Во благо Ордена Феникса (ЛП) - "Desert_Sea" - Страница 62

Снейп повернулся и пригласил Гермиону выйти вперёд. Девушка покраснела, задаваясь вопросом, сколько человек на самом деле поверили, что это было единственным объяснением для назначения на новую должность. Конечно, профессор Дамблдор и МакГонагалл опирались на такие достоинства, но Северус подошёл к ней всего за несколько минут до начала собрания и произнёс самым низкий, сексуальным шёпотом на ухо, что «господин директор» очень надеется на скорейшую личную встречу с «представителем студенческого сообщества» в более интимной обстановке.

Откашлявшись, когда затихли массовые аплодисменты, Гермиона произнесла беспалочковое заклинание Sonorus, усиливая звук голоса.

— Большое вам всем спасибо! Не могу выразить, насколько я была удивлена и польщена, когда меня попросили взять на себя эту роль. Конечно, обязанностью этой должности является представление ваших интересов, поэтому, пожалуйста, не стесняйтесь обращаться ко мне, если появится что-то конкретное, что вы захотите обсудить!

Она заметила, как Рон что-то тихо нашёптывал на ухо Гарри, без сомнения, вставляя своё веское слово.

— Как упомянул профессор Снейп, мы должны направить все свои силы на укрепление наших навыков в боевой и защитной магии. Поэтому, я предложила Парвати Патил близкое сотрудничество со мной, с целью помощи в выполнении этих нелёгких, двойственных обязанностей, и назначила её своим заместителем.

Прозвучала ещё одна волна аплодисментов, в основном от сокурсников-гриффиндорцев, а Парвати благодарно кивнула стоящей на сцене Гермионе.

— И наконец, я хотела бы сказать, что абсолютно уверена в том, что наш новый директор, профессор Снейп, будет использовать свои уникальные способности и возможности, чтобы подготовить Хогвартс к решению самых важных проблем грядущего тысячелетия. Я очень рассчитываю на наше плодотворное сотрудничество в ближайшем будущем! Спасибо за внимание!

Гермиона поспешила занять своё место, прежде чем кто-нибудь мог заметить, как быстро загорелись её щёки. По правде говоря, по школе уже начали распространяться нескромные слухи, и Грейнджер чувствовала потребность хоть немного оправдаться и объяснить столь близкие отношения с директором.

Профессор МакГонагалл завершила собрание заключительной речью о сохранении «главных будущих целей» школы, и все постепенно начали покидать Большой зал.

— Вы присоединитесь к нашей небольшой вечеринке в учительской? — Северус склонился над ней.

— Я приглашена?

— Вас пригласил я, — в глубинах его глаз промелькнула тёмная вспышка.

— Теперь я вряд ли смогу ослушаться приказа директора, не так ли? — она лукаво улыбнулась в ответ, прежде чем принять предложенную руку.

Когда началась неофициальная часть приветствия нового директора школы, в учительской то здесь, то там сновали домашние эльфы, держа над собой подносы с прохладительными напитками и аппетитными закусками. Но прежде чем Гермиона смогла что-нибудь съесть или выпить, она оказалась отделена от Северуса и загнана в угол профессором Слизнортом, который, с какого-то Мерлина, начал жаловаться на несовершенство маггловской почтовой связи и объяснять, почему совы намного эффективнее. Девушка изо всех сил пыталась понять его точку зрения и уже успела пожалеть, что вообще согласилась сюда прийти, когда вдруг услышала незнакомый звук. Глубокий… бархатистый… красивый… смех?

«Северус?»

Гермиона выглянула из-за плеча Слизнорта и увидела, что Снейп стоял среди группы окружавших его сотрудников, с поднятыми бокалами в руках, и с загадочной ухмылкой рассказывал что-то, без сомнения, увлекательное, провоцируя коллег смеяться ещё сильнее.

«С каких пор Северус начал смеяться? Да ещё и в компании?»

Извинившись перед Слизнортом, который понимающе закивал, всё ещё бормоча что-то себе под нос, Грейнджер направилась к Северусу. Выбрав момент, когда остальные отвлеклись, она поднялась на цыпочки и прошептала директору на ухо:

— Веселитесь, мистер Принц-полукровка?

Он фыркнул и повернулся к ней.

— Едва ли… Мне ещё преподавать сегодня днём.

— Я слышала, как ты смеёшься и предположила…

— Что я уже в стельку пьяный?

— Ну, хотя бы наполовину…

— Наполовину? — его взгляд сверкнул и обжёг, Северус наклонился к ней ещё ближе. — Поверь, меня интересуют только твои половинки, и что я могу между ними вставить.

Гермиона поперхнулась, когда у неё перехватило дыхание.

— Когда?

— В три часа дня.

— Я обязательно приду.

Гермиона почувствовала, как его рука одобрительно скользнула вниз по её бедру, она мгновенно вспыхнула желанием, мечтая поскорее захватить его в свой плен.

Но, вместо этого, ей придётся подождать… и кое-что придумать.

***

«Ровно без одной минуты три… Но я не могу больше ждать!»

Распахнув дверь классной комнаты, она с удовольствием обнаружила, что Снейп всё ещё сидел за рабочим столом, делая пометки в каких-то бумагах. Один взгляд на мужественные линии его профиля вновь накалил всё её чувства. Северус держался с непринуждённой самоуверенностью и горделивой осанкой — незаурядная внешность, на поверхности которой кипела мощная магическая сила. Гермиона всегда чувствовала, что Снейп относится к людям, готовым и способным на всё. И теперь, она больше всего надеялась, что он готов сделать всё ради неё.

Бросив перо, профессор немедленно встал.

— Нет, — быстро сказала она, закрывая дверь взмахом руки. — Останься прямо… там…

Он самодовольно ухмыльнулся, положив руки на подлокотники кресла, с интересом наблюдая за её неторопливым приближением.

— Мне не хотелось бы прерывать вас, когда вы так заняты, господин директор, — Гермиона коварно улыбнулась. — Так что я просто устроюсь… прямо… здесь…

Раздвинув шире ноги Северуса, она скользнула вниз и опустилась на колени между его бёдрами.

— Вам удобно, мисс Грейнджер?

— Вообще-то нет, я могу снять вашу мантию, сэр?

Снейп сумел избавиться от одеяния с помощью пары беспалочковых заклинаний и протянул к ней руки.

— Давай просто притворимся, что этого не произошло, ради непрерывности процесса, — пробормотала она, устраиваясь поудобнее.

Северус наклонил голову, ласково проводил указательным пальцем по её мягкой нижней губе и старался не смеяться, рискуя испортить интимный момент, который она пыталась создать.

Вновь обретя соблазнительное самообладание, Гермиона пристально посмотрела на него.

— Скажи ещё, что ты никогда не представлял меня стоящей на коленях под твоим рабочим столом, — прошептала она, проводя обеими руками по его мускулистым, тёплым бёдрам и чувствуя, как под её пальчиками напрягаются мышцы.

— Никогда не думал, что ты будешь стоять на коленях под моим столом, — он постарался произнести это максимально убедительно.

— Лжец…

На этот раз, хитрая улыбка расплылась на его лице.

— Я просто делаю то, что мне говорят.

— Вот, не надо! — возмущённо воскликнула она. — Ты редко делаешь то, что тебе говорят. Ты делаешь то, что хочешь, а потом притворяешься, что это была моя идея.

— Возможно, я просто знаю твой разум и твои желания лучше, чем ты сама, — он протянул руку и нежно провёл кончиками пальцев по чувствительному местечку за её ухом.

Конечно, Северус был абсолютно прав. И его дьявольски восхитительного голоса, ласкающего слова «твои желания», оказалось почти достаточно, чтобы растопить её решительность…, но не совсем.

— Однако на этот раз вы будете делать то, что вам говорят! Руки прочь! — она схватила его за запястья и положила их обратно на подлокотники кресла. — Как вы сказали раньше, должна заметить в самый неподходящий момент — «господин директор» с нетерпением хотел встретиться со своим «представителем». Что ж, я пришла сюда, не как представитель студенческого сообщества, а представляя саму себя. И я хочу, чтобы вы обратили внимание на то, что я должна… донести до вас.

Её губы раскрылись, а глаза загорелись в предвкушении.

Зрачки, как капельки чёрной туши, возбуждённо расширились в её карих глазах, которые казались озёрами, полными желания — соблазнительными и похотливыми. Тогда Северус понял, что его ждёт нечто особенное. Но, на самом деле, каждое мгновение рядом с ней всегда было особенным. Каждый вечер он ловил себя на мысли, что обладал восхитительным созданием, которое попало к нему в постель, как неожиданный подарок. И пережитый момент невыносимой агонии, когда он представил, что потерял Гермиону навсегда, заставил его испытывать искренне счастье от одного её присутствия.