Чужие лица (СИ) - Рэйн Ирина - Страница 27

В самой квартире пусто, прохладно и очень тихо. Олеся открывает окно, впуская морозный воздух и городской шум, достает блокнот и делает записи, чтобы ничего не забыть в будущем — купить пару диванов, попробовать отремонтировать вытяжку в кухне, переклеить обои, заказать потолки и постелить ламинат вместо старого паркета. Работы много, но нет ничего, с чем они бы не справились. Войтович представляет, как в будущем будет жить здесь с Пашкой, и эта картинка радует своей перспективой.

Вернувшись домой вечером, она обнаруживает в комнате не только сына, но и Мирона, играющего с ним в компьютерные игры.

— Привет, ты разве не должен быть на тренировке? — обращаясь с вопросом к подростку, ставит на пол пакет с продуктами и расстегивает куртку.

Мирон останавливает игру, подходит к Олесе, здоровается, целует в щеку и помогает с одеждой.

— Антон простудился, — отвечает вместо Пашки. — Твой сын мне позвонил, и я решил не задерживаться на работе. А ты где была? — видит пакет. — Зачем тяжести носишь? Попросила бы кого-то из нас тебя встретить.

— Надеюсь, он скоро поправится… Я на Васильевский ездила, — игнорирует последнее замечание. Понимает головой, что могла бы доверить походы по магазинам Пашке, но привыкла выбирать продукты сама. Ей же из них готовить. — Вы ужинали?

— Только по пачке чипсов съели, — юноша, поняв жест Мирона, тащит пакет в кухню.

— Ну, конечно. Это же вкусно. Не то, что домашняя еда, — сунув ноги в тапочки, Олеся демонстративно упирает руки в бока.

— Не злись, мы обязательно съедим все, что ты приготовишь, да, Павел? — улыбается гость.

Пашка, доставая продукты и не отвлекаясь от своего занятия, угукает, а затем идет в комнату, жуя большую грушу. Успел перехватить.

— Видишь, я исправляюсь. Мирон, идем доигрывать?

— Ты уроки сделал? — из ванной интересуется Олеся. Традиционный вопрос, практически ежедневный, но всегда вызывающий у сына недовольство.

— Ну, мам! Я перед сном сделаю. Обещаю, — перекидывая грушу в руках.

Полунин не против того, чтобы отдохнуть от игры.

— Делай уроки, а я пока твоей маме помогу с ужином. Доиграть всегда успеем.

Пашка расстраивается, но не осмеливается перечить. Олеся благодарно кивает.

— Спасибо, с ним порой довольно непросто, особенно когда дело касается учебы.

— В качестве благодарности можно попросить чашку чая? А то после чипсов пить ужасно хочется.

Олеся улыбается и машет в сторону кухни. Залив воду из-под крана и включив чайник, хозяйка достает кружку, из которой обычно пьет Мирон, и кидает в нее пакетик.

— А ты со мной не будешь? — почему обычный черный чай недорогой марки кажется таким вкусным и наполненным теплотой? Почему он дарит спокойствие лучше антидепрессантов и успокоительных средств? Мирон всегда спрашивает себя об этом, но ответа пока не находит.

— Нет, я лучше после ужина, — отвечает Войтович, прислушиваясь к звукам из комнаты. Пашка опять громко включил музыку. — И когда ему уже этот рэп надоест?

— Возможно, никогда, — Мирон смеется. Щелкнул выключатель у чайника. Олеся осторожно наливает кипяток, пододвигает конфеты. — Спасибо. Хочешь, помогу тебе с готовкой? Овощи могу почистить или что-то еще.

Олеся отрицательно качает головой.

— Пей спокойно, я сейчас бульон поставлю, пожарю котлеты, а после займусь пирогами.

— Мммм, с чем? — отпивает, не боясь обжечься.

— С вареньем. Мама заставляет брать с собой несколько банок каждый раз, когда мы к ней приезжаем. Мы его особо не едим, а со слоеным тестом будет вкусно. Жаль, на свое времени нет. Может, в выходные получится найти.

Мирон пьет чай с конфетами из вазочки на столе, наблюдая за тем, как быстро и здорово у Олеси получается готовить.

— Как сегодня день прошел? Твой друг больше не беспокоил? — замешивая фарш.

— Нет, уверен, что вчера была наша последняя встреча… — подумав, продолжает, — я довольно трудно схожусь с людьми, но если это случается, то держусь за них до последнего, даже притом, что мне может нравиться не все, что они делают. С Гором же ситуация сложилась так: мы перестали быть друзьями, но и врагами, по сути, не стали. Просто расстались. И сейчас он для меня не существует. Чужой человек. Забытый. Если же он снова захочет искать встречи со мной, насолить, то мне тоже есть, что ему предъявить, — недобро сверкает глазами. — А день… прошел, и ладно. Ездил по работе в несколько мест, в детский дом заезжал, обсуждали с директором финансовое обеспечение новогоднего праздника, а потом работал в офисе, мечтая скорее приехать к вам, — последнее сказано тише, вкрадчивее. — А у тебя как прошел день? — ему, правда, интересно.

Олеся осторожно выкладывает будущие котлеты на горячую сковородку с шипящим маслом.

— Здорово, что ты этим занимаешься. Если нужна моя помощь, например, сделать красивые прически к празднику, дай знать. Думаю, Света будет не против на один день закрыть парикмахерскую и устроить выездную работу… Как я уже говорила, ездила на Наличную, прибиралась там, пыталась понять, сколько нужно денег на ремонт и мебель. Потом заехала в строительный, приценилась. Наверно, придется брать в долг у подруги, как-то я не рассчитывала, что необходимо так много всего…

— Лесь…

— М-м? — чуть оборачиваясь.

— Не придумывай, пожалуйста. Не надо ни у кого ничего брать в долг. Я готов помочь безвозмездно. Только скажи, — слова звучат искренне.

Олеся водит лопаткой по сковороде, низко опустив голову.

— Спасибо, Мирон. Это очень мило с твоей стороны…

— Да не мило! — злится. — Это нормально! Я хочу вам помочь.

В кухню входит Пашка — выкинуть огрызок и стащить котлеты, запах которых проник в комнату, заставляя урчать желудок и отвлекая от уроков.

— Что за шум?

Олеся и Мирон переглядываются.

— Ничего, сынок.

— Твоя мама не хочет, чтобы я помог вам с ремонтом, — одновременно.

Пашка хватает готовую котлету, кладет на кусок хлеба и дует на пальцы.

— Горячая какая! Мам, так почему он не может нам сделать ремонт? Он же и так нам помог.

— Вот, именно поэтому, — недовольно косится на сына. — Может, ты дождешься нормального ужина, а не будешь «кусочничать»?

Пашка, игнорируя взгляд матери, впивается в импровизированный бутерброд, жует, широко открывая рот и блаженно закатывая глаза.

— Вкуснотища! Я еще уроки не доделал, а терпеть голод больше не мог, — наливает себе сок из пакета. — А что касается ремонта, так ты сама вчера говорила: чем быстрее мы съедем отсюда, тем больше денег сэкономим. Так что не вижу причин отказываться от помощи друга, — захватив стакан, возвращается в комнату.

— Видишь, тебе даже сын говорит, что не стоит делать все самой, когда есть я. Можешь сама выбрать проект, нанять работников и заказать мебель. Мне будет только в радость это оплатить.

Олеся выключает огонь под сковородой с последней партией котлет, подогревает воду в чайнике и, достав свою кружку, садится рядом с Мироном.

— Может, ты тоже хочешь перекусить до ужина?

— Не откажусь, — улыбаясь, урчание в животе подтверждает его желание.

— Скромник, — фыркает, делая себе и мужчине бутерброды «по-Пашкиному», снова наливает чай. Вспомнив о крутящейся под ногами Мишке, сыплет ей корм. — А ты без котлет обойдешься.

Они едят какое-то время, не прерываясь на разговоры. И в этой тишине столько спокойствия, что оба боятся спугнуть его, начав говорить. И все же Олеся прерывает молчание. Ей нужно выговориться, объяснить, не пожаловаться, но выплеснуть то, что давно травит ее изнутри.

— Это не потому, что я тебе не доверяю или хочу обидеть. Это из-за моего страха. Я боюсь зависеть от мужчины. Понимаю головой, что ты — совсем не как мой бывший муж, но внутри стопор стоит, будто молния на щитке «не подходи», «убьет», «опасно». Я знаю, что ты не станешь делать нам зло или отвечать равнодушием. Пашка правильно сказал, ты стал для нашей семьи настоящим другом. Как Света или Слава. Однако мне не хочется злоупотреблять твоим хорошим отношением.