Простые смертные (СИ) - Брэйн Даниэль - Страница 18

«Трус! Как я могла полюбить такое ничтожество!»

Он стоял и не понимал, в чем проблема. Да, он, наверное, виноват перед этой худой и растрепанной, заплаканной женщиной. Но если разобраться, его вина ничуть не больше, чем ее. Прелюбодеяние и предохранение от нежелательной беременности — забота и женщины, и мужчины. Сейчас он должен был повторить, что — нет, он не будет разводиться с женой, пусть он не жил с ней уже больше года. Он любит ее и надеется, что все-таки сможет спасти свою семью. А секс — а что секс? Это просто удовольствие для обоих, не так ли?

«Я не трус», — возразил он и тут же получил очередной удар. Эта женщина, его любовница, кидалась довольно метко.

Он плохо помнил, что было потом. Помнил, что выскочил из этого дома под непрекращающийся крик, что какая-то пожилая леди проводила его неодобрительным взглядом, качая головой, что он долго брел — куда? К себе домой? Что потом оказался в каком-то лесу, пережидая дождь, и там уже, весь промокший, долго смотрел на старую бесхозную телегу, давно поросшую травой, на бревно, почему-то лежавшее в этой телеге, и на веревку…

Веревка.

Он уже в самый последний момент осознал какую-то неправильность своих действий, в тот самый момент, когда вытолкнул опору из-под ног, и его затянула сначала петля, а потом — падение в неизвестность и темнота.

А потом была Энни. А еще потом — он очнулся в этом проклятом доме.

Это было все, что он вспомнил, но этого было достаточно. Значит, он, Северус Снейп, или кто-то еще, что не так уж и важно, был действительно трусом… Настолько, что сам привел себя в западню.

Он и был ни на что не способным ничтожеством. Слабым, лепечущим оправдания, годным только на то, чтобы из гнилой веревки сделать подобие петли, и разве мог он тогда предполагать, что его жизнь, которую он, наверное, тогда считал сущим кошмаром, покажет ему, что такое подлинный кошмар?

А быть может, это и есть тот самый ад, который обещан всем самоубийцам? И он уже умер и обречен на вечные муки?..

Он мог проверить это только одним способом: позвонить. И Снейп, отбросив все сомнения и страхи, насколько мог и насколько хватало сил, бросился искать телефон.

Он больше не хотел быть ничтожеством: слишком дорого ему это обошлось.

Он заглядывал всюду, куда мог проникнуть. Открывал все двери, которые мог открыть. Он был голый, напуганный, обозленный, рука его, из которой он выдернул капельницу, давно покрылась запекшейся кровью, но он продолжал искать телефон. И каждый раз, когда он видел окно, он бросал туда жадные взгляды. Не телефон, так хотя бы темнота и неясный свет где-то там, где свет должен быть. Пусть бесконечно далеко, но Снейп туда доберется.

Телефона он не нашел.

Оставались две комнаты, которые он так и не смог открыть. Та, в которой его истязала Энни, и еще одна. Он был изможден, хотел пить. Зато он нашел туалет и с удовольствием справил там нужду — почти с животным удовольствием: он сидел на унитазе и тужился. Когда он дернул за веревку и спустил воду, почувствовал себя почти счастливым.

Вода шумела, заполняя бачок, а Снейпу стало по-животному страшно: за этим шумом он мог не услышать машину Энни. Он выбежал из туалета, бросился к окну.

Почти стемнело. Энни не было.

Это могло значить, что город далеко, очень далеко. Так далеко, что даже на машине требуется много времени, возможно, несколько часов. Но Снейпа это не пугало. Он мотнул головой и направился на кухню, туда, где спрятал балахон и палочку. Там же он рассчитывал найти и что-то вроде оружия.

Снейп оделся. С палочкой было сложнее — держать ее в руке оказалось невозможным, и он засунул ее под мышку. Подумав, по этой же причине Снейп отказался от поисков ножа: он все равно не сможет пользоваться им. Потом, вспомнив, поднялся в свою комнату и надел разношенные ботинки, еще раз взглянул на улицу — ночь уже наступила — и решительно вышел.

Он спустился, прошел через большую комнату, на пороге коридорчика вновь прислушался. Тишина. И Снейп направился к выходу.

За его спиной щелкнула дверь, и Снейп замер, прекрасно осознавая, что он делает и что он делает это неправильно, но не мог сопротивляться, опять не мог.

И повернулся.

На пороге той самой комнаты, которую он принял за свою камеру пыток и в которую дважды пытался попасть, стоял высокий мужчина с длинными белыми волосами и тростью в руках и с улыбкой смотрел на него.

7. Любовники

Снейп смотрел на неожиданного гостя, а тот абсолютно невозмутимо разглядывал Снейпа и, казалось, был его присутствием совершенно не удивлен.

Мужчина был в таком же балахоне, как и сам Снейп, вид у него был надменный и какой-то пафосно-надутый, но Снейпу на это было наплевать. Ему даже было почти безразлично, слышал ли этот напыщенный тип его беготню по дому или нет. Мужчина не пытался его остановить, но и доверия не внушал, поэтому Снейп решил его просто проигнорировать, развернулся и пошел к двери.

Мужчина не возражал. Снейп взялся обеими руками за ручку и с усилием повернул ее, но дверь не открылась. Снейп чуть наклонился в поисках щеколды или замочной скважины.

— Вы нас уже покидаете?

Голос был неприятный, гнусавый, мужчина растягивал слова и говорил нехотя, с превосходством. Если бы Снейп был в другой ситуации, обязательно сказал бы ему что-нибудь язвительное, но сейчас ему не было никакого дела до этого бледного зануды. Куда больше его беспокоил ключ.

— Ну же, мистер Снейп, где ваше воспитание. Стоять спиной к собеседнику невежливо.

Снейп обернулся.

— Да пошел ты в задницу, — окрысился он, озираясь по сторонам в поисках ключа и не находя его. Скорее всего, ключа здесь вообще не было.

— Что вы ищете? — светски осведомился мужчина, высоко, как взнузданная лошадь, задрав голову. Снейп смотрел на него с брезгливостью.

— Не твое дело. — Снейп вернулся к двери, еще раз, с трудом ухватив, дернул ручку. Мужчина, как он мог предполагать, следил за его действиями с искренней насмешкой — Снейп спиной чувствовал его взгляд.

Он нервничал. Злило присутствие этого белобрысого, пугало отсутствие Энни, ключа и выхода. Все снова пошло совершенно не так.

Мужчина за спиной Снейпа сделал несколько шагов — Снейп услышал, как застучала трость, и резко развернулся, ударившись спиной о дверь, а тощим задом — о ручку, и зашипел от боли, с ненавистью глядя на мужчину.

Выйти не удалось, и Снейпа затерзало множество вопросов: кто это? Как долго он здесь? Где Энни, и знает ли она о присутствии в доме этого хлыща? Не прикончил ли он, случайно или намеренно, Энни, и что он хочет от самого Снейпа? Насколько он опасен, насколько он ему враг, в конце концов?

— Кто вы и что вы здесь делаете? — резко спросил Снейп.

— Вы чувствуете себя здесь как дома, — заметил мужчина. — Что же, вы пробыли здесь достаточно времени. Что касается меня, то ближе всего к истине будет сказать, что я здесь живу.

Он так и не представился, но Снейп судорожно начал соображать, как давно он здесь появился. Может быть, только приехал?

— Вы знаете, кто я, — выдавил Снейп. — Вы, очевидно, хозяин дома?

— Можно сказать и так, — с достоинством кивнул мужчина. — Дом принадлежит мне. Стало быть, вы мой гость, могу ли я потребовать от вас проявлять уважение к хозяевам? — Он усмехнулся, чуть развернулся, опираясь на трость, и указал свободной рукой в направлении большой комнаты. — Например, составить мне компанию, скрасить мой одинокий вечер.

«Потребовать», — обозлился Снейп.

— Прошу прощения, — в тон хлыщу отозвался Снейп, — у меня на этот вечер, да и на последующие, несколько иные планы. Как мне кажется, я у вас загостился.

Хлыщ усмехнулся.

— Вы не причиняете мне неудобств.

— Зато мне, — объявил Снейп, с трудом сдерживая раздражение, — причинили их достаточно. Чтобы вы были в курсе, меня держали под какими-то сильнодействующими лекарствами. Надели на шею корсет, который меня травмировал. Запирали в чулане, обварили руки, потом отрезали палец. — Снейп продемонстрировал хлыщу искалеченную руку. — Надеюсь, все это происходило не с вашего ведома.