Пути Держателей. Книга первая (СИ) - Фролов Андрей - Страница 53

С его одежд ручьями стекала вода, слипшиеся волосы были взъерошены, и он неловко опирался на каменную стену, вдоль которой шел. Шагнув на сухую площадку, прикрытую магическим куполом, измученный путник словно очнулся, сбитый с толку отсутствием звуков бури.

Мутный взгляд пробежался по всем на балконе, и замешательство стремительно прошло. Он заметил Киоши, а обрубок левой руки поднялся в его сторону.

— Мацусиро, ты не уйдешь… Сдайся, и будешь осужден по справедливому закону…

Борис так и не сбросил человеческую форму, от которой уже отнюдь не веяло легкостью и самоуверенностью. Сейчас младший Конта выглядел подавленно, жалко, разбито. Шатаясь и чуть не падая, мидзури вышел почти на середину балкона и остановился недалеко от второго Портала. Было очевидно, что схватка в храме и отчаянное преследование отняли у него слишком много сил. Возможно, почти все.

Суэджигари как ни в чем не бывало вернулись к прежнему разговору.

Киоши лихорадочно переводил взгляд с Бориса на Охотника. Затравленный взгляд. Взгляд зверя, в душе которого вот-вот сломается последний рубеж, после чего тот бросится в глотку своим загонщикам, не обращая внимания на раны и утекающую жизнь. Ситуация продолжала катиться по наклонной, и юноша даже представить не мог, что произойдет, когда она достигнет дна.

Даже Охотник, казалось, теперь пребывал в некотором недоумении, только сейчас оценив компанию, собравшуюся на склонах Буредды, и пока больше не пытался атаковать.

— Так кто будет говорить? — Шрам небрежно повел подбородком в сторону Конты.

— Ты?..

— Знаешь, я уже делал. Кроме того, хочу послушать… Хочу сравнить…

— Хорошо…

Тоэши-Набо сделал к Борису несколько широких шагов, словно выходил на невидимую сцену. Его выбившаяся из-под завязки грива свободно развевалась на ветру, создавая вокруг головы демона седой ореол.

— Дорогой Борис. Сегодня многое произошло. Эта омерзительная погода утомительно влияет на самочувствие и настроение. Не ошибусь, если замечу, что устали и остальные. Потому буду краток: в первый и последний раз предупреждаю — уходи, и останешься жив, хоть и промокнешь снова. Не пытайся ничего доказывать, просто развернись и уйди…

Линда бесшумно приблизилась, ужасающе больно стиснув пальцами правый локоть Киоши. Не сводя с противников прищуренных глаз, она принялась подталкивать юношу к своему Порталу. Хвост по-прежнему раздраженно отхлестывал по ее бедрам, а зрачки светились, будто раскаленные угли.

Тоэх едва не вскрикнул, но подчинился, готовый в любой момент стряхнуть девчонку и снова броситься в бой.

— Кто ты таков, чтобы вставать на пути нагира?! — Борис покачивался, но теперь в его голосе гремели возрожденные величие и гордость. — Это я, именно я даю тебе, незнакомец, последний шанс забрать свои слова и исчезнуть. Немедленно!

Он распрямил плечи, стряхивая вдесятеро отяжелевший от дождевой воды плащ.

Тоэши-Набо в ответ лишь разочаровано покачал головой. Словно бы силился, но никак не мог осознать, отчего Конта ведет себя столь неразумно. Борис шагнул в его сторону, запуская правую руку за отворот куртки:

— Лишь сумасшедшие и приговоренные к смерти могут повернуться против меня в этом мире, ибо я говорю словом Стервятника!

На тонкой цепочке маятником качнулся тяжелый бронзовый амулет, испещренный рунами. Словно в подтверждение слов Бориса, над головой опять полыхнула молния, позволив в деталях рассмотреть диск жетона.

Тоэши-Набо отступил на шаг, испуганно съежился… а затем внезапно распрямился и раскинул руки. Киоши потряс головой, вдруг осознав, что прямо на его глазах суэджигари становится вдвое выше ростом, как тот могучим плотоядным деревом вырастает над тоэхами и мидзури, раскрывая когтистые ветви.

Молния, значительно более яркая, разлапистая и продолжительная, чем ее предшественница, очертила тень демона. Глубокая, иссиня-черная, та метнулась через всю террасу, а длинные костлявые пальцы потянулись к ногам Конты.

Круглый бронзовый амулет, свисающий из правой руки Бориса, потускнел и мгновенно покрылся тончайшим налетом пепла.

— Я и есть Стервятник! — проскрежетала тень, растворяясь в череде последовавших вспышек.

Старший Тоэши-Набо, внимательно наблюдающий за оторопевшим посланником Кого, удовлетворенно кивнул:

— Прямо-таки слово в слово…

Конта окаменел, не в силах пошевелиться.

Шрам улыбнулся, оборачиваясь к тоэхам, но вдруг лицо его исказилось в гримасе непередаваемой боли — в этот самый момент Линда буквально швырнула Киоши в клубящееся кружево Портала. В глазах суэджигари застыла неподдельная обида, рот исторг жуткий, с трудом переносимый вой.

Охотник вскинул Красно-Черное заклинание, целясь в суккуба из мерцающего арбалета, но опоздал буквально на мгновение.

Всем телом вздрогнув от демонического воя, Борис отшвырнул задымившийся медальон и бесстрашно ринулся в атаку, но колдовская сеть младшего из близнецов перекрыла ему путь.

Шрам что-то закричал, проклиная Держателей и все четыре луча; лицо его стало похоже на восковую, оплывающую от жара маску.

Он отказывался верить. Он до последнего отказывался верить. Он не мог понять своего просчета, и потому спорил с неизбежным… Но на какой-то краткий миг Киоши вдруг показалось, что искаженное лицо седовласого — и вправду не более чем маска, а в бесцветных, мертвых глазах суэджигари искрится триумф.

Но затем юноша уже падал, до боли крепко прижатый к влажному бедру демоницы. Падал, вспарывая перья красного тумана, пронзая расстояния, которых не существует…

С пронзительным скрежетом за их спинами захлопнулся Портал.

* * *

Круги…

Цветные круги — это дробится воздух. Эти кольца мерцают перед внутренним взором, ярко вспыхивают на солнце.

Мир светел и прекрасен, бежевый фон неба не утомляет взор; Нити колышутся и парят, ласково прикасаясь к лицу. Так тепло и спокойно…

Но эти фигуры — откуда они взялись?

Приближаются размытыми тенями, постепенно становясь четче, узнаваемее.

Куратор Конта. Он хмурится, поигрывая сигарой, и неодобрительно качает головой.

А это, за спиной Куратора — его сын, все так же нахально скалится и потирает ладони.

Танара… Он так и стоит в круге желтого света, безвольно опустив руки, и шепчет слова, не долетающие до тоэха…

Дряхлый больной старик, с головой, похожей на перезрелую тыкву. С его лица не сходит идиотская, словно приклеенная улыбка. Теперь он будет хранителем. Пусть так…

Лица и образы, знакомые и впервые увиденные.

О, вот Вайраш, с пробитой башкой, наполовину объеденной Червями Ямы.

А это Охотник, его плотный черный плащ развевается, будто стремительно наступающая ночь.

Слабость и безволие охватывают юношу — это идет Тоэши-Набо…

Хочется забыть о чести клана, о героях прошлого, о подвигах отцов — пусть три мира сами разбираются с восставшим четвертым, приближая или удаляя собственное крушение. Молодому демону хочется упасть и отползти в сторону, забиться в угол и незаметно умереть, лишь бы не привлекать нового взгляда этих чудовищных серых зрачков…

Но серое яростно горит, крошится и тлеет, выветриваясь под шквалом красного, а эти волосы он теперь узнает и в глубоком бреду. Линда или Овилла? Нужно будет спросить, как же на самом деле ее зовут…

Эпизод VIII. Мир огня

Киоши разлепил глаза и сердце мгновенно заметалось угодившей в силок птахой. Застучало в сумасшедшем ритме, а глаза невольно заслезились… наверное, от резкого порывистого ветра.

Опасно-низкий красный небосклон нависал над тоэхом, в одной стороне окрашиваясь багровым, в противоположной — бледно-розовым. Бесчисленные Нити родной стихии густо иссекали небеса, как плотные косяки рыб наполняют океанские глубины.