Пророк (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 30

– Расстановка сил у подножия Святого престола мне известна лучше, чем вам. Вы объясните, зачем всё это рассказываете?

– Конечно, отец Доминик! Я как раз собирался. Помните, я назвал ваши цели – проектами? Поясню причину. Они равнозначны в рамках общей задачи, то есть ни один не является приоритетным. Вы, католики, заставили весь мир считать, что разрозненны и преследуете каждый свою цель. Что вы враждуете, строите друг другу козни и боретесь за влияние над понтификом.

– А на деле? – усмешки на лице магистра уже не было.

– На деле вы – монолитная организация, святой отец. Не без вопросов, конечно. Но, скорее, ваша вражда – не более чем конкуренция в рамках крупной организации. Рассредоточившей силы в разных направлениях для достижения максимального эффекта. Как корпорация, которая финансирует и производство пластиков для пищевой промышленности, и разработки новых видов оружия. Проекты. Вы не боретесь друг с другом, вы дополняете друг друга.

– Ради власти, разумеется?

– А ради чего ещё?

В келье повисло молчание. Довольно напряжённое, как по мне. Пока отец Доминик сверлил меня взглядом, я пытался понять: не перегнул ли палку. Всё это было правдой – расклад сил, мотивы, а также отсутствие настоящей вражды между фракциями – я увидел в нити Луки Фрозо. И не думал, что доверенное лицо кардинала Франко был введён в заблуждение на сей счёт.

– Что вы хотите, Игорь? – наконец произнес папист.

– Места в иерархии.

Глаза Доминика превратились в две бойницы.

– Я вам не верю.

– А я вам. Но когда это мешало людям вести дела?

– Я не верю в то, что вы готовы отказаться от рода и своих перед ним обязательств. Встать на сторону тех, кого считали врагами. Тех, с кем боролись с момента, как попали в поле зрения Ватикана.

– Я тут уже месяц, падре. Читаю книги, которые не достать в Благовещенске, получаю знания, о которых не мог и мечтать. Теперь я вижу масштаб происходящего и понимаю, что политика дальневосточных княжеств в сравнении с ним – игры в песочнице. Я хочу в этом участвовать. И не в качестве пленника.

– Примите сан?

– Хотел бы этого избежать по возможности. Зачем вам ещё один ханжа? Меня не интересуют ритуалы и внешняя атрибутика. А вот власть – очень.

– Без сана вам не получить места в иерархии. Католичество – чёрное монашество, – что-то легко он со мной согласился.

– Придумаем что-нибудь, святой отец. Вы получаете полностью лояльного пророка – у вашей фракции, в отличие от остальных, его нет. А я – возможности, которых у меня не было. Что скажите?

– Об этом не может быть и речи, – отмахнулся магистр. А вот и причина. Он с самого начала разговора не собирался соглашаться, просто прощупывал мои мотивы. – Для такого нужно доверие, а я могу вам верить лишь до тех пор, пока рядом находится видящий.

– Разговор зашёл в тупик?

– Пожалуй. Думаю, стоит остаться с теми договоренностями, что мы заключили в начале.

– Боюсь, это невозможно, падре. Я слишком много знаю о ваших планах и возможностях, чтобы вы меня отпустили живым. Рубикон перейдён. Теперь у меня лишь два варианта: войти в иерархию Ордена или умереть.

– Я вижу ещё один. Всё останется так, как было.

– Быть вашим пленником? Нет, мне это не подходит.

– А мне – вполне.

– Так заставьте меня, святой отец.

И постарался изобразить на лице самую бесшабашную улыбку.

Некоторое время магистр смотрел на меня не мигая. Я не знал о чём он думает, хотя догадаться было не сложно. Перед ним сидел наглый тип, который посмел ставить ему – ему! – условия. Более того – ультиматум! Требовалось поставить возомнившего о себе невесть что пленника на место, и сейчас он размышлял каким именно способом это сделать.

Я же не боялся. Изучая плетение поля, я понимал свою необходимость. И тот факт, что отец Доминик настолько глубоко вплёл меня в свои планы, что выдирать теперь придётся с мясом. Это, конечно, не значило, что святой отец на это не пойдёт…

Зачем вообще нужен этот демарш и требование ввести меня в иерархию ордена? Всё просто: в своём нынешнем статусе я не мог ничего. Даже осуществлять малые воздействия на поле приходилось, используя целые тонны словесного мусора. Легендировать каждый свой поступок, как с той же женщиной в Африке. Находясь на “длинном поводке”, возможностей у меня будет куда больше. Тогда можно и посложнее узоры плести.

За неделю общения с Куавой, а мы говорили в её “складке пространства” каждый день, я много понял об открывшихся мне возможностях. Искусство Ткачей – это не магия, по крайней мере, не та магия, что знакома и понятна этому миру. Тут не было никаких жгутов дара, никаких цветов и эмоций. Скорее, их сила походила на смесь многомерных шахмат, алгебры, геометрии и физики. И, при этом, в том же сосуде с точными науками наличествовали такие банальные вещи, как психология, наблюдательность и воображение. Ну и информационное поле планеты, до кучи. А ещё время – ключевой компонент моего потенциального всемогущества. На каждое воздействие требовалось время. И чем крупнее узор я хотел бы связать, тем больше мне требовалось на это времени.

Другими словами, я не мог щёлкнуть пальцами и уничтожить половину Вселенной, к счастью или несчастью – тут уж с какой стороны смотреть. В теории, я мог выстроить вероятности таким образом, что лет сто последовательных и связанных незримыми нитями воздействий, создадут возможность для щелчка пальцами, который уничтожит планету. Но для этого мне не хватит знаний, воображения и, что самое главное, срока жизни.

Именно за это католики и стёрли с лица Земли всю цивилизацию, породившую Ткачей. Ведь они были опасны как мало кто в этом, полном жутких монстров, мире. Формировать реальность – блинский Белинский! Ладно я – пленник. Какие у меня возможности? А представить правителей инков в расцвет своего могущества, с доступом к неограниченному количеству рабов, обрывание нитей-жизней которых позволяло чуть ли не набело рисовать узор! Это просто… это же словами не выразить!

Да если в голове отца Доминика хотя бы подозрение возникнет, что во мне есть капля крови инков и их способностей, он отдаст приказ меня уничтожить в тот же самый миг. И плевать ему будет на упущенные возможности, мою потенциальную полезность и прочие аргументы. Убьёт и глазом не моргнёт. Но он, к счастью, даже не подозревает кого держит в плену.

– Я ещё раз подумаю над вашими словами, Игорь, – нарушил молчание магистр. – Но я всё ещё не услышал того, что хотел. Надо полагать, вы откажетесь говорить до тех пор, пока я не приму решения?

И бросил на меня взгляд с едва читаемой издевкой. Но я-то этого ждал, потому и разглядел. Что ж, значит пришло и эту карту сбросить. Жаль, я планировал её придержать.

– Как я смогу вам отказать, святой отец? – глядя прямо ответил я. – Вы не оставили мне такого выбора. Что, кстати, меня тоже очень не устраивает. Когда вы согласитесь с моими доводами, я бы просил убрать то, что вы засунули мне в голову. Вы же не думали, что я не замечу?

– Вот как? И давно вы догадались?

– С момента, когда увидел девчонку-инку в своих видениях. Слишком уж несвойственная для меня была реакция – бежать к вам с докладом.

Ещё один минус ментального блока заключался в том, что на прямой вопрос магистра я не мог не ответить. И солгать не мог. Максимум – добавить своих суждений и не относящейся к вопросу информации чтобы исказить смысл или вовсе похоронить его под тоннами словесного шлака.

– Видите! – торжествующе воздел палец Доминик. – А вы говорите, что я не могу вас заставить!

Мужик он был умный, но кое-что не учёл.

– Да? И в поле входить тоже заставите?

– Могу попытаться.

– Падре, мы с вами оба неглупые люди! Давайте без угроз, прошу. Вы же понимаете, что я могу просто уйти в видения и не вернуться оттуда. Получите на выходе растение, а не пророка. Проще меня убить.

– И, по вашему, я на это не пойду? – без угрозы уточнил магистр.

– Можете и пойти, – пожал я плечами. – Но тогда этот разговор лишён смысла. Лучше спросите у меня о том, что вас интересует. Зачем вы проявляли такую настойчивость в моём проникновении в нить Фрозо? Я, видите ли, не знал что искать.