Чужие лица (СИ) - Рэйн Ирина - Страница 17

Отец пристально смотрит на Мирона, складывает руки на груди.

— У нас какие-то проблемы, о которых я не знаю?

— Нет. С компанией все в порядке, — Полунин снова ощущает себя подростком. — Это личное. — Говорить последнее почти трудно.

— Так… Ты понимаешь, что я все равно буду переживать и рано или поздно узнаю цель вашего разговора? — в ход идет характерная черта всех Полуниных — приподнятая бровь.

— Именно поэтому я здесь. Мне нужно пообщаться со Святогором по просьбе моей знакомой. Ей нужно решить вопрос с наследством, но сделать это законно не представляется возможным.

— Знакомой? — вопрос говорит об интересе к теме и возможном неверии. — Ты уверен, что она только знакомая? Раньше ты и слышать не хотел о Белом.

— Только потому, что он напоминает мне о прошлом, — чуть заметно морщится Мирон, игнорируя вопрос об Олесе.

— Антон — тоже часть твоего прошлого, но ты же с ним дружишь, — парирует Полунин-старший. — И заметь, эта дружба началась по твоей инициативе.

Мирон встает с кресла, потому что больше не хочет вести разговор, который ни к чему не приведет. Отец до сих пор любит вспоминать, как вытащил его из дерьма, но при этом не упоминая о причинах, по которым та ситуация вообще возникла. И его отцовские халатность и невнимательность были одними из них. Только смерть жены может хоть как-то оправдать Андрея, но не он один потерял близкого человека тогда.

— Я поехал. Если что — на связи.

Закрытая дверь — еще один любимый жест семьи Полуниных.

***

Прерывает сон Олеси будильник Пашки, ее собственный телефон оказался разряженным и забытым на кухонном столе. Она вспоминает об этом и нехотя отрывает глаза.

— Доброе утро, — подросток, шаркая и ероша волосы на затылке, идет совершать утренние процедуры.

— Доброе. Я сейчас что-нибудь приготовлю, — спускает ноги с дивана.

— Забей. В школе поем, — отмахивается.

— Все равно проводить нужно… — настаивает.

— Мам, давай не сегодня. Отсыпайся. У тебя вчера был трудный день. Обещаю, что не буду прогуливать. И на тренировку схожу, — Пашка убедителен.

— Ладно, только поставь мой телефон на зарядку. Вдруг будут звонить, — сдается.

Олеся подразумевает, что ждет звонок Мирона, но не произносит его имя вслух. Боится, что желание не сбудется, если его озвучить. Она снова ложится, прикрывает глаза под шум воды из ванной и незаметно для себя засыпает. Не слышит ничего, даже как щелкает замок входной двери.

***

Слабый мороз ещё не может «кусать» за щеки, но вкупе с сильным ветром, дующим с Финского залива, ощутимо холодно. По крайней мере, лицо уже хочется спрятать в тепло намотанного на шею шарфа.

— Здорово. Еле уболтал маму не провожать меня. Пропустим алгебру?

— А контрольная? — Сашка чуть давится дымом. — Привет.

Паша тоже прикуривает, опираясь на кирпичную стену. Отстраняется, чувствуя, как холод пробирается через слои одежды.

— Бл*, я забыл про нее. Даже не готовился. Давай «закосим»?

— Зато я помнил. Не дрейфь, помогу, если что.

Пашка скептически хмыкает, но послушно тушит сигарету и идет вслед за другом, рассказывая о вчерашнем дне, похоронах, своем звонке и приезде Полунина.

— Думаешь, поможет? — Якунин достает из рюкзака тетрадь, выкладывает на парту.

— Хрен знает, — пожимает плечами Пашка, усаживаясь на стул. Его слова перебивает школьный звонок.

***

Святогор Белый — словно антипод своим имени и фамилии — жгучий брюнет с карими глазами, да и святого в нем не отыщется. Разве что — при сильном желании и большом старании попытаться найти. Мирон садится к нему за столик, но протянутую для приветствия руку игнорирует, чем вызывает грустную улыбку Гора.

— Что ж… Полагаю, что ты попросил меня о встрече, потому как только я могу помочь.

— Именно, — Мирон садится напротив, заказывает стакан воды без газа.

— И дело не в нашем общем прошлом…

— Правильно. Прошлом. Пусть оно там и остается, — Полунин закуривает, отмечая про себя, что в пачке остались только две сигареты.

Гор медленно нарезает стейк с кровью, накалывает кусочек на вилку, кладет в рот и тщательно жует. Он ждет, когда Мирон озвучит свою просьбу, а тот молчит, с духом собирается, чтобы это сделать, или, может, просто зачем-то тянет время. Набивает цену? Мирон же разглядывает своего собеседника, прошедшие годы прибавили ему матерости и мышц, что подчеркивает по заказу сшитый костюм. Гор теперь совсем не похож на того парня, с которым Полунин когда-то состоял в преступной группировке. С которым они грабили магазины и ларьки. Который, как и он, стал свидетелем убийства охранника. Святогор не похож на того, кто сидел в тюрьме за грабежи. Он выглядит как типичный представитель бизнес-элиты, продолжая работать с криминалом, умудряясь сохранять репутацию добропорядочного гражданина.

— Есть две "однушки", хозяйка умерла, вчера похоронили. По закону они отойдут государству.

— А ты хочешь, чтобы не по закону? — хмыкает Белый.

— Не только я, дальняя родственница умершей. Нам нужно знать, сколько это будет стоить.

Гор откладывает вилку и нож, он никогда не упустит своей выгоды, а предложение от бывшего «коллеги» действительно интересное.

— Не сколько, а что.

— И? — перспектива того, что он не сможет помочь Войтович, пугает. Привык держать слово.

— Одна из квартир. Не могу сказать, для каких целей, сам понимаешь. В качестве подарка предлагаю наследнице выбрать ту, что ей больше нравится. Устроит такой вариант, звони, я договорюсь с нотариусом, составим завещание и договор дарения. Оформим так, что никто не подкопается. Уж в этом можешь не сомневаться.

Мирон достает бумажник и кладет купюру на стол. За воду, к которой так и не притронулся.

— Я понял, переговорю с Олесей и дам знать о ее решении, — встает.

— Постой, — останавливает его Белый, — неужели ты до сих пор злишься на меня за те показания? Ты понимаешь, что я боялся не меньше твоего? Я был уверен, что папаша тебя вытащит, а мне эти слова помогли скостить срок.

— Ты предал меня тогда. Я у дознавателя лишь про Лешего и убийство говорил, а остальных парней вообще не называл. Антона спасли быстрые ноги спортсмена, а меня мог спасти ты, но этого не сделал. Я не знаю, по какой причине, зависть это была, или что-то иное, но я считал тебя другом…

Белый помрачнел:

— Не надо на меня все валить. Там стояли камеры, пусть и дешевые, но количество людей на месте преступления было известно. То, что Тоху не поймали, его большая удача, а я не хотел сидеть за всех. С какой стати?

Мирон начинает злиться, на скулах заиграли желваки. Он стискивает кулаки в непроизвольном жесте.

— С такой, что это было наше общее дело. Я просил тебя не ворошить прошлое, но ты сам поднял эту тему. Мне жаль, что пришлось обратиться к тебе, но обстоятельства вынудили.

— Эта Олеся… Она тебе кто? — Белый пытается получить козырь, но натыкается на стену.

— Это тебя не касается. Если сделка состоится, получишь хату, и на этом мы разойдемся. Если нет, то забудь, что я вообще с тобой встречался. Мне не нужно от тебя больше, чем я озвучил. Счастливо оставаться.

Мирон идет к машине, садится, поджигает сигарету, хоть и не хочется курить. Он думает о том, что время и события не только соединяют людей, но и отдаляют друг от друга. Когда-то Гор был для него близким, а теперь совсем чужой. Нужно успокоиться, собраться и ехать туда, где его ждут.

***

Олеся просыпается около полудня впервые за долгое время спокойная и даже радостная. Вчера ей подарили надежду, только это уже можно считать поводом для хорошего настроения. Даже желание приготовить что-то вкусное появилось. Выпив кофе и выкурив сигарету, от которой закружилась голова, она идет в магазин, чтобы заполнить практически пустой холодильник. Приносит домой два пакета с продуктами, не забыв о корме для Мишки, но запамятовав купить сигареты. Возвращаться не хочется, она кладет кошачью еду в миску, принимая за «спасибо» довольное мурлыканье кошки, и начинает готовить. Первое, второе и нет, не компот, настоящий домашний торт-медовик, результат нескольких часов у плиты. Поев, она прибирается в квартире, говорит по телефону с Пашкой, у которого закончились уроки, и, наконец, дожидается звонка в дверь.