Кровь на колёсах (СИ) - Аввакумов Александр - Страница 8

— Вам понятен мой вопрос? — переспросил я.

— Да, товарищ Абрамов, понятен. Все дело в том, что хозяином стоянки я числюсь лишь на бумаге. На самом деле там хозяйничает некто Боцман. Охранники подобраны лично им и подчиняются только ему. Мне пришлось отдать стоянку, так как он угрожал расправиться с моей семьей. У меня двое маленьких детей и жена. Мне некому помочь.

— Кто такой Боцман? Как его фамилия, имя? Где он живет?

— Я не знаю ни фамилии, ни, где он живет, — Айрат готов был разрыдаться. — Ничего не знаю, поверьте мне! Единственное, что знаю, он из поселка, с ЗЯБ. Больше ничего. Я у него и паспорт никогда не видел! То, что он бандит, знаю, а где живет, извините, не спрашивал и в гости к нему не ходил!

— Ладно, успокойтесь. Я без вашей помощи разберусь с этим Боцманом. Вы мне скажите лучше, как часто он ставит на стоянку «темные» «КамАЗы»?

— Не могу сказать, я не знаю, какие «КамАЗы» «темные», а какие нет. Иногда на стоянке вообще не бывает «КамАЗов», а иногда их штук десять. Некоторые стоят по две-три недели, а другие только ночь и утром уезжают. Когда еще работал охранник, которого я принимал, он мне жаловался, что Боцман сильно избил его только за то, что он стал его расспрашивать, зачем он на «КамАЗы» вешает одни государственные номера, а перед тем как выгнать со стоянки, меняет. У Боцмана десятка два таких номеров. Он прячет их на чердаке в домике для охраны.

Картина стала понемногу проясняться. Теперь стало понятно, почему нам не удавалось перехватить машины, выезжавшие из города. Все оказалось предельно просто — просто настолько, что в это не сразу и верилось.

«КамАЗы», похищенные одной из групп, загонялись на эту автостоянку, на них вешались госномера, и они какое-то время отстаивались у Боцмана. Никому — ни милиции, ни оперативникам не приходило в голову, что на стоянке машины с государственными номерами — краденые. Никто не проверял их агрегаты и документы! А потом, при перегоне из города к заказчику или покупателю, на них вешались абсолютно другие номера. Один из номеров был подлинным, похищенным в какой-нибудь государственной организации, а другой изготовлялся кустарным способом. Вот под этими номерами и перегонялись машины. При проверке перегонщики просто предъявляли путевой лист, и этого было достаточно, чтобы миновать любой пост.

Я сидел в шоке от простоты своего открытия. «Боже мой! Как я раньше не догадался! Недаром говорят, что гениальность в простоте!»

Сидящего передо мной по-прежнему била нервная дрожь. Юсупов опустил голову и старался не смотреть на меня.

— Давайте, Юсупов, договоримся. О том, что я вас вызывал и что вы мне сообщили, никому не рассказывать. Это в ваших интересах. Это первое. Второе. Сейчас вы пойдете домой и про все забудете. Будете нужны — я найду вас. Все ясно? Запомните, никаких контактов ни с Боцманом, ни с милицией у вас быть не должно, если конечно, хотите жить, — завершил я.

— Я понял, — почти простонал Юсупов.

— Тогда свободны. Не переживайте, все нормализуется, и у вас все будет хорошо.

Он встал со стула и направился к двери.

— А что мне сказать жене, если она будет спрашивать, зачем меня вызывали?

— Придумайте сами, я здесь не советчик.

Когда за ним закрылась дверь, я позвонил Балаганину и пригласил его зайти.

Морозов с Сазоновым вышли на лоджию и закурили.

— Слушай, Юрка, — тихо сказал Морозов, — я думаю, этих козлов сегодня нужно кончать.

— Ты что, Леш, как кончать? — перепугался Сазонов. — Я не смогу, я не палач!

— Зачем тогда на дело подрядился? Сам давал слово Шиллеру, что кончишь их. Тебя за язык не тянули!

— Прости, но я все это представлял по-другому. А вот так просто, как ты говоришь, это не по мне.

— Юра, это сначала страшно, а потом привыкнешь. Я в Афганистане, когда первый раз застрелил человека, тоже дня три не мог есть, выворачивало. Потом привык. Представь, что перед тобой враг, и если ты его не убьешь, он убьет тебя. Кого ты жалеешь? Это не люди, а мусор человеческий. Как выгонят они твой «КамАЗ», там их и кончим.

— Тебе легко говорить. Ты поставь себя на мое место! Леша, а может, это ты сделаешь? Я готов отдать тебе свои деньги.

— Не знал, что ты такой трус! Не думаешь, что я могу и тебя с ними положить? Мне какая разница — где два, там и третий!

Лицо Сазонова покрылось испариной, а голос стал противно писклявым.

— Я же твой родственник, — выдавил он, — неужели у тебя рука поднимется?

— Мне что, родственник или не родственник, я себя один кровью не повяжу. Или ты со мной, или я один.

Они стояли на лоджии, дул теплый осенний ветер.

— Леша, — опять начал Сазонов, стараясь сменить тему. — Ты знаешь, я облазил всю квартиру и ничего не нашел, ни денег, ни сберегательных книжек.

— Это не главное. Шиллер отвалит нам столько, что ты забудешь об этих деньгах. Если он начнет и с нами крутить, как с этими братьями, я и его кончу.

— Мужики, вы что там третесь, как голубые? — донесся голос Геннадия. — Давайте, заходите, накатим по маленькой!

— А, не знаю, как ты, — сказал Сазонов, — но я пить не буду. Если сегодня погоним, то кто-то должен быть трезвым. А вдруг ГАИ? К чему нам эти базары?

— Смотри, как хочешь. Я перегонял машины. Бывало, всю ночь едешь, и ни одного гаишника.

Они затушили сигареты и вернулись в комнату. Геннадий сидел на кухне за столом и резал толстыми кусками черствый хлеб.

— Ну, кто со мной? — предложил он и стал разливать остатки водки.

— Может, хватит бухать? — буркнул Алексей. — У тебя и так вместо крови водка.

— А ты меня не учи, — огрызнулся Геннадий. — Ты мне не авторитет! Таких, как ты, мы на зоне опускали, чтобы права не качали.

— Ты что, Гена? Мы твои гости, а ты такие разговоры ведешь? Опускали! Ты же не мальчик, хорошо знаешь, что сначала нужно предъявить! Вот и предъяви, а я послушаю, какая у тебя предъява.

— А вот и предъявлю, имею право! Эта крыса, — он пальцем показал на Алексея, — стащил у нас несколько документов. Скажи, что не так? Нормальный мужик не может гадить там, где ест и спит.

Рука Алексея потянулась за ножом, но всех опередил Сазонов. Он ловко схватил нож со стола и, словно не замечая разговора, начал открывать консервы.

Напряженную тишину прерывало громкое дыхание Геннадия.

Алексей встал из-за стола и вышел на лоджию.

— Ну что, Юрка? Я смотрю, ты человек с понятиями, не то, что твой родственник. Пусть заткнется и лишний раз не возбухает. Мы с братом быстро его поставим в стойло.

— Ладно, Генка, проехали, — примирительно ответил Сазонов. — Сейчас я ему вправлю мозги.

Сазонов вышел на лоджию и плотно закрыл за собой дверь.

— Ты понял? — Алексей резко повернулся к Сазонову. — Или мы их, или они нас. Выбора у нас нет.

— Успокойся, у нас еще есть время, — прошептал Сазонов. — Может, ты и прав.

— Шеф, вызывали? — улыбнулся Балаганин и подсел к моему столу.

— Стас, я сейчас разговаривал с хозяином автостоянки, и он мне рассказал интересные вещи. У меня созрела одна догадка, которая требует тщательной проверки. Если она подтвердится, мы выйдем еще на одну группу воров. Давай, передавай все свои дела ребятам, нужно заняться только одной задачей, она сейчас первоочередная. Ты должен перелопатить все журналы постов ГАИ и выбрать только одно, а именно — сколько раз пересекали посты ГАИ машины с государственными номерами, которые, я думаю, мы сегодня найдем на чердаке домика сторожей, ну, на той самой стоянке, на которой сейчас стоит ворованный «КамАЗ».

Балаганин сделал удивленное лицо, словно не веря моим словам:

— Шеф, я думаю, что тебе необходимо работать в другом месте, а не у нас в МВД. Ты, как Пуаро, раскрываешь преступления, не выходя из кабинета! Ну ты даешь! Скажи, пожалуйста, откуда знаешь, что на чердаке сторожки — государственные номера? Ты экстрасенс?

— Да нет, Стас, я не ясновидящий, а то бы раскрывал все преступления подряд и оставил бы вас всех без работы!