложно было понять, кому они принадлежали. Энергия хлестала вокруг невидимыми молниями и потрескивала. Почва под их ударами содрогалась. Мир расплылся, воздух застыл, стало еще душнее. Все на поляне замерли, обратив взоры к дерущимся братьям. Вдруг из серо-черной тучи показалась окровавленная рука, пальцы, цепляющиеся за воздух. Я вскрикнула и прикрыла рот ладонью. Стояла и беспомощно смотрела на мужскую ладонь, с которой капала кровь. А дым медленно рассеивался.

На меня смотрел безумным взглядом Том. Лицо его стало резким и узким от злости. Но было что-то еще — тень страха. Неужели? На щеке блестели бисеринки крови, тело его било крупной дрожью. Я смотрела, как свет в его глазах гаснет, как они стекленеют, и ничего не чувствовала. Ни ненависти, ни гнева, ни жалости — разве что облегчение, чуть-чуть. На груди Тома растекалось тлеющее пятно. Ткань обгорала, обнажая кожу, которая… таяла и сползала с чернеющей плоти. Изо рта Тома потекла густая струйка крови. Издав булькающий звук, он дернулся всем телом — плоть его изгнила, и из провалившейся дыры просунулся кулак Бена.

Бен появился мгновением позже — соткался из дыма и вытащил руку из тела брата с влажным, скребущим звуком. Том еще секунду держался на ногах, ветер трепал его куртку и короткие светлые волосы. А Бен вытирал кулак о джинсы и смотрел в спину умирающему брату. И ничего на его лице не отразилось кроме усталости. С гримасой недоумения Том поглядел на свою рану и медленно перевел на меня взгляд, полный жгучей ненависти. И его глаза закатились, тело обмякло. Колени Шермана подогнулись. Он рухнул лицом в сырую землю и стал таять. Чернота разливалась под ним, пока тлела одежда, и кожа сползала с костей.

Бен отвернулся от останков брата и замер вполоборота, поглядев на меня. Мне показалось, что что-то не так — движение вышло неуклюжим и медленным. Осторожно выдыхая, я подняла глаза, наполняющиеся слезами. Его лицо было забрызгано мелким бисером крови, бровь рассекал черный рубец. Я моргнула, упрямо не опуская взгляда, но из груди вырвался беззвучный стон. На нас оборачивались, прекращая сражаться. Уилбер вышел вперед, шлейф силы влачился за ним полупрозрачными серебряными переливами. Она клубилась в воздухе запахом приближающейся грозы. Эйден пронесся черным вихрем и разбил толпу бэлмортов. Они разлетелись словно кегли. Я загнанным зверем озиралась по сторонам, а сердце рвалось из груди. Но мне нужно было увидеть — зажмурившись, я качнула головой, и посмотрела вновь на Бена. На то, что он не хотел мне показывать. Ветер откинул полу его куртки, и я задрожала. Из черной рубашки был вырван клок ткани, свесившиеся лохмотья влажно блестели. А под ними… тлела ткань футболки. Черно-багровый круг растекался по груди, тонул в едва различимом черном пламени. Бен прерывисто вздохнул, и из дыры проступила кровь.

Я шагнула к нему, протянула дрожащую руку. Накрыла ладонью рану и закусила губу, сдержав вскрик. Бен коснулся моего локтя и мягко притянул к себе, вынуждая смотреть в глаза. В них было столько усталости и боли, что у меня ноги подкосились. По щекам покатились слезы, оставляя обжигающие дорожки.

-Он больше не потревожит тебя, — хрипло прозвучал его голос.

Бен сглотнул так громко, как будто это было больно. И опустил голову, сдавив мою руку в своей. Я провела ладонью по его щеке и взяла за подбородок. Бен поморщился, по телу его прошла судорога. Сердце мое замерло, в голове помутилось от страха. Нет, так не должно быть! Я отказывалась верить своим глазам, в груди нестерпимо сдавило. Бен попытался отодвинуться. Тогда я нажала с силой на его подбородок и развернула к себе лицом. Он чуть сильнее сдавил мой локоть, протестуя. Даже сейчас продолжал упрямиться. Я прижалась рукой к ране, сгребла пальцами еще горячие лохмотья рубашки и зажмурилась. Больно, как же больно! Сердце Бена сгорало, истлевало, а я беспомощно ощупывала его тело. Вздохнув, он обдал щеку теплом и прислонился лбом к моему лбу. Аромат его кожи перемешался с запахом крови и гари.

-Я люблю тебя, — тихо сказал он и посмотрел мне в глаза.

Меня окатило жаром, щеки вспыхнули. Я знала, чего ему стоили эти слова, как дорого обошлись чувства, и не могла позволить отдать за них свою жизнь. Без него они не нужны мне. Я шевельнулась, отодвигаясь, но он охватил мою талию одной рукой и приковал к себе. Лиф платья пропитался кровью.

-Не надо, Бен. Нет, — мой голос сорвался на слабый шепот. Он коснулся моей щеки, провел большим пальцем по верхней губе, но я качнула головой.- Не прощайся со мной!

-Ты же знаешь, что рану, причиненную бэлмортом, не излечить, — он застыл на миг, по лицу промелькнула гримаса муки. Под моей ладонью его тело напряглось и вздрогнуло.

Том был повержен, но напоследок перед тем, как уйти, он исполнил свою угрозу. Он хотел утащить с собой одного из нас, и плевать — кого именно. На моих трясущихся руках остывала кровь Бена. Я не верила, отрицала, качая головой, бормотала под нос: «нет, нет, нет». Но его жизнь утекала сквозь мои пальцы. От отчаяния перехватило дыхание, боль разливалась по телу, будто по венам текли иглы. Вдруг Бен хрипло выдохнул, и его ноги подкосились. Я придержала его, заставила навалиться на меня. Он тяжелел, терял силы, но упрямо сдавливал локоть, прижимал к себе. Мы оказались так близко, что смотрели друг другу в лицо. И его глаза медленно угасали.

-Я ведь говорил…. Не хочу, чтобы ты видела, как я умираю.

-Ты не умрешь, — глотая слезы, прошептала я.

Он накрыл мой затылок ладонью и прижал к себе еще теснее. Зарывшись пальцами в волосы, придушенно, едва слышно рассмеялся. Веки его затрепетали и сомкнулись. Я зажмурилась и упрямо поджала губы. Перед глазами пронеслась жизнь — не его, наша. Словно кинолента в обратной перемотке — каждое мгновение, проведенное вместе, каждый наш поцелуй и каждое прикосновение, пусть мимолетное или невесомое, оно было нашим. Каждый взгляд, невзначай, мельком или прямо в глаза — в них были наши чувства. Каждый вдох и каждый выдох, обжигающее дуновение на коже. Бессвязно вскрикнув, я отогнала воспоминания, будто это могло все исправить. Открыв глаза, смахнула слезы тыльной стороной ладони и отодвинулась от Бена. Его рука безвольно соскользнула с моих волос по спине и повисла вдоль тела.

-Тому повезло, что он уже мертв. Иначе я убила бы его снова, — мой горячий шепот заставил Бена открыть глаза. Я сжала в руке его окровавленную рубашку, и произнесла твердо и уверенно: — Он не заберет тебя у меня!

-Эшли, — шепнул Бен, качнув головой, и его побледневшие губы шевельнулись в вымученной улыбке.- Это все.

-Нет, Бен. Потому что я как никогда раньше точно знаю, чего хочу. И на этот раз Ты должен в меня поверить, — прошептала я и поцеловала Бена.

Губы его были сухими, холодными и солеными от крови. Он озадаченно нахмурился. Я вдавила ладонь в его тело, заставив всхлипнуть мне в рот и прогнуться. И сила потекла в рану ровным потоком тепла и искрящейся энергии. Я чувствовала, как его плоть восстанавливается, как нарастает новая кожа — гладкая и горячая. И это было больно. Бен вздрогнул, и его судорожный вздох слетел с моих губ, когда я оторвалась от него. Искупление пылало над нами голубым заревом. На один трепетный миг мы прижались друг к другу, и стали чем-то целым — единым существом, единым телом, единой душой. Сплелись в ореоле магии и не заметили, как рана исцелилась.

Я отодвинулась первой, ощутив, что сила разошлась кругами вокруг нас. И посмотрела на Бена. Порез над бровью зажил, глаза его снова были сине-голубыми и светились жизнью. И удивлением. Я улыбнулась, но из глаз брызнули слезы. А он наклонился, обвил меня руками и оторвал от земли. Я охватила его шею руками — так сильно, как могла. Бен поцеловал меня так горячо и жадно, что дыхание перехватило.