Терпкий запах тиса (СИ) - Жилло Анна - Страница 36

Впрочем, все это были лишь догадки. Что-то определенное можно было сказать, только встретившись с ним лично, как бы мне не хотелось этого делать. Но идти на контакт сама я не собиралась. Пусть тоже подергается. В моих интересах тянуть время, пока Упадышев что-нибудь не нароет — если, конечно, нароет.

Вечером вернулся Вадим.

— Лер, с тобой все в порядке? — спросил он после ужина. — Я тебе рассказываю, а ты как будто уплываешь куда-то.

— Все нормально, — я встала из-за стола, обняла его сзади — так, чтобы он не видел моего лица. — Просто у нас сейчас очень важный проект, постоянно на нервах.

Впрочем, это даже вряд ли было враньем. То, что я делала сейчас, действительно можно было назвать важным проектом. Чрезвычайно важным, потому что от результата зависела вся моя дальнейшая жизнь.

Вадим сидел на диване и смотрел старую французскую комедию про жандарма из Сан-Тропе, а я лежала, положив ноги ему на колени, и просматривала в ноутбуке рабочие материалы. Впрочем, вникнуть как следует в содержание не получалось. Это было какое-то пограничное состояние, когда я уже не могла больше думать о том, что волновало меня больше всего, но и ни на чем другом сосредоточиться тоже не получалось.

Когда фильм закончился, Вадим выключил телевизор, провел рукой по моей ноге, забираясь высоко под короткое синее кимоно.

— Я по тебе скучал, — сказал он, улыбаясь одними глазами. — Ты скоро?

— Да, — кивнула я. — Иди пока в душ, я сейчас дочитаю.

Но как только Вадим ушел в ванную, я отложила ноутбук и закрыла глаза, пытаясь справиться с горьким ощущением вины. Не поймет ли он, что со мной что-то не так, что дело вовсе не в «важном проекте»?

Нет, Лера, так не пойдет. Если ты постоянно будешь думать о вине другой своей ипостаси и не сможешь с этим справиться, лучше тогда прямо сейчас во всем признаться и расстаться. Потому что исправить произошедшее уже невозможно. Отмотать время назад, стереть измену, словно карандашный рисунок резинкой. Ты пробовала дважды — ничего не вышло. Поэтому просто заруби себе на носу: ты — вот эта самая Лера, которая лежит сейчас на диване и грызет пояс кимоно — ни в чем не виновата. Все. Точка.

Шум воды смолк. Вадим вышел и остановился в дверях гостиной, глядя на меня, — босиком, полотенце обмотано вокруг бедер. Я сделала вид, что не понимаю, в чем дело: «Мужчина, через почему такое вы на меня так пыритесь? Чевойта вам надоть?» Лениво встала, протиснулась мимо него, сдернув мимоходом полотенце. Юркнула в ванную, захлопнула дверь перед носом и повернула язычок замка.

— Ну, подожди, зараза… — проворчал Вадим.

Я стояла под душем, и теплые струйки воды ласкали кожу, как нежные прикосновения, рождая в воображении самые нескромные картины. Вытираясь перед зеркалом, я проводила по телу руками, представляя, как через минуту то же самое будут делать руки Вадима, и по спине бежали нетерпеливые мурашки.

Черной змеей проползла, извиваясь, мысль: наслаждайся, пока еще есть время. Кто знает, сколько его осталось. Как будто по ногам потянуло холодом из-под двери. Я отмахнулась: сколько есть — все мое. Посмотрим, чей козырь старше. Натянула всю ту же зеленую шелковую рубашку, вытряхнула из флакона последние капли Эсте Лаудер.

Вадим лежал, закинув руки за голову, и ждал меня. Не глядя на него, я выключила свет, забралась под свое одеяло и сказала с интонациями Снежной королевы:

— Спокойной ночи!

— Да прям!

Одеяло само собой куда-то улетело, и свет, похоже, тоже включился сам собой. Вадим наклонился надо мной, гладя мою грудь, живот, бедра через рубашку, — и это было двойное удовольствие: от его ласк и от скользкой прохлады шелка. А потом она тоже словно испарилась. Его язык провел прямую от груди до пупка, опустился ниже, еще немного ниже…

— А вот теперь спокойной ночи, дорогая!

Вадим целомудренно поцеловал меня в лоб, выключил свет, лег под свое одеяло и повернулся ко мне спиной. Я взвизгнула, сдернула с него одеяло и уселась верхом, придавив ладонями плечи. Наклонилась и медленно раздвинула его губы языком…

30

Это был похоже на первый год после того, как я стала Славкиным партнером и директором агентства. Мы с Чарушниковым и еще парой местных акул объединились и зачищали рынок от конкурентов, которых было как грибов после дождя. Точнее, как поганок. Нашим девизом было: «Мелочи — мелочь». Война, азарт! Я просыпалась каждое утро в возбуждении, в котором было что-то сродни с сексуальным. Только тогда на кону стоял успех и деньги. Сейчас — моя дальнейшая жизнь.

В то, что Котик просто так умоется, я не верила. Еще раз с пятой цифры: люди не меняются. Не в его натуре выпустить за здорово живешь то, что попало в лапы. Так было с Артемом, так, видимо, было и с Ильей из параллельного класса — моим соседом по дому.

Иногда по утрам мы с ним одновременно выходили и вместе шли в школу. Изредка Илья заходил ко мне домой, иногда я к нему. Просто болтали, слушали музыку. А потом прошел мерзкий слушок, что у нас с ним что-то… эдакое. И как будто сам Илья эти слухи и распускает. Не разобравшись, я сгоряча наговорила ему всякого, а он только стоял и хлопал глазами. И только потом, когда Женька уже уехал, я узнала, кто на самом деле был источником этих сплетен. Я спросила в письме: какого черта? Но Котик вывернулся: ничего подобного, ну, может, просто повторил то, что услышал от кого-то. С Ильей мы потом все выяснили, я попросила прощения, но неловко мне было до сих пор — стоило только вспомнить о той истории. И это был просто один маленький фактик из множества прочих.

Я хорошо представляла, чего можно ждать от Котика. Раз я не хочу быть с ним — значит, не буду и с Вадимом. Но просто так поставить его в известность о многолетней измене жены было бы слишком жидко. Нужны были такие доказательства, чтобы одним выстрелом в десяточку. Чтобы контрольный уже не понадобился. Желательно фото или видео. Настоящие, не подделанные.

Конечно, можно было с натяжкой допустить, что Женьке известно обо мне что-то горячее из другой области. Бизнес, финансы, может, даже криминал. Откуда мне знать, какие подводные камни были в жизни другой Леры. Не настолько ведь глубоко копали люди Упадышева, я не ставила перед ним задачу нарыть на меня компромат, за исключением постельных дел. Но это как раз было бы не в Женькином стиле. Даже с учетом того, что он финансист. Погубить деловую репутацию, разорить, даже посадить — нет, это не для него.

Тут все тонко. Даже если Лера говорила ему, что больше не любит мужа и не разводится с ним только из-за детей, Котик прекрасно понимал, что это для нее важно. Значит, это болевая точка, и именно по ней надо бить. И теперь мне нужно было что-то очень серьезное, потому что блеф не прошел бы. Когда-то давно Маргарет Тэтчер, английский премьер, говорила, что только паритет ядерного вооружения — гарантия мира. Она была права.

Весь следующий день я нетерпеливо поглядывала на телефон, хотя и понимала, что еще слишком рано. Но ближе к вечеру Упадышев все-таки позвонил.

— Валерия Сергеевна, могу предварительно обрадовать, — сказал он, поздоровавшись. — Кое-что определенно есть. Сейчас я вам пока ничего не скажу, нужен еще день-два, чтобы все уточнить. Но это именно то, что вам надо. Для харакири маникюрными ножничками. А пока по разводу. Иск подала супруга, Анна Котова. В числе причин на суде прозвучали измены мужа, грубое обращение с ней и с ребенком.

— Грубое — это как? — уточнила я. — Он что, их избивал? Как-то на него не похоже.

— Нет, речь шла о систематическом моральном давлении, унижениях, оскорблениях и прочем подобном. Право общения с ребенком суд не ограничил, но, судя по всему, Котов им не пользовался. Алименты платит исправно, хотя иногда с задержками.

— Понятно… Спасибо. Ну хоть намекните, в какой области компра?

— По его специальности, — усмехнулся Упадышев. — В довольно крупных размерах. Если сольете по инстанциям — вряд ли обделается легким испугом.