Мастера беззакония (СИ) - "Aisha de Avonapso" - Страница 39

— Расслабься. — Он прошел вглубь комнаты и устроился в черном кожаном кресле у окна. Вытянув свои длинные ноги, он поднял на нее взгляд. Гермиона всё ещё стояла у дверей с неоднозначным выражением лица. Его губы растянулись в хищном оскале, и он вкрадчиво произнес: — Я тебя не съем.

Гермиона опомнилась и, неловко прочистив горло, прошла в комнату. Он вел себя странно. Если до этого ей казалось, что она хоть немного разобралась в нем, как вновь его скользкая личность скрылась за черной завесой.

Если чужая душа — потёмки, то душа Драко Малфоя — беспросветная тьма!

— В чем дело, Малфой? — Гермиона скрестила руки на груди и выжидающе на него уставилась.

— Ничего особенного... Если, конечно, не считать того факта, что сегодня я получил письмо от отца, в котором говорилось, что он уже несколько дней как не может выйти на связь с моей матерью!

В его резком тоне сквозил сарказм, а глаза выражали нескрываемую ненависть с тенью тревоги.

Гермиона обреченно вздохнула. Эта новость и ее огорчила. Возможность связи с Нарциссой была равноценна наличию шпиона в тылу врага.

— Не позволяй этому затуманить свой разум, — мягко сказала Гермиона. Встретившись с ним глазами, она продолжила: — Помни, ей не собираются причинить вреда... Сосредоточься на медальонах. Они наш главный козырь. Найдем их, и все карты будут у нас.

Полночи Гермиона пыталась открыть шкатулку различными заклинаниями, но все безрезультатно. Она подозревала, что тут были замешаны чары секретного слова — чтобы открыть шкатулку, нужно всего лишь произнести то самое секретное слово. Этот метод волшебники использовали для сокрытия тайников.

Малфой не сводил с нее своего острого взгляда. Через несколько секунд размышлений он скривился в презрительной усмешке и выдал:

— Как же я забыл... Я ведь не единственный, чьих близких держат в плену.

Гермиона сглотнула, уловив его мысль. О Роне ей сейчас совсем не хотелось говорить.

— Скучаешь по Вислому, а, Грейнджер? — Драко оскалился, вставая с кресла и возвышаясь над ней. Он был на целую голову выше нее. — Может, ты только спишь и видишь, как с моей помощью обретёшь эти «козыри», продашь их за своего ненаглядного, и вы вместе уплывете в радужный мир вашего гребанного золотого трио? — С каждым словом он всё ближе приближался к ней. И вот их уже разделяет всего один шаг.

— Продать? Да я бы никогда не продала таким людям такие вещи! — задыхаясь от возмущения, выпалила Гермиона, смерив его убийственным взглядом.

— Даже за Уизли? — не унимался Драко, склонив голову ближе к ней. Она ощутила исходящий от него аромат. То был аромат мыла, свежего воздуха и его собственный ни с чем не сравнимый запах.

Гермиона шумно вздохнула и, с уверенностью посмотрев ему в глаза, ответила:

— Даже так. Ничто не может стоить свободы тысяч невинных существ, тысяч людей, страдающих под их натиском.

Драко снисходительно покачал головой.

— Будь я на месте Уизли, я бы оскорбился. — Он поцокал языком и склонился ещё ближе, всматриваясь в ее лицо. — Ты хладнокровна, Ангел... Даже я не отказался бы продать эти побрякушки за мать.

— Даже не думай об этом! Они не получат эти медальоны. Ты не представляешь, какие вещи могут произойти, если они попадут к ним в руки! У них и так уже есть половина. Разве ты не видишь, к чему это привело? Неужели тебе все равно?

— Не горячись... — Он мягко заправил ей за ухо выбившийся локон. И, смакуя каждое слово, тягуче произнес: — Когда ты такая, мне остро хочется тебя... как следует трахнуть.

Надо было видеть ее лицо. У Грейнджер челюсть отвалилась от его наглости.

Она укоризненно покачала головой:

— Какой же ты придурок!

— Почему придурок? Потому что хочу тебя? Что ж, тогда, следуя твоей логике, все мужчины, желающие женщин, — придурки? — насмехался он.

— А ещё засранец, — проигнорировав его, продолжила Гермиона.

— Ты вроде бы умная, но такая дура! — обреченно вздохнул Малфой и со скорбью в глазах произнес: — Как можешь игнорировать мои чувства?

— Плюс ко всему заноза, — не переставала причитать Гермиона.

Он крепко сжал челюсти. Ее поведение доводило его до исступления.

— Нет, ты, определенно, ненормальная! — С этими словами он жестко впился в ее губы. Желая как можно отчётливее достучаться до нее.

Гермиона, почувствовав, как его язык настойчиво раздвинул ее губы и пробрался в ее рот, исследуя там каждый миллиметр, замычала и упёрлась ладошками в его твердую грудь в попытке оттолкнуть. Но все безуспешно. Драко обхватил ее талию своими крепкими руками и не ослаблял напора.

Он шаловливо провел кончиком языка по ее нёбу и Гермиона невольно застонала сквозь поцелуй. В ответ на ее стон Драко зарычал и прикусил ее за губу. А его цепкие руки забрались под ее футболку и стали поглаживать поясницу, посылая по всему позвоночнику мелкую дрожь.

У Гермионы от его изощрённых ласк закружилась голова. Он был просто невероятен! Как бы она ни пыталась это отрицать. Он был настолько чутким, знающим все тонкости ее тела, словно изучал пособие «Как соблазнить Грейнджер». Будь оно как таковое.

Разорвав их жаркий поцелуй, он стал покрывать влажными поцелуями ее шею. Запрокидывая голову, тем самым давая ему больше доступа к ее чувствительной коже, Гермиона прикрыла глаза от сладкой истомы, сжимающей все ее нутро.

— Проклятье, как я только раньше не замечал, какая ты... — между поцелуями бормотал Драко, пытаясь подобрать правильные слова, — ...необыкновенная, — низко простонав, он впился губами в бьющуюся жилку на шее, млея от аромата ее бархатистой кожи. У него появилось совершенно звериное желание съесть ее целиком. И он восторженно вздохнул: — ...вкусная, — Послышался треск рвущейся ткани. Не успела Гермиона опомниться, как ее футболка полетела в сторону. Его пальцы рванули застёжку кружевного лифчика, отправляя ненужную вещицу в полет следом за футболкой. Гермиона пискнула, ей захотелось прикрыться, пока его обезумевшие глаза блуждали по упругой девичьей груди. — ...красивая, — хрипло произнес он и жадно накрыл ее набухший сосок мокрыми от поцелуев губами.

Как в тумане, пытаясь найти опору, Гермиона запустила пальцы в его мягкие волосы на затылке. Ее мозг превратился в кашу, и волновало только одно — его губы.

— Ох... — Все, что удалось ей вымолвить, пока его язык в диком танце кружил вокруг розового ореола, а вторую грудь трепетно накрывала его прохладная ладонь, нежно поглаживая полушарие и томительно пощипывая искусными пальцами чувствительный бугорок.

По ее телу от груди к животу невидимой ниточкой прошлась волна возбуждения.

Его губы... Мерлин, его губы... Они творили чудеса.

Его потрясающий рот поочередно ласкал ее груди. Внизу живота покалывало от желания. Гермиона изнемогала. Она оттягивала волосы на его затылке, притягивая его голову ближе к своей пылающей груди, а он в ответ рычал и покусывал ее затвердевшие, призывно торчащие ему навстречу вишенки сосков. В наваждении запрокидывая голову и ловя ртом судорожные вздохи, она едва стояла на ногах. Посреди комнаты. Голая по пояс. А он, любовно склонившись к ее полным грудям, — неистово сосал, лизал, тискал мягкие полушария, нежно выкручивал истерзанные его ласками горошины.

Все это сводило их с ума.

— Ты прекрасна, — замурлыкал Драко. Его дикие глаза пылали страстью. Он едва сдерживался, чтобы не сбросить с нее остатки одежды и жестко трахнуть. Гортанно простонав от одной мысли оказаться внутри нее, он пристроился к ней вплотную и томно произнес в ее губы: — Я хочу тебя... — взяв ее ладонь в свою, он приложил ее к своему возбужденному члену и призывно толкнулся бедрами в ее маленькую ладошку. — Чувствуешь?

Отголоски ее рассудка пытались достучаться до нее:

Что ты творишь? Это же Малфой! Нужно немедленно прекратить это безумие.

Но она его не слушала. Ее тело громко кричало ему: Да! И зов ее тела и сердца оказался громче здравого смысла.

— Да-а... — севшим голосом ответила Гермиона. Она более чем чувствовала его желание. Его стоящий колом член, упирающийся ей в руку, был тому подтверждением.