P&S - агентство "пережить смерть" (СИ) - "Дионмарк" - Страница 46

— Я в шоке… «ну миллионный и что?», — обидно передразнила меня, девчушка, я исподлобья глянул на Лизку, — нет, ну реально, вы не въезжаете? Теперь на каждую трансляцию к нам выстроились очереди рекламодателей в ютубе! Остолопы вы… не понимаете перспектив… Некоторые типы за стотысячную подписку части тела от себя отрезают в прямом эфире…

— Ну чё, Лиз… открывать? — неуверенно спросил Матвей, один из охранников, выставляя на журнальный столик фрукты, и выкручивая проволоку на горлышке «игристого».

— Да! Так, мальчики… приказываю — праздновать! Дубль два, по… здрав… ля… ю! — раздался хлопок, и запахло сладким вином, льющимся в пластиковые стаканчики.

— Ура! Ура! Ура! — дружно, в четыре глотки троекратно прокричали мы, заражённые праздничным настроением неугомонной девчушки.

** **

Угар! Сегодня лучший вечер в моей жизни! Кровь просто кипит в жилах, от вида с самого высокого гребня горы Манарага на заснеженные скальные холмы, стелющие внизу. Первоначально задумывал покорить «Народную», но там уж слишком просто взбираться на неё, хоть она и самая высокая гора. А вот Манарага, совсем другое дело! Пять лет я вынашивал мечту побывать в этих краях и сделать красивейшие кадры на Уральскую северную гряду. Именно зима даёт лучшие снимки, оттеняя небо от вековечных сосен, гармония в истинном его смысле слова. Постоянно что-то не срасталось, и поездка срывалась в последний момент. Но в этот раз, я решил довести дело до конца, чего бы мне это не стоило. Толян, мой напарник в этих вылазках, подвёл меня и за неделю до этого дня, разбился на машине… Три дня назад мы его похоронили, и теперь я посвятил это восхождение ему!

— Толян, братишка… за тебя, чтобы земля тебе была пухом! — я махнул фляжкой в направлении заходящего солнца и сделал добрый глоток коньяка. Смахнув слезу рукавом, снял перчатки, достал фотоаппарат и стал делать кадры с разных ракурсов на эту бесподобную картину величия природы. Надо было поторопиться, скоро наступит темнота, а до этого времени ещё спуститься и устроить ночной перевал. Вбив клин в скальную породу, решил немного спуститься с края нерукотворной гребневой башни, оттуда получатся отличные кадры в ущелье, озарённое заходящими лучами. Я чувствовал, что фото будет отменным, да, немного опасно зависнуть над пропастью в добрых сто метров, но это того стоило!

— Шикарно! — в объективе я видел верхушки чёрных елей со снежными насыпями и каменную гряду, спускающуюся со стороны горы Студенческая. Вряд ли кто делал такие кадры на всём Приполярном Урале. Одной рукой я придерживался за выступ, другой держал фотоаппарат и нажимал на кнопку. И тут под ногой шевельнулся камень и полетел вниз. — Упс…

Камера повисла на шее, освободившейся рукой, я попытался ухватиться за выступ, всё-таки две руки, это лучше чем одна. Но это была моя ошибка, от этого лишнего движения, другая нога поскользнулась, и вот мое тело уже летит вниз. Вобрав воздух в лёгкие, приготовился к резкому толчку и стягивании ремня на груди. Да уж, неприятная ситуация.

— Уф! — я повис, стропа выдержала и позвоночник цел. Конечно же, рискнул непозволительно для профессионала, но ничего, и не из таких историй выпутывался. — Так, ого…

Болтаясь на спасительной верёвке, я увидел отличный вид на саму скалу, на которой и повис. Ладно, последняя фотография и надо лезть наверх. И тут услышал неприятный скрип над головой и почувствовал миллиметровую усадку.

— Блин… блин… блин… — это был клин, он выскальзывал под моим весом из щели породы. Быстро из пояса вытащил ледоруб-кирку и стал ногами раскачивать себя, пытаясь дотянутся до стены, чтобы вбить острый инструмент. Со звоном клин выскочил, и я почувствовал свободное падение. Надо мной висели небо и веревка, несущая следом за мной. И даже в последний момент жизни гора была красивая, оттененная солнцем. И темнота…

Часть 8 Глава 3

— Уфф! — вздохнул и открыл глаза. Антон стоял и озабоченно смотрел на меня. Опять он переиграл на камеру, вот даже удивительно, от чего молодые девочки млели от этого личика, ну ведь слащавое, до тошноты. Рядом сидел мужчина предпенсионного возраста, первоначально, Иван Васильевич не собирался давать согласие на съёмку, но сообщество альпинистов, в котором состоял его сын, Игнат, настояло на этом. Видимо, кто-то из этих альпинистов, был подписан на наш канал.

— Говорите, Серёжа! — сжал кулаки клиент, — я знаю, что он погиб… сердце не обманешь, но я хочу найти его тело!

— Республика Коми, Национальный парк «Югыд ва», близ городка Инта. Гора Манарага, самый высокий гребень, с восточного склона лежит ваш сын. Он сорвался в пропасть. Его не убивали… стечение обстоятельств, извините, Иван Васильевич… — прикрыв ладонью глаза, отец Игната мужественно выслушивал мои слова. После чего, молча, встал и пошёл к дверям шатающейся походкой.

— Иван Васильевич, вы в порядке? — озабоченно спросил Антон, сопровождая его.

— А? Что?.. — он посмотрел на секретаря невидящими глазами, через пару секунд взгляд прояснился, — мальчики, пожалуйста… не занимайтесь опасными глупостями, нет ничего хуже пережить сына… Со мной всё нормально, до свидания!

Дверь захлопнулась. Антон со вздохом вернулся и сел в кресло для клиентов и печально посмотрел на меня.

— Тяжелый случай… Ты как, Серёг?

— Дааа… как всегда… Реально он прав, такая глупая смерть… Только схоронил лучшего друга, вот, звоночек — послушай его, так нет же… Полез один, понадеялся на своё мастерство… Нда, сука, за такие случаи обидно в двойне. Здоровье отменное, не дурак, большие планы… вся жизнь впереди…

Вошла Лизка и по стеночке, пытаясь не попасть в обзор камеры, дошла до штатива и отключила съёмку. Мы с недоумением смотрели на неё, совсем забыв про сегодняшнюю трансляцию, называется — заработались.

— Вы… философы…

— Блин, прости, Лиз, забылись…

— Ладно, хоть не занесло вас, господа, только «сукой» обошлось… мальчики, не забывайте, что нас смотрят и дети в том числе!.. Кофе будете? Полчаса до следующего клиента…

*** *

— На счёт десять я нажму на курок, Леха… ты мне не веришь? — в висок упёрлось холодное дуло пистолета. С такого короткого расстояния даже близорукий Гера попадёт, этот тютя по жизни… с первого класса непутёвый, вечно расхлёбывать приходится за ним. — Ну что тебе стоит? Маленькая подпись, и ты свободен! Для тебя эти жалкие два миллиона, тьфу!.. А мне срочно они нужны, пойми!

— Гера, успокойся… пистолет убери! Мы же с тобой друзья…

— Блять, Герман, дай я ему голову сейчас… — а это уже его напарник, по роже видно, прожженный уголовник, лапы все в наколках, глаза как у волка. Как этот тютя с ним снюхался?

— Жора, уйди… Жора! Я сам!.. Леша, пожалуйста… только подпись, мне срочно нужно, пойми! — локтём он подправил съехавшие очки, всхлипывая… Надо же какой он жалкий, но у него пистолет… — Я начинаю считать… раз… два…

— Гера, что случилось? — тихо спросил я, сохраняя спокойствие и понимая, что возможно мне осталось жить недолго. В эту сторожку, на краю посёлка, меня везли, не закрыв глаза… очень плохой знак. Только связанные руки и этот поганый пистолет у головы…

— У меня сын болеет… — так сопли и слёзы, как же противно на него смотреть. И в школе он был такой, на жалость всегда давил, — если я не куплю лекарства в Германии, он умрёт через полгода…

— Герман! Ты чё языком мелишь лишнее, как в Санта-Барбаре… — не выдержал его нынешний друг, Жора.

— Заткнись! — перенаправил на Жору оружие, Герман. — Я сам знаю, что делать, не забывай кто тут главный!

— Ладно, ладно… — отступил вглубь уголовник, тяжёлым взглядом смотря на Германа и подняв вверх руки, — делай что хочешь…

— Три… лекарство стоит полтора лямона… четыре… а у меня нет даже квартиры, я бы продал её… четыре, ой, пять. Лёха, подпиши? Я этими деньгами спасу родную кровинушку, шесть… Жена развелась со мной, и сына оставила мне… семь…Я не хочу тебя застрелить, но я уверяю, восемь, я тебя живого отпущу… ты мой настоящий друг… дееевять… Лёша, я не хочу этого…