Координатор (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 54

А в казарме, когда я принял душ и проверив свои вещи и форму, оделся, уже лётчики на меня насели. Пришлось описывать всё подробно, что, как и где было. Их тоже шокировало, что капитана сбили из танковой пушки, никто о подобном не слышал ранее. А когда я закончил рассказ, один из лётчиков сказал:

- Четыре сбитых на машине, которую нам ещё изучить нужно. Думаю, тебе и учиться не нужно.

- Мне командир полка так и сказал. Сдам нормативы на «Яке», «ЛаГГ» и «Миг», и меня отправят в полк. В какой не знаю, но больше недели я тут не пробуду.

- Могут в корпусе ПВО Москвы оставить, - предположил один из лётчиков, и кивнув на мой орден, спросил. - У тебя сколько сбитых на счету?

- Если сегодняшнюю четвёрку не считать, то четыре лично и три в группе.

- Восемь сбитых лично, значит? Опытный. Да, могут оставить.

- Это не нам решать, как командование посчитает нужным. Ладно, завтра тяжёлый день, хочу отдохнуть. Давайте спать ложится.

- До отбоя ещё два часа?

- Тогда я один.

Устроившись на койке, я вскоре уснул. Сон без сновидений был, слишком устал.

Утром погода лётная была, и меня выпустили в небо на «ЛаГГ-3». «Як» сдавать не буду, мне его автоматом засчитали. В общем, отработав в своём квадрате разные фигуры пилотажа, с земли мне разрешили на более серьёзные переходить, и я дал класс. Вернувшись на аэродром, сдал машину механику и получил от инструктора, что принимал у меня зачёт, замечания. Их особо не было, всё я сдал, и машиной с его слов владею на высоком уровне. На «Миге» полетаю дня через три, на этом аэродроме их нет, нужно на другой будет скататься. А после обеда меня вызвали в штаб, в парадной форме, и повезли в столицу. Там уже в сопровождении комполка и командира корпуса ПВО, за которым значится этот запасной полк, мы прибыли в Кремль. Сталина я не видел, вручал «орден Ленина» всесоюзный староста Калинин, он же и поздравил с наградой. Постояв некоторое время с улыбкой на лице, позволил сделать несколько фотографий вместе с Калининым, я поблагодарил его, и на этом всё. Меня вернули в полк, даже на банкете не побывал, если он вообще был. Награду обмыл сразу, так что тут всё нормально. Да и сам лишь пригубил. Не пью я.

А копию фотографии я получил, отправив её жене. После я ещё пять дней провёл в запасном полку, пока не поступил приказ, отправить меня на юг, в отдельный высотный истребительный полк что летает на «Мигах». Дислоцируется тот на окраине недавно освобождённого Ростова-на-Дону. Приказ удивил не только меня, но и командование запасного полка, как мне шепнули ранее, уже было принято решение направить меня на службу в корпус ПВО Москвы. Даже известен полк куда я поступлю и то что приму командование вторым звеном третьей эскадрильи. А тут такой финт, отправляют к чёрту на рога. Честно сказать, служить с женой под боком я бы предпочёл больше чем юга.

Всё же в Ростов я не отправился. Переиграли в последнюю минуту, когда я документы оформлял. Оказалось, у командира корпуса меня чуть из-под носа не увели. Вовремя информация прошла и тормознули, так что меня отправили в тот полк куда ранее сватали, и уже к вечеру я принял звено и познакомился со своими ведомыми. Оба старшие сержанты, имеют сбитых на счету, боевые награды. Полк вооружён истребителями «Миг-3».

Дальше потянулась лямка службы. Летать приходилось часто, в феврале я сбил «Юнкерс» и в марте второй, доведя личный счёт до десяти. В марте же мне лейтенанта присвоили. Раз в месяц нам давали увольнительные в город, которые я проводил с семьёй. Мне моя служба нравилась. А в мае я сбил разведчика, которого отправили к Москве, и получил орден «Красной Звезды» за него. Мне нравилась моя служба, тянется потихоньку, много летаем, опыта набираемся. А тут раз, Харьковская катастрофа, и приказ, вывести наш полк из состава корпуса ПВО Москвы и отправить на фронт. Уже через пять дней наш полк базировался на окраине Сталинграда, охраняя город и танковый завод.

Немцы ещё далеко были, да и обстановка не самая такая понятная, слишком много противоречивой информация расходится, поэтому я не удивился, когда меня комполка вызвал:

- Кузьмин, слушай приказ. Нужно вылететь на разведку, определить где находятся наши части, а где немецкие. Нанесёшь информацию на карту. В бой не вступать, помни, развединформация важнее. Летишь один.

- Есть.

Получив карту, я покинул землянку штаба полка, и побежал к стоянке. Дальше двадцатиминутная готовность, проверка состояния и вооружения, и вот вскоре я поднимаюсь в голубое жаркое небо. Поднявшись на трёхкилометровую высоту, я направился в сторону Харькова, изучая дороги и степи вокруг. Пару раз видел наши самолёты, «Яки» и «ишачки». Однако они не мешали, занимались своими делами, похоже патрулированием. Надеюсь радиуса действий моего самолёта хватит для ведения разведки. Когда начали встречаться наши части, я снижался и наносил на карту метки, так пока и не увидел немцев. На четыреста километров от города только наши редкие части, немцев пока нет. Топливо к концу подходило, только на возращение, вот и повернул обратно. Заметив пару худых силуэтов в небе, набирая высоту, я стал уходить к своим. Что мог собрал, и главное определил, что немцев пока нет, ещё далеко. К счастью, пара «охотников» мной не заинтересовалась, а возможно и не заметила, так что я благополучно вернулся на аэродром, не забывая поглядывать за хвостом, чтобы не навести на свой аэродром противника. Однако вернулся я чисто.

Подогнав истребитель к капониру, сообщив механику что замечаний нет, и пока тот с напарниками закатывал самолёт в капонир, готовясь заправить и провести обслуживание, сам побежал в штаб. Там доложился комполка и начальнику по разведке, после чего последний отбыл в штаб армии, и тут же услышал от подполковника:

- Лейтенант, поздравляю. Информация только что прошла. У тебя сын родился. Алексеем назвали.

О том, что я в последнее время на нервах, знали все в полку, Надя уже неделю в больнице лежала, разродится не могла, так что командир выяснил нужную информацию, по служебной линии, и получил её. Добавив, что с матерью и ребёнком всё хорошо. Поблагодарив того за отличную новость, я с улыбкой на лице направился к своим, где достал две бутылки водки из сидора.

- Сын, - пояснил на вопросительные взгляды парней, так что к вечеру хорошо обмыли ножки моего первенца.

Пока у меня полётов не было, а вот другие поднимались в небо для защиты города. Дежурные звенья часто поднимались, трижды отбивая налёты вражеских бомбардировщиков. В нашем полку настоящие асы служили, поэтому неудивительно что без потерь с нашей стороны они смогли сбить пять бомбардировщиков и два «мессершмита». А на четвёртый день меня снова вызвали в штаб полка, приказ тот же, провести разведывательный вылет, нанести на карту новые обозначения местоположений немцев. Я не скажу, что на разведку у нас летают так редко, нет, раз в сутки отправляют кого на вылет, посмотреть где немцы. Вот только вчера не вернулся из вылета лейтенант Борисов, командир звена в первой эскадрильи.

Сам вылет прошёл благополучно, изучил что нужно, нашёл колонны немцев, смог дважды удрать от «мессеров», которые явно охотились за мной, и уже когда возвращался, отметил какую-то неправильность внизу. Спикировал вниз и обнаружил стоявший в степи истребитель, наш «Миг». Расцветка нашего полка, по номеру машина Борисова. Да тот и сам вскоре выскочил из-под крыла и замахал руками. Покачав крыльями, мол, вижу, я осмотрелся и направился домой. После посадки, привычно сдав машину, побежал к штабу полка, где быстро описал что видел:

- Значит на земле сидит? Наверное, что-то с машиной, - потёр подполковник подбородок, и тут же поинтересовался. - Где именно?

Я показал на карте, это пока на нашей стороне, так что я сел писать рапорт, а к Борисову вылетел «У-2» с нашим инженером, тот посмотрит на месте что там случилось, и почему тот сел. Информация пришла уже через два часа, когда связной самолёт вернулся. В общем, был бой, самолёт повреждён, и пошёл на вынужденную. Так что ремонт нужен серьёзный и к самолёту выслали грузовик, чтобы его эвакуировать. А так чем ближе немцы подходили к Сталинграду, тем больше работы было нашему полку. За четыре дня я сбил три бомбардировщика, штурмовик, тот самый «Лаптёжник», и два «мессершмита», доведя свой счёт до шестнадцати. А согласно постановлению правительства, за пятнадцать сбитых полагается «Золотая Звезда Героя». Так что представление на меня ушло. А через неделю, когда я ещё два бомбардировщика сбил, мне присвоили звание старшего лейтенанта. Правда, я всё также командовал звеном. Зато мои ведомые теперь младшие лейтенанты, недавно приказ на них пришёл.